— В смысле в кабинете. — Не понял я. — У него тут есть личный кабинет.

— Ну да! — Кивнула женщина. — Привилегия спонсора, да тут вообще надо сказать, подобных помещений тьма, хоть за каждым читателем резервируй, но за Андреем такое помещение было закреплено официально, он приезжал, работал там, сам брал нужные книги, сам отмечал в формулярах, возвращал правда редко, он был не очень-то аккуратен. Но зато для Ваших целей это плюс, все книги и сейчас там, вот только там тома, которые он брал после строительства нового здания, а чтобы поднять информацию по ранним книгам… Сложно это. — Повторила женщина.

— Нужно это. — С уверенностью заявил я. — Вы, простите, как Вас зовут?

— Софья Васильевна. — С гордостью представилась женщина.

— Вы, простите, Софья Васильевна поймите, — Я заискивающе посмотрел ей в глаза. — От этой информации, возможно, зависят жизни нескольких человек, причем я ничуть не преувеличиваю.

Женщина смерила меня подозрительным взглядом, но в итоге похоже поверив мне, кивнула.

— Хорошо! — Она отставила наполовину пустую кружку в сторону. — Давайте так. Я сейчас провожу Вас в кабинет Андрюшкин, а сама пойду покопаюсь в старых записях, архив должен быть где-то в подвале, может что-то и найду.

Я с благодарностью ухватил ее тонкую руку и поцеловал кончики пальцев, от чего женщина зарделась румянцем.

Женщина встала и повела меня мимо книжных полок к неприметной лестнице ведущей на второй этаж, там обнаружился длинный коридор, из которого вело множество дверей.

— Вот. — Обвела она рукой помещение. — И все это отдельные кабинеты для читателей, столько места впустую пропадает, ими никто не пользуется, Андрей был единственным кто сюда поднимался. А ведь тут есть еще и третий этаж.

— А там что? — Полюбопытствовал я.

— Там залы со спецлитературой по ядерной физике. — Хмыкнула библиотекарь. — Туда даже я поднималась всего один раз. Там вообще помещения законсервированные, чтобы книги не портились и пыль не попадала, зачем Институт сохранил эту литературу непонятно, скорее всего Андрей не позволил уничтожить труды ученых. — Она прошла к дальней двери от открыла ее, приглашая меня войти. — Ну вот! Его кабинет. Все так же, как он оставил, после последнего своего визита.

Я вошел в просторное помещение, щелкнул выключателем и опешил, да, это было именно то, что я искал, это был не пустой кабинет в Институте, не квартира, куда Бельский приходил только ночевать, это было его логово, его настоящий кабинет.

Сотни книг были повсюду, ими был завален стол, они стояли стопками вдоль стен, валялись в беспорядке на полу, и все это перемежалось листами, тетрадями, салфетками, карточками, исписанными убористым почерком, именно тут Бельский проводил свои исследования, вел конспекты, составлял заметки, и именно тут следовало искать ответ, куда он пропал и почему это случилось.

Я прошел в кабинет, убрал со стула книги, и сев за большой письменный стол принялся аккуратно перебирать бумаги.

Два часа, два долгих часа я рассортировывал заметки Бельского, смотрел и перелистывал книги, что лежали на столе и сумел разобрать едва ли треть того, что лежало передо мной.

Я вздохнул и обхватил голову руками, если все пойдет такими темпами, то в этом кабинете я застряну месяцев на шесть, а ведь я даже не старался вникать в пометки профессора, посвятив все время только тому, чтобы отделить их от книг.

Откинувшись на стуле, я взял в руки телефон, и с удивлением обнаружил несколько пропущенных от Василисы и с незнакомого номера, секунду поразмыслив, я набрал супруге директора Института.

— Дима! — Раздался в трубке строгий голос. — Мне не нравится, что ты меня игнорируешь.

— В каком смысле. — Вздохнул я и щелкнул пальцем по корешку одной из книг.

— Во всех смыслах. — Буркнула Василиса. — Ты чего трубку не берешь?

— Занят был. — Просто сообщил я, не вдаваясь в подробности, да и с чего бы мне сообщать ей, чем я там занят.

— Злату убью! — Прошипела Василиса, и я понял, что она уже в курсе причины моей холодности. — Мы с Костей пытались тебе дозвониться, чтобы сообщить, что вопрос по тебе решен положительно. Готовь дырку.

— Для звездочки?

— А это уже как пойдет. — Зло хохотнула девушка. — Если надежд не оправдаешь, то нет. Завтра заедешь с утра в Институт, вступишь официально в должность, и познакомишься с новыми коллегами.

— А вот это вовремя. — Обрадовался я. — Мне как раз необходимы сейчас дополнительные силы.

— Чего так? — Заинтересовалась Василиса. — Нашёл что-то?

— Ага! — Довольно сообщил я. — Лежку Андрея Бельского, где он работал в тишине и покое вдали от ваших заботливых глаз.

— Дима! — С упреком произнесла девушка. — Ну как глаза могут быть заботливыми? Они могут быть прекрасными, как у меня, например. Или внимательными, а заботливыми… пффф ну что за выражение.

— Ну значит вдали от Ваших прекрасных глаз, Василиса Андреевна. — Поправился я. — Значит завтра, я у Вас, сами меня встретите, или секретарю своему поручите.

— Сама встречу. — Буркнула девушка. — Этой вообще уже ничего поручить нельзя.

— Вот и хорошо, до встречи, Василиса Андреевна. — Я положил трубку и перезвонил по второму номеру, тому самому, который у меня не определился. Ожидаемо, это был номер приемной Кощея, где меня так же уведомили о том, что я должен явиться завтра в Институт. Я послушно выслушал, все, что мне сказала секретарь Кощея, после чего подтвердил, что все понял и снова повесил трубку.

Наглый солнечный лучик светил мне прямо в глаза, просто не давая шанса на то, чтобы вернуться в мир снов. Потянувшись в кровати, я взял из-под подушки телефон и со вздохом убедился, что на дворе всего то седьмой час, ну вот спрашивается и кто мне помешал вчера вечером задернуть шторы? Ведь знал же, что так будет, каждое утро начинается с того, что солнце светит сюда, и летними деньками это происходит все раньше и раньше.

Вчера я вернулся поздно, вернулся бы и еще позже, если бы не пожилая библиотекарь выгнавшая меня из-за стола под угрозой того, что, если я не уйду, она не станет мне помогать. Бумаг я перебрал массу, причем кое-что, я даже умудрялся прочитывать, при этом злясь и матерясь, Бельский даже в своих записях был рассеян и непостоянен, и они напоминали записки сумасшедшего, часто текст внезапно прекращался и на листе появлялся незамысловатый рисунок, хорошо хоть сюжеты были однотипные, русские народные сказки, сказания, былины. Вот только мне это не давало ничего, что могло навести на след первого директора Института.

Я потянулся в кровати и нехотя встав натянул домашние штаны, в смысле это были просто спортивные штаны, которые я решил сделать домашними, все же я нынче не один живу, и негоже перед дамами, пусть и пернатыми щеголять в одних трусах, а то и вовсе без них.

Тихо прокравшись к дальней комнате, я заглянул внутрь и умильно улыбнулся, мои птички спали вповалку, тесно прижавшись друг к другу, что интересно в комнате не было ожидаемого неприятного запаха свойственного пернатым. Да и вообще, не знаю уж как они это делали, при полном отсутствии рук, но с их появлением у меня дома стало чисто, такого порядка в моем жилище не было никогда. Убедившись, что у моих соседок все в порядке я направился в душ, по моим подсчетам, когда я из него выйду как раз должна приехать Василиса и сварить мне кофе, и каково было мое разочарование, когда, выйдя я обнаружил пустую кухню.

Включив чайник, я, поковырявшись в холодильнике соорудил себе гигантский бутерброд, никогда не понимал всех этих стереотипов про то, что завтрак должен быть легким, да и вообще всеми этими стереотипными завтраками вроде круассана, яичницы, каши, меня кормила Василиса, сам я предпочитал вот такое вот, огромный бутерброд, с толстенным куском мяса и кружкой чая или кофе. Наливая чей в единственный бокал, я в очередной раз я дал себе зарок купить новых кружек, ну куда это годится, сейчас вон мои птички проснутся, им то тоже откуда-то нужно пить, хотя нужно ли? Ни разу не видел, чтобы они пили, есть, это да, подметали все, что плохо лежит, при этом яростно дрались за каждый кусок, впрочем, не забывая о том, чтобы я был сыт, мне вообще казалось, что от скандалов и драк мои сожительницы получают куда как большее удовольствие, чем от еды.