— Я хочу спать, — говорю я ему. — Я устала, Вин. Я так устала. Все, чего я хочу сейчас, – это лечь с тобой в постель и уснуть.

— Хорошо, где твоя спальня?

Я указываю ему за спину и иду в комнату.

— Здесь немного грязно, — предупреждаю я. Повсюду разбросаны одежда и книги. Кровать не заправлена. Не глядя в его сторону, я забираюсь на матрас и натягиваю на себя одеяло. — Я хочу, чтобы ты обнял меня, Вин, чтобы я смогла уснуть. Пожалуйста.

Я не лгу. Я ужасно устала, но я также хочу, чтобы он хорошенько выспался. И я надеюсь, что смогу помочь ему в этом, как раньше. Вин стягивает футболку через голову и бросает ее на пол, а затем ложится рядом со мной.

— Вин? Можешь обнять меня? — Спрашиваю я, прекрасно зная, что он не прикоснется ко мне, если я не попрошу.

— Ты уверена? Камми, я не хочу, чтобы у тебя сложилось неправильное представление, — говорит он.

— Я знаю, какие у нас отношения, Вин. Я просто очень хочу, чтобы меня обняли, — говорю я ему. — Я плохо сплю. И мы с тобой оба знаем, что ты тоже, так что давай просто поспим, пока есть возможность.

— Хорошо. — Вин протягивает руку, и я прижимаюсь к нему, кладя голову на его обнаженную грудь. На ней появились новые тату, которых я раньше не видела. Я не знаю, что это такое. Но дизайн имеет форму заостренной стрелы сверху и что-то похожее на крылья, растущие по бокам.

Мои пальцы обводят черные края.

— Что это?

— Это символ святых, — говорит он.

— Мой психотерапевт говорит, что объятия высвобождают окситоцин, поэтому нам так это нравится, и поэтому я лучше сплю, — хмыкаю я. — А потом я изучила психологию объятий. Очевидно, что это помогает снизить вероятность того, что ты будешь искать партнера в других людях.

Рука Вина, которая рассеянно поглаживала мою руку, останавливается, и я слышу, как он задерживает дыхание.

— Ты ищешь партнера в других людях?

Я фыркаю.

— Нет. Но если из-за объятий ты не станешь смотреть на других людей, то я, возможно, просто приклеюсь к тебе. — Смеюсь я, пытаясь перевести все в шутку.

— Меня не интересуют другие, Камми. А если бы и интересовали, ты была бы первой и единственной, кому я позвонил, — говорит он. — Закрой глаза.

— Можешь рассказать мне сказку? — Спрашиваю я его. Он рассказывает мне одну и ту же сказку снова и снова на протяжении последних двух месяцев. Мне нравится ее слушать, даже если концовка – фантазия, которой, вероятно, никогда не суждено сбыться.



Я просыпаюсь одна. Он ушел. Если бы не его запах на подушке, я бы подумала, что у меня галлюцинации, что он вообще был здесь. Я не хочу вставать с постели. Я довольна тем, что буду находиться здесь и валяться весь день.

— Камми, там… ах… Ты должна прийти и посмотреть на это, — зовет тетя Стейси.

Либо она что-то сожгла. Опять. Либо нашла очередное платье. Опять. Мне нравится называть ее шопоголиком. Она одержима поиском лучшей одежды, обуви или сумок.

Я встаю, выхожу в гостиную и понимаю, что это ни то и ни другое. Тетя Стейси стоит посреди комнаты в окружении миллиона красных роз... ну, может, и не миллиона, но их здесь очень много.

— Здесь открытка, — говорит тетя Стейси.

— Так открой ее. Не знала, что ты с кем-то встречаешься, — говорю я ей.

— О, малышка, это не для меня. Здесь написано Камми. — Она берет открытку, приклеенную к маленькой коробочке.

Мое сердце учащенно бьется в груди, а руки становятся липкими. Это сделал Вин? Я не знаю никого другого, кто мог бы сделать что-то подобное. Я беру открытку у своей тети и открываю ее.

Камми,

С окончанием школы. Я так горжусь тобой и всем, чего ты добилась. Тебе суждено стать великой.

С любовью,

Вин

Я открываю крышку коробки, и хмурюсь.

— Зачем ему дарить мне пульт от машины? — Спрашиваю я вслух.

— Он что? — Тетя Стейси подбегает к входной двери и открывает ее. — О, мой долбаный бог! — Визжит она.

Я протискиваюсь мимо нее и останавливаюсь на крыльце, как только мой взгляд падает на блестящий, новенький Mercedes G-Wagon с красным бантом, подчеркивающим идеально белую окраску, который сейчас припаркован на подъездной дорожке.

Черт возьми, он подарил мне чертову машину? О чем он только думал?

— Я не могу это принять, — говорю я тете Стейси, прежде чем вернуться в дом.

— О, но ты можешь и должна. — Вздыхает она, все еще глядя на машину.

— Нет, я скажу ему, чтобы он приехал и забрал ее. Она мне не нужна. — Я врываюсь в свою спальню и хватаю телефон. Нажимаю пальцем на его имя и жду, когда он возьмет трубку.

— Эй, ты проснулась, — говорит он.

— Вин, какого черта? Приезжай и забери свою машину. Она мне не нужна. О чем ты думал, покупая мне эту чертову машину? — Кричу я в трубку.

— Я думал о том, что это выпускной и я хотел сделать тебе подарок, — говорит он.

— Она мне не нужна. В этом мире есть только одна вещь, которую я хочу, и ты не можешь мне ее дать. Забери ее обратно. Друзья не покупают машины другим друзьям, Вин.

— Ну, у тебя никогда не было такого друга, как я. Машина твоя, Камми. Я не заберу ее обратно. Мне пора. Я сажусь в самолет. — Он отключает звонок.

— Аргх! — Кричу я, швыряя телефон на кровать. Я найду способ вернуть ему эту машину, даже если мне придется самой отвезти ее в Мельбурн и оставить на его подъездной дорожке.

Я выхожу на улицу и смотрю на это чудовище. Это действительно хорошая машина. Но, честно говоря, даже если бы Вин все еще был моим парнем, я бы не хотела, чтобы он покупал мне такие экстравагантные подарки. Они мне не нужны. Я не хочу быть таким человеком. Я люблю Вина за то, какой он есть, а не за то, что он может купить или сделать для меня.

Телефон вибрирует у меня в руке, и на экране появляется сообщение.

ВИН:

Оставь машину себе. Это часть сказки. Считай ее своей белой каретой. Кроме того, я очень хочу, чтобы она была у тебя, Камми. Мне становится легче, когда я понимаю, что у тебя есть возможность перемещаться по городу не только на грязных сиднейских поездах.

Я:

Ладно.

Может, я и согласилась оставить машину себе, но это не значит, что я не найду способ вернуть ее ему.

Глава 25



Декабрь

В прошлом месяце я совершил ошибку, решив навестить Камми. Я не хотел, чтобы она праздновала выпускной в одиночестве. Особенно учитывая, что единственной причиной, по которой она сбежала в Сидней, был я. Я не хотел оставлять ее. Я хотел остаться. Хотел дать ей – нам – именно то, чего мы оба хотим.

Я хочу вернуть наши отношения. Я боролся с собой с тех пор, как увидел ее. Боролся за то, чтобы не вернуться и просто сделать это. Она моя. Я не могу отпустить ее, да и не хочу. Я также не знаю, как быть с ней, не расстраивая ее.

Я не могу так с ней поступить. Не могу. В итоге я причиню ей еще больше боли, чем уже причинил. Она ходит к психотерапевту из-за меня. Когда она сказала мне, что посещает врача, моей первой мыслью было, что я потеряю ее окончательно. Она поймет, что я слишком испорченный человек и вообще не захочет быть со мной.

Моя вторая мысль заключалась в том, что это поможет ей справиться с грустью, ведь ей грустно. Опять же, мне стыдно за это. Я просто не знаю, как это исправить. Уже почти Рождество. Она приезжает домой на неделю. Ну, к своим родителям. Я понимаю, что если она будет рядом, то мне не удастся держаться от нее подальше.

— Серьезно, Вин, если ты решил приехать и потусоваться здесь, то хотя бы притворись, что рад меня видеть, — говорит Дейзи.

Мы сидим на ее диване и смотрим фильм. Я приехал в Аделаиду, потому что скоро Рождество, и мне не хотелось, чтобы Дейзи была одна. Ее живот становится огромным. Жаль, что я не могу сказать Гейбу или даже чертову Джио, что она беременна. Гейб должен знать. Может, тогда он отменит этот чертов запрет на свидания с ней.