Соберись, Саби...заставь его кусать локти, что он бросил тебя. Покажи ему, что такое женская обида на мужской пол! — всё внутри меня кричало и вопило от странных эмоций, переполнявших в тот момент.

Набрала в грудь побольше воздуха, стараясь сделать это незаметно. Изобразила на лице некоторое удивление и подтверждение того, что вижу его, направилась навстречу.

Он приподнялся, хотел отодвинуть стул для меня, но я опередила его, усевшись поудобнее напротив, сделав вид, что не заметила этих показных замашек хорошего тона.

— Привет, — выдала одну из своих коронных улыбок. Хотелось показать ему, что я спокойна, сдержана, и эта встреча такая же обыденная, как и всё остальное, скажем, как чистка зубов.

— Привет, — кивает, а его глаза стараются уловить каждую эмоцию на моём лице. Держит взглядом цепко, совмещая со своей этой улыбкой правым уголком рта, демонстрируя очаровательную ямочку.

— Ну как твои дела? — поинтересовалась, взяв в руки меню. Лицо непроницаемое, словно я не список блюд читаю, а папирус, написанный на старокитайском.

— Я уже заказал, если ты не против. Твой любимый зеленый чай с медом, эклеры и маффины с черникой. Если ты проголодалась, то можем взять что-нибудь поаппетитнее.

Ага, как же! Тогда легкий перекус перейдёт уже в полноценное свидание. Вся ситуация с моей стороны выглядит так, будто это соревнование, кто кого, и, если бы сейчас мы ужинали, то в этой гонке за трофейными трусами, победил он. Поэтому нет, маффинов достаточно...Черт, вот это логика. Сама себе удивляюсь.

— Как ты? — начал он из прекрасного далёка.

— Хорошо, — кивнув, поймала взглядом официанта, спешащего к нам с заказом, — Как ты?

Разговор напоминал общение в социальных сетях:

— ЗдАров, как дела?

— Нормас, у тебя как?

— Норм...

— Ну лады, покеда.

— Ну пока...зачётно поговорили.

— Ты совсем не изменилась, — продолжает он, а глазки его красивые так и гуляют по моему лицу, спускаясь уже на шею. Наглеет чувачок...Интересно, что делает Тефтеля? Второй тапок дожёвывает?

— Это хорошо или плохо? — спрашиваю его, уже зная ответ. Я потрясающе выглядела, и его мама точно одобрила бы платье и дорогие ботиночки.

— Конечно, хорошо, — улыбается он самой обворожительной улыбкой, и волнение, сковавшее меня по рукам и ногам, начинает отпускать моё бренное тельце, — Ты потрясающе выглядишь, — добивает он последней фразой.

— Спасибо, ты тоже не очень отпугиваешь своим внешним видом, — отвечаю с сарказмом, чтобы чуть притормозить эту флиртушное, показушное воспитание парня. Хотя...Пусть дарит комплименты, чего ж тут страшного. Ему не сложно, мне приятно.

— Беру свои слова обратно, — расслабленно откидывает на спинку стула, — Характер чуть изменился, раньше ты так не отвечала.

— Раньше я встречалась с тобой и до тебя не имела опыта общения с другими мужчинами, ровно как и то, что меня никто вот так некрасиво не бросал ради стажировки в Англии, — выдаю ему всю правду, не хочу, чтобы между нами не было какой-то недоговоренности. Хочу, чтобы он знал о моих эмоциях сейчас.

— До сих пор злишься? — спрашивает, искренне удивляясь, а мне хочется засунуть эти чертовски аппетитные маффины ему в ноздри, чтобы он хоть на секунду представил, как мне было тогда больно и до отвращения неприятно.

— Я надеюсь, ты шутишь, задавая этот вопрос? — беседа приобретает агрессивный характер, а мне этого, в конце концов, совсем не хочется. Есть желание утереть ему нос, а не врезать по роже…по этой жутко симпатичной роже с сексуальной улыбкой.

— Прости…правда, — кивает он очень убедительно, — Я не думал, что наше расставание будет столь болезненным для тебя. Позволь мне хоть немного загладить свою вину? — заигрывая, вздергивает бровями и расплывается в довольной улыбке.

— Каким образом? — спрашиваю его и, не дождавшись ответа, откусываю приличный кусок маффина. Нежное тесто тут же тает во рту, и я блаженно прикрываю глаза, нажевывая десерт.

— Ну, для начала, заказать тебе ещё парочку маффинов, — смеётся он, и я окончательно расслабляюсь в его присутствии. Между нами нет недоговоренности, хотя обида до сих пор сидит внутри, но, по крайней мере, он ловко выкрутил всю нелепую ситуацию одной шуткой.

Дальнейшая беседа свернула с опасного пути и приобрела оттенок дружбы. Мы общались, как старые знакомые, которые не виделись несколько лет. Рассказывали друг другу нелепые истории и смеялись. Чаепитие слегка затянулось уже на второй чайник.

— Позволь мне тебя покинуть на пару минут, — приподнимаясь, говорит Вадик, — Вторая партия чая явно была лишней.

— Позволяю, — с улыбкой киваю я.

Провожаю взглядом до чертиков сексуальное тело и поворачиваю голову в окно, чтобы понаблюдать за прохожими, пока Вадик находится в местах не столь отдалённых…Черт, как-то неправильно звучит.

— Какого…? — бормочу я, распахнув глаза.

Макс стоит прямо напротив, открыв рот и широко распахнув глаза.

В пару шагов преодолев расстояние, подходит к стеклу, и я наблюдаю картину маслом, а, если быть точнее, сцену из немного кино. Макс, грозно размахивая руками, начинает ругаться, а я ни черта не слышу, только вижу, как взбухла вена на его очаровательном лобике. Перевожу взгляд на губы и успеваю понять только:

— …бла-бла-бла…Идиотка….бла-бла-бла…неадекватная бл*,…бла-бла-бла…какого хрена ты с ним…бла-бла-бла…Фффак! — закачивает он и вопросительно смотрит на меня.

Стучу пальцем по уху, показывая другу, что ничего не слышала из его монолога.

— Глухая тетеря…бла-бла-бла…я…-бла-бла-бла…твою-то…бла-бла-бла, — разразился друг новой тирадой, а я даже сощурилась, пытаясь урвать с его губ хоть одно нормальное слово, а не очередное ругательство, — …твою мать…! — закончил снова он. Да что ж у него всё на «мать»-то заканчивается?

— Ого, бесплатное светопредставление? — хмыкнул со смешком Вадик, остановившись у стола четко напротив Максика, который, не будь он геем, понравился бы мне больше, чем бывший.

Максим был этаким эстетом. Стройный, высокий, а волосики эти его вообще отдельная тема для разговора, так бы и нырнула в них пальцами. Он не был бруталом с выступающими бицепсами, но это его не портило, наоборот, украшало, сохраняя образ нежного и хрупкого создания, которое может и блинчики с утра испечь и в морду дать, если потребуется.

Вадик же был полной противоположностью. Высокий шатен спортивного телосложения, ну куда ж без него, иначе я б не запала на него. Взгляд с усмешкой, лишь подтверждающий его осведомленность в том, что все от него без ума. Плавные, размеренные движения, показывающие, что он может не только чай тебе наливать, но и довести до оргазма. Улыбка, сводящая с ума...хотя, у Макса улыбка красивее, более таинственная, что ли. А у Ильи Ивановича, вообще, как у хищника, который готов обглодать каждую мягкую часть твоего тела, а начнёт,наверное, с задницы…неандерталец чертов!

Стоять, Зорька! Тпру…А этот-то чего в моей голове делает?

Раздался стук в стекло, и я поняла, что слегка выпала из линии беседы, пора возвращаться.

Вопросительно вскидываю ладони, спрашивая Макса, чего ему вдруг сейчас приспичило меня воспитывать, и не изволит ли он свалить на встречу заре?!

— Это кто? — поинтересовался Вадик.

— Не знаю, — пожала я плечами, — Мальчик какой-то, сумасшедший, — договариваю, понимая, что Макс точно догадывается о чём я, и поворачиваюсь к стеклу.

Гордо выставленный средний палец ткнулся в стекло четко перед моим носом, и Макс удаляется в «туман», резко крутанувшись на пятках на девяносто градусов.

После встречи с Вадиком домой лечу на крыльях. Отличный день, думаю, вечер будет не менее отличным, но закон подлости никто не отменял, и, стоило мне только расслабиться, устроившись на диване в обнимку с Тефтелей и горчим чаем, как в дверь позвонили. Через несколько минут по комнате, наматывая круги по одной траектории, носился Максик, кляня меня, на чем свет стоит.