— Тебе нечего сказать, мальчик? — Шипит мужчина. Он пинает меня ногой в живот, а затем руками давит на меня, пока я не оказываюсь на спине. Он садится на меня верхом, его ладонь обхватывает мое горло, сжимая достаточно сильно, чтобы ограничить поток воздуха.

Мои легкие горят. Но я не двигаюсь. Вместо этого я смотрю на его шею и представляю, что это моя рука обхватывает его горло, выжимая из него жизнь.

— Вин, очнись. — Я пытаюсь повернуть голову, но не могу. Ее не должно быть здесь. Камми. Я слышу ее голос. Но не вижу ее.

— Проснись. Вин, пожалуйста. Это я. Это Камми. Остановись. — Ее голос звучит хрипло. Что с ней?

— Камми? — С трудом выдавливаю я слова. Мои глаза открываются, и я вижу ее.

Она на кровати, подо мной, и моя рука обхватывает ее горло.

Нет! Я трясу головой. Нет! Я спрыгиваю с кровати и отхожу назад, стараясь оказаться как можно дальше от нее.

— Нет, — говорю я вслух. Она не должна была быть там. Ее не должно было быть здесь.

Что я наделал?

— Все в порядке. Вин, все в порядке. Ты в безопасности, — говорит она, сползая с кровати и пытаясь подойти ко мне.

Я протягиваю руку, качая головой из стороны в сторону.

— Не надо. Не подходи ко мне. — Я смотрю на следы вокруг ее горла, следы, оставленные моими собственными руками. Я сделал это с ней. Блять. Слезы жгут мне глаза. Я не могу... Я не знаю, что делать. Мне нужно уйти от нее. Как можно дальше. — Мне жаль. Чертовски жаль, — говорю я ей. — Я не знал. — Это не оправдание. Я не должен был поднимать на нее руку.

— Это не твоя вина, Вин. Я пыталась разбудить тебя. Это моя вина. Я должна была подождать, пока ты проснешься сам, — говорит она.

Я наклоняю голову и смотрю на нее. Она любит меня безоговорочно. Я всегда это знал. Я никогда не хотел пользоваться этой любовью, поэтому и старался держаться на расстоянии. Потому что, как бы сильно она меня ни любила, она увидит все мои недостатки. Камми нырнет с головой в мою тьму, чтобы быть со мной, а там ей точно не место.

— Это больше никогда не повторится, — говорю я ей. — Собирай свои вещи. Мы едем домой. — Я выхожу из комнаты. Мне нужно отвезти ее домой, а затем я попрощаюсь с ней, на этот раз уже навсегда.

Понятия не имею, как я это сделаю. Я просто знаю, что должен. Ради нее. Я больше никогда не причиню ей боли. Единственный способ гарантировать это – полностью вычеркнуть себя из ее жизни.

— Что? Почему? Вин. Я в порядке. Ты в порядке. Мы в порядке, — говорит она, выходя вслед за мной из комнаты.

— Камми, я чуть не задушил тебя, а ты стоишь здесь и говоришь, что все в порядке? Нет, блять. Все ни хрена не в порядке. — Я повышаю голос.

— Я не могу потерять тебя, Вин. Это была случайность. Пожалуйста, не делай этого, — говорит она, и слезы текут по ее щекам.

— Я организую встречу с врачом на аэродроме. Я закажу для нас частный самолет, чтобы доставить нас домой, — говорю я ей.

— Мне не нужен этот чертов врач. Мне нужен ты! — Кричит она. Она зла. Хорошо. Она должна злиться. Я могу справиться с гневом, гораздо лучше, чем с ее печалью.

— Камми, пожалуйста. Просто... давай просто вернемся домой, а потом мы сможем все еще раз обсудить. — Я не стану этого делать. Я знаю, что нужно сделать, и мне нужно быть достаточно сильным за нас обоих, чтобы осуществить это.

— Ты нужен мне в моей жизни, Вин, — говорит она, теперь ее голос звучит намного тише.

— Знаю, — отвечаю я, потому что действительно знаю. Она мне тоже нужна. Но мое желание защитить ее от всего, чем я являюсь, настолько, блять, сильно, что я не могу его игнорировать. И я не могу забыть того, что только что сделал с ней.

Самолет приземляется в Сиднее, и вскоре я веду Камми к машине, которую приготовил для нас. Мы оба молчим, пока я везу ее обратно к тете. Каждый из нас знает, что нас ждет, и ни один из нас не в восторге от этого.

Когда я подъезжаю к дому, то поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы посмотреть на нее. По лицу Камми текут слезы, и я чувствую себя самым дерьмовым человеком на свете из-за того, что заставил ее плакать.

— Поцелуй меня так, словно это в последний раз, — говорю я ей.

— Я не могу этого сделать, потому что не хочу, чтобы это было в последний раз, Вин. Я поцелую тебя так, словно проснусь завтра, и ты постучишься в мою дверь, готовый к очередному поцелую. — Она наклоняется и ненадолго прижимается к моим губам, а затем отстраняется и натягивает на лицо улыбку. — Увидимся завтра, Вин. — Затем она выходит из машины и подходит к багажнику.

Я иду за ней, вытаскиваю ее чемодан и поворачиваюсь.

— Я занесу его.

— Нет, все в порядке. Я справлюсь. — Камми берет чемодан и начинает катить его по дорожке к входной двери, останавливаясь на полпути, чтобы обернуться и посмотреть на меня. — Вин, я очень надеюсь, что увижу тебя завтра, — говорит она и снова поворачивается.

Я запрыгиваю в машину и, как только вижу, что Камми закрывает входную дверь, еду в аэропорт. Мне просто необходимо попасть домой.



Моего сердца больше нет. Я оставил его в Сиднее. Понятия не имею, что в данный момент гонит кровь по моему телу. Знаю только, что это не мое чертово сердце. Я вхожу в дом и направляюсь прямиком в свою спальню. Где достаю свою маленькую жестянку, достаю косяк и роюсь в ящике, пока мои пальцы не нащупывают зажигалку. Я выхожу на балкон и опускаюсь в кресло.

Я делаю две затяжки, когда двери открываются и входит Джио. Обычно я пытаюсь скрыть тот факт, что курю травку. Но сейчас мне на это наплевать.

Мой брат опускается на сиденье рядом со мной и протягивает руку. Он не произносит ни слова. И я стараюсь не выдать своего удивления, когда передаю ему косяк и он подносит его к губам.

— Неплохо, — говорит он, выпуская струю дыма, прежде чем передать его обратно мне.

— Да, нормально. — Я пожимаю плечами.

— Итак, есть причина, по которой ты заказал частный самолет, чтобы вернуться домой из Франции? — Спрашивает Джио.

— Камми, — говорю я.

— А что с ней?

— Я... — Я даже не могу произнести это слово. Я, блять, причинил ей боль, поднял на нее руку и сделал больно.

— Ты что? — Спрашивает Джио.

— Мне приснился кошмар. Она пыталась разбудить меня, а когда я пришел в себя, она была подо мной, и я душил ее, — признаюсь я. — Я не знал... не знал, что это была она.

— Ты не несешь ответственности за свои действия во сне, поскольку не находишься в сознании. Любой, кто тебя знает, понимает, что ты не причинишь женщине боль нарочно.

— Это не имеет значения. Я причинил ей боль, Джио. Ее шея была красной. Я сделал это, неважно, спал я или нет, — ворчу я, делая очередную затяжку.

— Что она говорит по этому поводу? — Спрашивает он.

Я закатываю глаза.

— Я, вероятно, могу убить ее мать у нее на глазах, и она найдет способ простить меня, Джио.

— По мне, так она то, что надо. — Усмехается он.

— Так и есть. Но я не могу так с ней поступить. Не могу привязать ее к жизни, наполненной моим дерьмом. Я просто продолжу причинять ей боль.

— Я не эксперт, но не кажется ли тебе, что твой уход причиняет ей боль?

— Но она жива. Я мог бы убить ее. — От мысли, что я могу лишить Камми жизни, мне становится ужасно плохо. Я чувствую, как к горлу подкатывает тошнота, готовая выплеснуться в любой момент.

— Но ты этого не сделал, — говорит Джио. — Я не очень хорошо знаю эту девушку, но после единственной встречи с ней могу сказать, что она мне нравится. И я думаю, что она тебе подходит. Ты меньше куришь, когда с ней, и меньше общаешься со своими друзьями-неудачниками, когда она рядом.

— Дэш и Маркус не неудачники. — Они мои друзья. Два человека, которые всегда были рядом со мной.