Надеюсь, я заставила его хотя бы ухмыльнуться.

– Будь сильной, Ревендж. – Напутствие Энзо всегда строгое и четкое, бьющее прямо в нутро, стирающее мою улыбку. – Завтра ты должна выдержать первое столкновение. Не подведи.

– Никогда, Бласт.

Он отключает вызов, и некоторое время я продолжаю слушать гудки, осознавая, что до встречи, которой я грезила десять лет, осталось меньше двадцати четырех часов.

Мои руки начинают дрожать. Сердце отбивает частый ритм, ударяясь о грудную клетку. Я нахожу в себе силы заблокировать телефон и еще на минуту присаживаюсь обратно на край кровати, чтобы перевести дух.

Завтра мы снова увидимся, Фолт. До скорой встречи.

Я снова не смогла уснуть ночью. Решила не тревожить Энзо, чтобы он не усомнился в моих твердых намерениях на завтрашний важный день, поэтому вместо того, чтобы выглядеть в его глазах слабачкой, я перегладила всю свою одежду и еще раз повторила речь, заготовленную для президента колледжа. Я должна очаровать мистера Бейли не только внешним видом, но и своей компетентностью. Он должен понять, что перед ним лучшая кандидатура на должность помощницы тренера сборной университета по баскетболу, о которой он только мог мечтать. Сложность заключается лишь в том, что я не мужчина. Но дискриминация по гендерному признаку только закаляет меня. Надеюсь, у мистера Бейли нет сексистских предрассудков. Онлайн-собеседование я все-таки прошла отлично.

В пять утра, откинув идею об укладке своих кудрей в длинную косу, чтобы не походить на студентку, я позволяю волосам рассыпаться каштановым каскадом вдоль спины. Через полчаса на моем лице красуется умеренный ежедневный макияж, а пальцы ног поджимают туфли на шпильках. Я не люблю их, но должна выглядеть презентабельно хотя бы в день трудоустройства.

Я верчусь пред зеркалом, довольствуясь тем, как мой зад обтягивает строгое нежно-голубое платье без рукавов в форме футляра, а на шее…

– Черт бы тебя побрал! – От моего визга вздрагивают даже тусклые шторы.

Я несусь к зеркалу и, вплотную прильнув к нему, вытаращиваюсь на свое отражение. Откинув пряди волос и вытянув шею, я замечаю на коже два крупных лиловых развода, что озаряют своей яркостью воспоминания о ночи с моряком.

– Гребаный… – не могу подобрать слова, – кретин! – выругиваюсь я сквозь стиснутые зубы. – Чтобы я еще раз позволила!

В порыве злости я бегу обратно к шкафу и вытаскиваю из него шелковую ленту Louis Vuitton. Градиент оттенков от бледно-желтого до небесно-голубого с белым фирменным узором идеально впишется в мой сегодняшний образ, специально подобранный в традиционных цветах баскетбольной команды «Тар Хилз». Наконец-то подарку Энзо найдется применение, но, думаю, что он не обрадуется, если узнает, что его изящному шарфу пришлось скрывать совершенно не изящные засосы на моей шее.

– Чтоб ты провалился, моряк. – Проклиная своего ночного спутника, я пытаюсь красиво повязать ленту, прикрыв постыдные следы похотливого безрассудства.

Закончив, я фыркаю, взмахивая волосами, и разглядываю себя в зеркало со всех сторон.

– Кажется, ничего не видно. – Поправляю концы ленты и забрасываю один за плечо. – Сойдет. Все равно лучше я ничего не придумаю.

К семи утра я заезжаю в местную компанию по аренде тачек и выкупаю сразу на полгода подержанную «Хонду». В общем и целом, машина выглядит неплохо, но совершенно не соответствует моему сегодняшнему образу светской леди. Что-то из разряда, если бы Ким Кардашьян колесила по Америке на традиционной повозке амишей21. Хотя она бы даже из этого сделала шоу. Но я не Ким Кардашьян. Я не умею делать шоу, даже когда выгляжу соответствующе.

Путь до Чапел-Хилла занимает около получаса. Подъезжая к кампусу, я сверяюсь с навигатором, чтобы найти административное здание и не затеряться на этой обширной территории среди исторических построек, многочисленных библиотек, учебных корпусов, общежитий и жилых комплексов для привилегированных студентов, чьи родители проплатили не только их учебу, но и поступление в один из престижнейших университетов штата.

С поставленной задачей я справляюсь довольно быстро. Всего через десять минут моя машина паркуется на ближайшей к административному зданию стоянке. Центральный корпус Университета Северной Каролины встречает меня высокими стенами из красного кирпича с контрастирующими на их фоне белыми колоннами. За треугольным фронтоном22, соединяющим колоннаду с основным зданием, возвышается куполообразная крыша. Выглядит величественно. Наверное, именно в таком колледже я бы хотела учиться, но уже слишком поздно. Раньше не было средств, а теперь нет на это времени. Видимо, я упустила свой шанс на высшее образование, хотя Энзо говорит, что какая-то бумажка не прибавит мне мозгов и не поможет выжить в этом мире, если мои родители не нефтяные, финансовые или оружейные магнаты. А они не такие. Поэтому мы с Энзо выбрали для себя другой путь.

Набрав полные легкие воздуха, я звучно выдыхаю, распрямляю плечи и, прикрыв глаза солнцезащитными очками, шагаю навстречу важному этапу моей жизни. Наших жизней: моей, Бласта и Фолта.

Я ужасно волнуюсь, о чем говорят мои трясущиеся поджилки, но я стараюсь не прислушиваться к сумасшедшему гулу в груди и ступаю уверенно, не выдавая внутренней паники.

Мои каблуки цокают по вымощенной дорожке к белым ступеням центрального корпуса, минуя многочисленные скопления студентов. Я держусь невозмутимо и даже не спотыкаюсь. Если бы Энзо видел меня, его бы переполняла гордость. Надеюсь, моя самоуверенность не вылетит с первым «здравствуйте» и не растворится в воздухе, когда я войду в кабинет ректора.

– Доброе утро, мисс Аллен! – Уолт Бейли – президент Университета Северной Каролины в Чапел-Хилл – встает с кресла с высокой кожаной спинкой и, поправив очки в дорогой оправе, выходит из-за стола, чтобы пожать мне руку. – Рад нашей встрече.

– Взаимно, мистер Бейли.

На вид ему за пятьдесят, но думаю, он моложе. Наверняка руководящая должность в сфере образования потрепала ему нервы, отчего на голове прибавилось седых волос. Но при этом он выглядит элегантно, как и подобает человеку его статуса, и добродушно улыбается, протягивая мне худощавую морщинистую руку. Я отвечаю ему тем же, одаривая ректора самой скромной и милой улыбкой из своего арсенала.

Его взгляд осторожно исследует мою фигуру всего пару секунд, но я готова поспорить, что цветовая гамма моего «Каролина блю»23 образа не лишилась внимания Уолта Бейли. Он явно оценил мои старания. Об этом говорит блеск в его карих глазах.

Спустя полчаса беседы за закрытой дверью, пока я пыталась произвести впечатление и заставить ректора Бейли поверить в мои выдающиеся способности, подкрепленные фальшивыми бумажками, рекомендациями и прочей фигней, он наконец-то расслабляется и, сомкнув перед собой руки в замок, улыбается:

– Мисс Аллен, вы должны понимать, что баскетбольная команда «Тар Хилз» – это огромная гордость нашего университета. Поэтому к подбору персонала я лично прикладываю руку.

– Да, сэр, я понимаю, – робко улыбаюсь я, смотря ему в глаза. – Я безмерно благодарна, что такой занятой человек, как вы, уделили мне время. И для меня будет большой честью, если вы позволите «приложить руку» к гордости вашего университета. Обещаю, что не подведу вас.

– Что ж… Буду честным: вы заинтриговали меня, мисс Астра Аллен. В столь юном возрасте у вас отличные рекомендации и высокие заслуги в спорте. Думаю, я знаю, почему вы так рветесь заполучить это место. – Бейли поглядывает на меня, приспустив очки на кончик носа. Я задерживаю дыхание, не подозревая, к чему он ведет. – Лучшие стремятся быть частью чего-то грандиозного.

– Вы раскусили меня, мистер Бейли, – выдыхаю я, скрывая облегчение за сияющей улыбкой.