– Я видел тебя, там на границе мира жизни и смерти. Ты спасла меня, а еще ты просила меня…

– Проснуться. Да, я знаю. Я видела, что сон не дает тебе покоя и не заживляет твои раны, а наоборот, лишает тебя жизни и затаскивает тебя в царство повелительницы смерти. – Она горько вздохнула. – Все у тебя не как у людей, Аспид, проклятый ты. Но почему-то твоя душа упорно отказывается покидать тело.

– Благодарю тебя за все. Если бы не ты, то гнил бы я в земле рядом с теми, кого меч мой сразил.

– Не нужно благодарностей, воин Мары. Только ты вот что скажи мне… – Она на мгновение замялась. – Когда встанешь на ноги, то тут же умчишься же на Хромой за своей последней целью?

Аспид хотел было как обычно ответить безразличным тоном, что именно так и сделает, но слова почему-то не шли. Он просто кивнул.

– Понятно. Неужели, кроме договора тебя в этом мире ничего не держит? Может быть, ты здесь для чего-то еще? В ту ночь, когда ты охранял мой покой, я тебе сказала, что одно чувство не дает мне окончательно сломаться. Именно оно поддерживало меня в пещере Мала и давало волю к жизни. Это чувство — надежда. Надежда, что все это закончится, что есть то, ради чего стоит продолжать жить и идти дальше, с надеждой встречать новый рассвет. Когда я была девочкой, у нас через деревню проходил обоз ромейского купца. Тогда один охранник из славянских наемников рассказал мне одну удивительную легенду, которую он услышал от тамошнего мудреца. Когда-то давно старые ромейские боги создали огромный кувшин, внутри которого поместили все людские беды и несчастья, и строго-настрого запретили его открывать. Но девушка по имени Пандора не сдержала своего любопытства и выпустила все то зло, что там хранилось. Она хотела было закрыть проклятый кувшин, но не успела, и мучения и страдания людей уже разлетелись по миру. Но одна сущность все же и осталась в кувшине — это и была надежда. Когда домой вернулся ее муж, он открыл кувшин и выпустил надежду на свободу. С тех пор она путешествует по миру, как и все злые сущности и греет нас в самые тяжелые моменты жизни. Вот и сейчас, скажи мне, Аспид, в тебе еще есть надежда?

– Надежда? – Он ухмыльнулся. – Я даже не представляю, что это.

– А я и не смогу тебе объяснить. Просто… не уходи сразу, побудь немного со мной. – Она прильнула своей головой к его груди. – Сердце у тебя бьется так же, как у обычного человека, значит никакая ты не нечисть.

Но ее взор вдруг упал на покоящийся на груди амулет с крестом Мары в круге.

«А может быть немного и нечисть».

Аспид обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. Сколько времени он уже не был с женщиной? Да и был ли вообще? Он помнил только кровь, звон оружия и боль, но все это меркло перед великой силой, которую могли дать друг-другу мужчина и женщина. Силой, благодаря которой до сих пор существует род человеческий.

***

Здоровье воина Мары восстанавливалось просто с поразительной скоростью. Уже через несколько дней после пробуждения он мог держать меч и сидеть в седле. Людота и Рогнеда просто не верили своим глазам! А еще они понимали, что скоро он уйдет; поход за последней целью, новгородским дружинником Мстиславом, был всего лишь вопросом времени.

Так и случилось. Однажды проснувшись рано утром Рогнеда, повернула голову, а рядом на ложе не было никого, только скомканное одеяло, сшитое из заячьих шкур. Женщина уткнулась носом в одеяла, будто бы вдыхая запах ушедшего дорого человека. Она не плакала и не причитала, она просто знала, что так надо.

«Возвращайся скорее, проклятый воин, я буду ждать».

Глава 1

Лежа под одиноко стоящей на берегу реки березой, Аспид с наслаждением прислонил бурдюк с водой к своим обветрившимся губам. Ярило нынче разбушевался так, что даже дышать было тяжело.

Хромая стояла рядом и недовольно посматривала на своего хозяина. Еще бы ей быть радостной! Совсем недавно она вальяжно пожевывала сено в стойле и заигрывала на поле со статными княжескими жеребцами, а тут на тебе — снова пыль, дорога и палящее солнце. Хорошо хоть не болота и не лесные тропы, и на том спасибо! Впрочем, лошадка в какой-то степени уже давно смирилась с превратностями своей судьбы.

Аспид достал из-за пазухи льняной платок и вытер вспотевший лоб. Ах да, этот платок подарила ему Рогнеда как раз незадолго до того, как он отправился в путь. На нем были вышиты изящные узоры, обозначающие нити судьбы, из пряжи богини Макоши. Своего рода оберег, который должен был дать защиту его владельцу от кованых ударов на жизненном пути. Но вот только какой от него толк, если нить судьбы Аспида уже давно в костлявых руках повелительницы смерти. Или все же надежда есть?

«Наверное, нет», – подытожил Аспид и, аккуратно сложив платок, вернул его за пазуху. Он хотел было уже вскочить на Хромую, как вдруг увидел, что по мосту через реку к нему идет крепкого вида старичок с походной сумкой за плечами. Судя по запыхавшемуся виду и пропитанной пылью одежде, в пути он находился уже довольно давно.

– Здравия тебе, воин! Да благословят боги твой меч для добрых дел. Притомился я что-то, жара такая, хоть под землю зарывайся. Разрешишь к тебе в тенек присесть?

Аспид не возражал.

– Благодарствую. – Старик плюхнулся под дерево и, достав из сумки черствый хлеб, принялся с аппетитом жевать.

– Будешь?

– Я не голоден, – сухо ответил воин Мары.

– Эт ты зря отказываешься, мой хлеб заговоренный, силу придает и порчу отгоняет.

– Ты волхв? Какого бога славишь?

– Всех помаленьку. – Дед с прищуром посмотрел на амулет Аспида. – Даже твою Мару не забываю. Эка ты глупец, душу свою в залог отдал непойми за что.

– Мне не очень интересно слушать наставления от того, кто одной ногой уже на погребальном костре.

– А что тебе интересно? Хочешь, предскажу чего? Только ты меня все равно не послушаешь. Никто не слушает старых волхвов, что ни говори — все бестолку! Вот, смотри, дам я тебе совет, что не стоит переходить реку по этому мосту. Но ты не послушаешь, так еще и назло сделаешь по-своему.

– С чего это мне бояться моста?

– Да чего его бояться! Он крепкий, срублен на совесть, и все же лучше его обойти. Но… ты же всегда поступаешь так, как тебе вздумается! Вот говорили же тебе когда-то очень давно не смотреть на рыжебородого? Говорили приходить на следующий день в хоромы Перуна? Ан нет, не услышал ты ничего, предпочел себя кровью вымазать, вот и расплачиваешься за это до сих пор.

Аспид даже не знал, что ответить. Он впился глазами в старика, пытаясь вспомнить волхва из сна, но нет, это точно был не он.

– Нам ветры нашептывают о судьбе каждого встречного, мы видим то, чего простые люди не в силах. И прошлое твое я вижу, как на ладони, вот только будущее… да, тут мрак полный. Ладно, засиделся я что-то, пора дальше идти, к людям. – Он накинул на плечи сумку и что-то бормоча под нос довольно быстро потопал по дороге.

Встреча с волхвом заставила Аспида склонить голову в думах. Почему он говорил, что не стоит идти по мосту? Волхвы всегда говорят иносказательно, но их словами со смертными общаются сами боги. Пропустить их предупреждения мимо ушей — непростительная беспечность, за которую придется очень дорого заплатить.

Не зная зачем, он извлек из ножен меч и окинул взором лезвие. Это, конечно, был не его меч, а всего лишь оружие чернореченского дружинника, которое тот отдал Людоте на заточку, но позже отказался забирать, так как за это время успел обзавестись новым. Несмотря на грубость и простоту, клинок добрый, в умелых руках может с одного удара и голову отсечь, и броню пробить.

«Меч у меня заточен, а терять время ни к чему». – Аспид вернул меч в ножны и сел в седло.

У моста сомнения вновь начали одолевать. Да, старик не лукавил, мост действительно был крепкий и спокойно мог удержать и лошадь с всадником. Кругом стояла тишина, только приятное журчание реки доносилось до чуткого уха воина Мары. Спрыгнув с седла, Аспид подошел к воде и долго смотрел на свое отражение. После битвы с Торгейром он сильно изменился! К старым шрамам на его бледном лице теперь прибавились новые, а на заросшем щетиной подбородке начали виднеться борозды седых волос.