Дживз первым нарушил довольно напряжённое, если так можно выразиться, молчание.

- Книжки здесь нет, сэр.

- А?

- Я осмотрел шкаф, сэр, но записной книжки не обнаружил.

Возможно, мой ответ не отличался особой деликатностью, но, едва не попав в капкан мощных челюстей, с которых капала слюна, я немного разнервничался.

- Плевать на книжку, Дживз! Как насчёт собаки?

- Да, сэр.

- В каком смысле «Да, сэр»?

- Я лишь хотел довести до вашего сведения, сэр, что вполне вас понимаю. Неожиданное появление животного, безусловно, создало определённую проблему. До тех пор, пока оно относится к нам недоброжелательно, мы не сможем начать поиски записной книжки мистера Финк-Ноттля, так как наша свобода действий будет весьма ограничена.

- Что же нам делать?

- Трудно сказать, сэр.

- Ты ничего не можешь предложить?

- Нет, сэр.

Само собой, я сказал бы ему пару тёплых слов, - не знаю каких, но обязательно сказал бы, - однако я сдержался. Мне подумалось, что хоть Дживз и был гением, он не мог каждый раз срабатывать как русский Ванька-встанька, если вы меня понимаете. Я имею в виду, его блестящая мысль, позволившая мне одержать верх над силами тьмы в лице Р. Споуда наверняка стоила ему неимоверного труда и на какое-то время опустошила его мозг. Оставалось лишь ждать и надеяться, что колёсики в его черепушке скоро опять завертятся, и он начнёт щёлкать самые сложные проблемы как орешки.

И чем скорее это произойдёт, - продолжал думать я, оценивая ситуацию, тем лучше, так как теперь уже не вызывало сомнений, что сидящего посередине комнаты, мягко говоря, собачьего сына, сдвинуть с места можно было только начав широкомасштабные военные действия. Я ещё не видел пса, у которого яснее всяких слов на морде было бы написано, что он скорее пустит корни, чем тронется с места, пока его хозяйка не вернётся домой. А я довольно туманно представлял себе, как мне разговаривать со Стефи, если она войдёт в комнату и увидит, что я свил гнездо на её комоде.

Наблюдая за животным, делавшим вид, что оно - статуя, мне взгрустнулось. Я вспомнил, как Фредди Виджен, которого овчарка загнала на комод, когда он гостил в загородном доме своих друзей, рассказывал мне, что больше всего на свете он переживал из-за испытанного унижения, оскорбления величия, если вы меня понимаете, короче говоря, чувства, что он, можно сказать, Наследник Веков, вынужден торчать на верхотуре благодаря капризу дурацкой зверюги.

Честно признаться, я чувствовал то же самое. Не подобает, конечно, хвастаться древностью своего рода, и всё такое, но в конце концов Вустеры появились в Англии вместе с Вильгельмом Завоевателем и были с ним на дружеской ноге, дальше некуда, а что толку являться вместе с Завоевателями, если в результате вам приходится улепётывать от абердинских терьеров, которые издеваются над вами как хотят.

Сами понимаете, подобные мысли привели меня в довольно раздражённое состояние, и я посмотрел на животное с нескрываемой неприязнью.

- Просто чудовищно, Дживз, - сказал я, давая волю своим чувствам, - что пса держат в спальне. Никакой гигиены.

- Да, сэр.

- От шотландских терьеров, даже самых породистых, дурно пахнет. Помнишь, как несло от Макинтоша, когда тётя Агата подсунула мне его на несколько недель? Я тебе всё время об этом говорил.

- Да, сэр.

- А данный терьер распространяет аромат, хуже не бывает. Совершенно очевидно, его место в конюшне. Прах побери, у Гусика в спальне тритоны, у Стефи - собаки; скоро Тотли-Тауэр превратится в зоопарк, и я этому ни капельки не удивлюсь.

- Нет, сэр.

- А теперь рассмотрим дело с другой стороны, - произнёс я, воодушевляясь от собственных рассуждений. - Я имею в виду, опасность пребывания свирепой и жестокой зверюги в спальне, где она может изодрать любого, кто сюда войдёт. Нам с тобой удалось позаботиться о себе и избежать опасности, но, допустим, мы были бы какой-нибудь пугливой служанкой.

- Да, сэр.

- Прямо-таки вижу, как она появляется в комнате: хрупкая, нервная девушка с большими глазами и безмятежным выражением на лице. Представь, она не спеша открывает дверь. Потом неторопливо подходит к постели. И вдруг на неё обрушивается пёс-людоед. О последствиях мне даже думать не хочется.

- Нет, сэр.

Я нахмурился.

- Я предпочёл бы, чтобы ты не сидел как истукан, твердя «Да, сэр», «Нет, сэр», а сделал бы что-нибудь толковое, Дживз.

- Что именно, сэр?

- Ну, вообще. Начни действовать, Дживз. Да, в данных обст. нам необходимы смелые, решительные действия. Интересно, ты не забыл, как однажды мы нанесли визит моей тёте Агате в Уллем Черси, её загородное хартфордширское имение? Я говорю об инциденте, когда свирепый лебедь, гнездившийся на острове, загнал меня и достопочтенного мистера А. Б. Филмера, кабинетного министра, на крышу здания.

- Я живо помню тот случай, сэр.

- И я тоже. В моей памяти запечатлелась картина: можно так выразиться, Дживз?:

- Да, сэр.

- :как ты, всем своим видом показывая «этот номер у тебя не пройдёт», набросил плащ на голову лебедя, тем самым обманув его ожидания и нарушив мерзкие планы. Очень ловко у тебя получилось, Дживз. Высший класс.

- Благодарю вас, сэр. Я рад, что смог оказаться вам полезен.

- Полезен, дальше некуда, Дживз. И мне неожиданно пришло в голову, что если ты провернёшь с псом подобную операцию, он будет выглядеть дурак-дураком.

- Несомненно, сэр. Но у меня нет плаща.

- Тогда вот тебе мой совет: воспользуйся простынёй. А если тебе кажется, простыня не сработает как плащ, хочу поставить тебя в известность, как раз перед твоим приходом я испытал её на мистере Споуде и добился блестящих результатов. Он сражался с ней как лев, но простыня его одолела.

- Вот как, сэр?

- Представь себе, Дживз. Лучшего оружия тебе не найти. Сам понимаешь, на кровати не может не быть простыней.

- Да, сэр. На кровати.

Наступило молчание. Мне жутко не хотелось думать плохо о честном малом, но если в его поведении не было noble prosequi, уж не знаю, какое ещё выражение тут подобрать. Отсутствующий, лишённый всякого энтузиазма взгляд Дживза лишний раз убедил меня в моей правоте, и я предпринял попытку задеть его за живое, как пытался задеть меня за живое Гусик во время наших pourparlers относительно Споуда.