— Больше подобного не повторится. Вставай. Я отвезу тебя домой, — говорю я ей.

— Ты отвезешь меня домой? — Спрашивает она, а затем смеется. — Я и так дома, Вин. Дом там, где ты. А ты здесь. Так что тебе не нужно меня никуда везти.

— Камми, я не могу так поступить с тобой. Я не сделаю этого с тобой. Позволь мне отвезти тебя домой. — Я практически умоляю ее. Мне нужно увезти ее как можно дальше от себя. Я знал, что рано или поздно утяну ее за собой. И теперь, когда это случилось, единственный способ все исправить – отпустить ее.

— Чего ты не сделаешь со мной? — Спрашивает она.

— Я не погублю тебя, — говорю я ей.

— Ты не погубил меня, Вин, — говорит она, крепко усаживаясь на сиденье. Очевидно, что она не намерена уходить.

— Неужели? Посмотри на себя, Камми. Ты под кайфом. И ты плакала. Всего час назад ты была вся в крови. В крови человека, которого я убил на твоих глазах. Так что да, я погубил тебя, и не буду продолжать это делать. Мы больше не можем так поступать, Камми. Это неправильно. — Мое сердце словно разрывается на части, когда слова слетают с моих губ. Но мне нужно поставить ее на первое место.

— Я в порядке. На самом деле, я никогда в жизни не чувствовала себя лучше. Я хочу, чтобы ты подошел сюда и поцеловал меня, Вин. Поцелуй меня так, словно это действительно в последний раз, — говорит она.

— Я не могу... — Я качаю головой. Отказывать ей в этой просьбе противоречит всем моим чувствам. Но я знаю, что если поцелую ее, то не захочу останавливаться. — Вставай, Камми. Мне нужно отвезти тебя домой.

— Если ты хочешь, чтобы я встала, тебе придется заставить меня. Тебе придется подойти сюда и самому меня унести, потому что я не уйду, Вин. Не знаю, что творится в твоей голове, но это не конец для нас. — Камми скрещивает руки на груди. Она, блять, знает, что я не могу просто взять ее и утащить отсюда.

— Ладно, я уйду. — Я поворачиваюсь и выхожу за дверь. Если она не позволит мне отвезти ее домой, она может оставаться здесь столько, сколько захочет. Рано или поздно ей придется уйти.

— Что? Нет. — Камми вбегает в дверь следом за мной. — Не делай этого, Вин.

— Я должен, — говорю я ей.

— Нет, не должен. Я умоляю тебя не делать этого. Ты обещал мне. Ты сказал, что будешь любить меня вечно, помнишь? Я еще не умерла. Это еще не вечность. — Камми вытирает влагу со своих щек. Она, блять, плачет. Все, чего я хочу, – это заключить ее в свои объятия и сказать, что все будет хорошо.

Я не могу этого сделать, потому что ничего хорошего в случившимся нет. Все это неправильно. Я полностью не в порядке.

— Я буду любить тебя вечно, Камми. Я просто не могу быть с тобой, — честно говорю я ей. Не будет дня, когда я не буду любить эту девушку. Она – часть меня. Хорошая часть. И я хочу, чтобы она оставалась такой. Если я останусь с ней, если продолжу с ней отношения, то уничтожу ее.

— Вин, ты не любишь меня, если говоришь, что мы не можем быть вместе, — говорит она. — Если бы ты любил меня, ты бы не пытался избавиться от меня.

— Именно потому, что я люблю тебя, я и расстаюсь с тобой, — пытаюсь объяснить я. Я не хочу причинять ей боль, но не могу позволить ей стать такой же, как я.

— Ты р... р... расстаешься со мной. — Она заикается, ее голос дрожит от волнения. И затем она падает на пол.

Все ее тело содрогается от рыданий, а мое сердце разрывается, готовясь вырваться из груди. Все, что я пережил, боль, пытки – все это меркнет по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Видя, что я сделал с ней.

Я опускаюсь перед ней на колени, протягиваю руки, чтобы прикоснуться к ней, утешить ее, но тут же отдергиваю их. Я не могу. Не могу. Я хочу, но я, блять, не могу. Камми заслуживает гораздо большего, чем застрять в отношениях с кем-то, кто даже не может заставить себя прикоснуться к ней без ее просьбы.

— Камми, можно я возьму тебя на руки и отнесу в постель?

Она поднимает на меня глаза, и на ее лице отражаются все эмоции, которые она испытывает.

— Да.

Я поднимаюсь на ноги, наклоняюсь и поднимаю ее. Ее руки обвиваются вокруг моей шеи, и она крепко прижимается ко мне. Я смотрю на свою кровать и решаю, что не могу положить ее туда. Вместо этого я выхожу из своей комнаты, иду в одну из гостевых комнат и кладу ее на кровать. Ее руки продолжают обвивать мою шею, когда я собираюсь встать.

— Камми, мне нужно, чтобы ты отпустила меня, — говорю я ей.

— Я не могу. Как я могу отпустить тебя, Вин? Как ты можешь так легко отпустить нас? — Спрашивает она сквозь рыдания.

Обхватив себя за шею, я беру ее за руки и отрываю их от себя. Вопреки здравому смыслу, я ложусь рядом с ней, и она придвигается, пока ее голова не оказывается у меня на плече. Моя рука обхватывает ее за спину.

— Это самая трудная вещь, которую мне когда-либо приходилось делать, Камми. Поверь, мне тоже нелегко.

— Что я сделала не так? Просто скажи мне, что я сделала, и я все исправлю, — говорит она.

— Ты идеальна, чертовски удивительна, Камми. Ты не сделала ничего плохого.

— Я люблю тебя, Вин. Мне плевать на все это. Я люблю тебя. Пожалуйста, я умоляю тебя не делать этого.

— Я люблю тебя. — Я не могу дать ей то, о чем она просит, и не буду давать ложных обещаний. Но что я могу гарантировать, так это то, что я никогда и никого не полюблю так, как эту девушку.

Я не знаю, сколько времени проходит. Но в конце концов Камми засыпает. Ее тело замирает, а дыхание выравнивается. Я не хочу вставать с этой кровати. Но и оставаться здесь я не могу.

Я медленно выскальзываю из-под нее и слезаю с края матраса. Затем встаю, выхожу из комнаты и закрываю дверь. Но я не могу заставить себя уйти. Я сползаю на пол, прислоняюсь спиной к стене и закрываю глаза. И тут же открываю их снова, когда в голове возникает образ Камми в белом платье, залитом кровью.

— Что ты делаешь, сидя в коридоре? — Спрашивает Джио.

Я смотрю на своего старшего брата. Я знаю, что мне нужно сделать. Я должен рассказать ему. Я не могу позволить Марселю взять на себя вину за то, что я сделал. Я не мудак. Я благодарен своим братьям за то, что они сохранили мою тайну. Но это мои проблемы. Не их.

— Мы можем поговорить?

Брови Джио хмурятся.

— Всегда. Здесь? — Спрашивает он, указывая на коридор.

— Твой кабинет? — Предлагаю я.

— Пойдем. — Он разворачивается и идет обратно в том направлении.

Поднявшись на ноги, я встаю и иду за ним. Как же все не вовремя. У моего старшего брата сейчас много проблем. Его жена оправляется от нападения. Гейб все еще за решеткой. А теперь я собираюсь сбросить на него эту бомбу. Из всех моих братьев я знаю, что Джио тяжелее всех воспримет эту ситуацию и будет винить себя больше остальных. Я не держу на них зла. Они понятия не имели, что происходит. Старик хорошо это скрывал.

Джио закрывает дверь, и я, подняв голову, вижу, что Санто и Марсель уже внутри.

— Что происходит? — Марсель смотрит прямо на меня.

— Я должен рассказать ему, — говорю я.

— Ты уверен? — Спрашивает Марсель. — Мне плевать, Вин. Я справлюсь с этим.

— Кто-нибудь хочет объяснить мне, что, мать вашу, здесь происходит? — Тон Джио требователен. Он прислоняется к столу, засунув руки в карманы. Он выглядит спокойным и расслабленным, но это маска.

Я расправляю плечи и смотрю ему в глаза.

— Не Марсель убил сегодня вечером того русского. Это сделал я.

— Ты что? Какого хрена тебе понадобилось убивать члена Братвы? — Кричит Джио.

— Я… ах… папа. — Как только я произношу эти слова, тело моего брата застывает, а Марсель и Санто смотрят на меня с чертовой жалостью, гневом, раскаянием. — Когда мне было двенадцать, старик отвел меня в тот дом. Так я узнал адрес...

— Они организовали там детский секс-клуб. Какого черта этот тупой ублюдок повел своего двенадцатилетнего сына в подобное место?

— Он продал меня. Им. Раз в месяц он запирал меня в комнате, и мужчины... — Я зажмуриваюсь и качаю головой. Единственное, что может быть хуже того, что случилось со мной там, – это то, что осознание произошедшего распространяется по лицу моего брата, как заразная болезнь. И от этого нет лекарства. Когда я снова открываю глаза, Джио становится на два тона бледнее. По-моему, я никогда раньше не видел его таким бледным.