— Тряпка в ванной, — протянула я, всё ещё пребывая на эмоциях.

— Саби, как моя собака оказалась у тебя? Господи, я думал, что потерял его, — Илья, пуская слезы счастья, говорил взахлеб, коверкая слова, а собака была настроена решительна, пытаясь зализать своего хозяина до смерти или хотя бы до предсмертной агонии.

— Ну всё-всё, я тут, — проговорил он, пытаясь сбросить с себя этот центнер любви и ласки.

— Хм, с чего бы начать, — постучав указательным пальцем по губе, изобразив задумчивость, начала повествование, — Твой пёс сшиб меня на улице два раза. В первый раз я рассыпала все продукты из магазина, во второй — нырнула в снег кувырком, жаль, я не гимнастка. Он спёр у меня палку любимой сырокопченой колбасы, кстати, теперь я понимаю, откуда у него такие пристрастия в еде. Потом я нашла его в своём подъезде. Подала объявление в социальные сети, но толку ноль, справлялась сама, как могла.

— Чем кормила? — поинтересовался он, а потом вдруг его осенило, — Так это ты тогда моему псу пакет с кормом тащила, когда мы встретились у кафе?

— Нет, себе, я ж тебе сказала, люблю похрустеть ночами под сериальчик, — не удержалась от повтора той фразы.

— Кто-то обещал меня чаем напоить? — хитро взглянул он на меня, уходя от темы.

— Пошли и следи за своей собакой, — ткнула я пальцем в Тефтелю, которая на радостях оббежала диван уже четыре раза, зацепив табурет своим задом где-то на третьем круге.

Интересно, прибежит ли соседка снизу жаловаться на топот?

— Кстати, с твоей псиной даже в такси не сажают, — возмущалась я, нарезая помидор, сыр и колбасу, благо, хоть батон был уже нарезан.

— Поэтому у меня большая машина, — проговорил Илья, заглядывая мне за руку, — Какого черта ты делаешь с этим сыром? — ругнулся он, вскакивая с места, — На мои бутерброды такой сыр точно не подойдет, ты словно девственности его лишаешь, слишком аккуратно его режешь, — к спине прижимается крепко мужское тело, а мои пятки инстинктивно становятся вместе, сжимая ноги, ибо вспыхнуло всё внизу живота адским пламенем.

Он протягивает руки и забирает нож.

— Держи сыр, — кладет мои руку на чертову головку сыра…головку…господи, даже простое слово ассоциируется с сексом, ты озабоченная дурында, Сабина Георгиевна. Кладет свою ладонь поверх моей, — Держи нож, — беру в руку деревянную рукоять, сверху — его пальцы.

Блин, до чего ж интимная позочка. Стою себе, маленькая, щуплая девочка, а сзади такой кабан прижимается. НЕ устою, ох не устою…держись, Саби…держись, мать твою через кочерыжку.

— Смотри, чуть толще резать надо, тогда корочка будет шикарная, — нож плавно разрезает сыр, — Тоооолще, — второй кусок падает на доску, — Виииидишь? — растягивает он слова, отрезая третий кусок.

— Стоп, я тут расплавлюсь сейчас вместе с сыром этим! — кинула нож на столешницу и повернулась, а он, гад, ни на каплю не сдвинулся.

Глаза на него поднимаю:

— Как у тебя это получается, а? — спрашиваю напрямую, потому что мне правда очень интересно. Вадик редко пользовался такими приемами, либо не умел, либо использовал только на избранных.

— Что «это»? — искренне удивился он.

— Ну штучки вот эти все, — покрутила пальцем в воздухе, — К спине моей прижаться, рукой моей сыр резать, а голос такие нотки приобретает, будто ты меня прям тут возьмешь сейчас?! Как у тебя это выходит?

— Господи, ну что ты за девушка такая? — улыбнулся он, хлопнув себя по лбу ладонью, — Ай, по фиг…мне нравится твой острый язык, — махом прижимается ко мне, впечатывая меня задом в столешницу, и целует, буквально заткнув мои ответные матюки.

И снова тот сон, как на яву. Кусает губы, выдыхая с едва различимым стоном. Руки спускаются на мой маленький зад и, кажется, что оба холмика помещаются в его ладонях. Мать честная, это чертовски заводит!

— Прям горррячо, — рычит он с легкой ухмылкой, — Вот, что сыр животворящий делает.

А у меня аж глаза слиплись от такого поцелуя, и я дышать перестала.

— Саби! — позвал он, — Не висни.

— Всё, лимит поцелуев ты истратил, ясно?! И не вздумай меня больше целовать! — пригрозила я ему.

— Парень твой против будет? — поинтересовался он, хватая тарелку с нарезкой, направился к столу.

— Прежде всего, это не этично, и, да, в конце концов, у меня есть парень. Кстати, это не освобождает тебя от обязанности рассказать об этих мужских штучках.

— Да зачем тебе это надо? — не выдержал он, укладывая стопочкой колбаско-овощи на хлеб.

— Мне интересно.

— Твое любопытство тебя погубит, Саби, — хитро подмигнув, он поставил тарелку с бутербродами в микроволновку.

Максимка собирался дома часа два, а затем начал и мучить меня. Покрутился у зеркала в оба направления, скорчил несколько рожиц своему отражению, пригладил пиджак, три раза сказал, что его куртка не подходит к пиджаку, а ботинки недостаточно начищены.

— Господи, Макс, у меня уже голова разболелась от тебя, не мельтеши, — закатив глаза, откинулась на спинку дивана.

Друг, махнув руками, по-видимому, показывая, какая я безучастливая стерва, выдал:

— Легко тебе говорить. У меня, может быть, судьба решится сегодня, а ты ведешь себя, как хрен пойми кто! — к концу фразы друг мой перешел почти на визг.

— Стоп, не визжи. Сейчас это ты ведешь себя, как хрен пойми кто. Я же вполне адекватный человек, — сопроводила свою тираду грозным взглядом из-под бровей. А что, выгляжу сейчас очень даже эффектно. Маленький, обиженный гном.

— Черт, да, ты права.

Через полчаса мы уже были в фойе кинотеатра. Макс сразу отправился за попкорном и колой, а я осталась дожидаться тех самых — молодого Таркана с подружкой. Жаль, только Макс не описал мне этого героя конкретнее, а его подругу он вообще в глаза не видел.

— Саби?! — услышала я визг.

— Марго?! — ни чуть не меньшее удивление и у меня, — Да как так-то?

Действительно, на встречу мне шла наша Марго, а рядом с ней — нетрадиционный брутал, смутно напоминающий Таркана. Красив, высок и черноволос. Эх, где мои семнадцать лет?

— Я же тебе говорила, что хотела познакомить Макса со своими другом, — кивнула она на черноволосого, который весело улыбнулся мне, — Это Гавр, а это Сабина, — ткнула она в меня пальцем, — Девочка работает вместе со мной в клубе тренером по аэройоге.

— Офигеть не встать! — только и нашлась я ответить.

— Очень приятно, — кивнул Гавриил. Блин, даже в голове это имя звучит, как имя какого-то архангела. Господи, прости, не сбогохульствовать бы.

— И мне, — кивнула ему в ответ.

— А где Макс? — спросил юный Таркан.

— За колой ушел, — повернулась я, высматривая друга, — А вот, кстати, и он. Макс! — крикнула я ему.

Друг пер три огромных стакана: в двух попкорн, в одном кола для меня.

— Помоги, там еще два стакана забрать надо, — сказал Макс и перевел взгляд на Гавра, — Привет.

— Привет, Макс, — улыбнулся Гавр. Да так искренне и открыто, что мой рот сам по себе растянулся в ответной улыбке.

Блин, бывают же такие люди, улыбнется вот так по-доброму, и всё простишь. У меня никогда не получалось так себя вести и так улыбаться, я вечно какая-то нахохленная, будто меня погладили против шерсти или отобрали любимую колбасу. Господи, да что ж я всё о колбасе-то? Кажется, мы остановились на том, что стоим вчетвером и пялимся друг на друга.

— Пошли в зал, скоро начнётся, — кивнула на дверь Марго.

В зале расположились все рядышком, правда нам с Марго сесть рядом не удалось. Места у нас были все в одном ряду, поэтому сели с Марго по бокам, а Макса и Гавра посадили посередине. Пусть мальчики развлекаются, а мы потом по-тихому свалим.

Фильм напоминал по сюжету что-то среднее между Дневником памяти по Спарксу и знаменитым Халком, какое-то романтическое фентези. Честно, у меня мозг кипел от сюжета, поэтому особо в экран я не вглядывалась, присушивалась к тихому шепоту по соседству и рассматривала макушки посетителей. Женские головы одна за другой наклоняются к мужским плечам. Мужские руки тут же поднимаются. И, театрально потягиваясь, парень кладет свою конечность на хрупкое плечо соседки. Это так романтично, как-то по старинке, что ли.