Присев на корточки, он зачерпнул рукой воду из реки и растер ее по лицу. В этот миг странный звук раздался из прибрежных водорослей, будто огромная рыба застряла там и пытается выбраться. Аспид замер на месте; он хотел было резко отпрыгнуть назад, но не успел.

Брызги воды вперемешку с водорослями и илом летели во все стороны образовывая у берега некую воронку. Из этой воронки вылетела чья-то рука, которая схватила Аспида прямо за горло. Воин Мары почувствовал, как костлявые пальцы сдавливают ему шею, еще бы мгновение — и на месте гортани осталась бы только огромная кровавая рана. К счастью для воина Мары три пальца на появившейся со дна речного руке не смогли цепко ухватить его за горло. Три пальца! Аспид, вырвавшись из неудачного захвата, отполз назад. Теперь он понял, кто с такой яростью прыгнул на него из воды!

За первой рукой показалась обрубок второй с привязанным лезвием меча, а затем на берег выползло и все тело. Частично обглоданная рыбами мерзкая трупная масса без головы повернулась в сторону Аспида и начала медленно подниматься. На речном упыре практически не было одежды, разве что кое-где свисали остатки тряпья. Ил и тина кое-где так сильно впитались в кожу, что она начала походить на жабью. Существо начало медленно вставать на ноги. Оно все делало медленно и неспешно, будто бы хотело, чтобы будущая жертва понаблюдала за ним подольше, насладилась бы его величием перед своей кончиной. Кажется, безрукий убийца даже в смерти не потерял страсть к некому кровавому скоморошничеству.

Отползший в сторону Аспид увидел на поднявшемся теле знакомую голову. Она была привязана толстой ниткой к поясу и походила на болтающийся бурдюк. Челюсть была приоткрыта и нервно дергалась, заместо глаз зияли черные дыры, а часть кожи на щеках были поедена речными жителями. На ошметке, оставшемся от уха, висел речной рак, который, судя по всему, был очень недоволен тем, что ему не дали спокойно пообедать вкусной мертвечиной. Со стороны казалось, что голова выступала, как некое безжизненное дополнение к телу речного упыря. Но нет, Аспид видел, что она двигалась, и даже пыталась что-то сказать, правда получался только противный свист и непонятное кряхтение.

Как только голова «почувствовала» знакомый дух, она начала с силой вертеться из стороны в сторону, да так, что несчастный речной рак улетел куда-то в камыши. Она шипела, скалила гнилые зубы, «требовала» от тела, чтобы оно бросилось на воина Мары и разорвало его в клочья.

«Узнал-таки! И тебе доброго дня. – Аспид достал меч и отошел в сторону. – Вернулся, значит, как обещал, и даже смерть для тебя не преграда. Что ж, ну давай, подходи!»

Тело похоже само почувствовало, что перед ним не просто обычная жертва, а тот, из-за кого оно так и не смогло обрести покой в этом мире. Оно бросилось вперед, да с такой прытью, что Аспид еле успел увернуться. В ответ воин Мары выполнил удар мечом в живот. Хоть клинок и вошел в плоть, но это совершенно ничего не дало, тело упыря даже не пошатнулось. Зато из раны ручьем полилась вода вперемешку с тиной и гноем.

Обрубок руки с лезвием взмыл ввысь, режущим ударом задев плечо Аспида. Не рана, а скорее царапина, но все равно неприятно. Голова на поясе начала радостно фыркать, будто бы сражение уже выиграно. В ярости Аспид нанес новый удар, теперь уже в область ключицы. Рука мертвеца по инерции дрогнула, но через мгновение снова двигалась, как ни в чем не бывало. Голова продолжала неистово смеяться, хотя эти кряхтения назвать смехом можно было только с очень большим трудом.

Да, Аспид не знал, как сражаться с ожившими мертвецами, которых еще к тому же не сжигает солнечный свет. Вообще странно, что речной упырь вылез из реки днем. Неужели желание уничтожить Аспида настолько пропитало всю сущность безрукого, что даже в смерти его ничто не может остановить. Вот так чудеса!

Конский топот раздался как раз в тот миг, когда упырь уже выставил вперед свои костлявые руки, чтобы совершить очередной бросок. Хромая своими мощными копытами отбросила его в сторону, да так, что голова отлетела от пояса и покатилась по земле как спелое яблоко. Тело упыря начало метаться туда-сюда в надежде поскорее найти потерянную часть, но поздно, сапог Аспида уже надежно прижимал ее к земле.

– Еще вернешься? Или может хватит уже?

Голова зашипела, несмотря на отсутствие языка.

Аспид надавил сильнее, затем пару раз топнул, да так, что послышался хруст ломающейся кости. После этого от пронзил размякший череп насквозь мечом. Тело упыря затрясло и оно, развалившись на части, упало на глину. Вонь стояла такая, что даже привыкшего к запаху разложения Аспида замутило.

«Вот теперь ты точно успокоился. Не будешь больше по чужим окнам лазить и из речки прыгать!» – Он пнул остатки головы упыря, и они полетели в камыши, на радость недавно улетевшего туда речного рака. Аспид подошел к Хромой и ласково погладил ее по голове. Сегодня лошадка, ни много ни мало, спасла ему жизнь.

Еще раз взглянув на мост, воин Мары решил, что все же пойдет по-другому пути. Да, он потеряет много времени на обход, но желание переправляться через реку по мосту куда-то улетучилось.

Глава 2

Славный день сегодня выдался у молодого новгородского дружинника Молчана. Из всего молодняка, принятого недавно в дружину, он показал лучшие навыки в умении ходить с рогатиной на медведя. Даже сам воевода похвалил его за храбрость, а это дорого стоит. Все-таки не зря род Молчана происходил из потомственных охотников!

Да, за последние несколько дней его жизнь круто поменялась; еще совсем недавно сын охотника с прилегающей к Новгороду деревушке и мечтать не мог о службе в дружине, а тут на тебе! Все случилось в один момент: испытания силу и выносливость, волнительные минуты ожидания, объявления победителей на вече новгородском… и вот он уже стоит на урочище Перынь в святилище среди таких же новоприбывших. Костры поднимаются высоко в небо, старый волхв говорит напутствие и делает надрез на ладони каждого новичка. Начинается воинское братание — окровавленными ладонями они жмут руки старших дружинников и гридней, а затем друг другу. В темноте ночи за всем этим смотрят изваяния богов, они все видят, и подтверждают клятву крови молодых. Заканчивается церемония всеобщим прикосновением порезанной ладонью к изваянию Перуна. Бог воинов принимает подношение и принимает новичков в свое воинство. С этого момента Молчан больше не просто молодой охотник, а новгородский дружинник и воин Перуна.

Он до сих пор не мог поверить, что это произошло с ним, и все это благодаря одному случаю, о котором не очень-то и хотелось вспоминать. О котором, к слову, вообще никто не хотел вспоминать.

Проскакав на коне по родной деревне в белой рубахе и красном плаще, он не без удовольствия ловил на себе завистливые взгляды односельчан. Ничего страшного, пусть завидуют, по крайней мере, он честно прошел отбор и ему нечего стыдиться. А тот случай… ну, значит такова была воля высших сил.

Остановившись у своей избы на краю леса, он с небольшой грустью окинул взглядом свое скромное жилище.

«Когда-нибудь и у меня будет терем, как у гридней княжеских! И будет там у меня хозяйничать жена-красавица, детишки бегать, хозяйство свое. И отца с матерью переселю поближе, негоже им на старости лет все охотой промышлять».

Эх, мечты, мечты… пока же во владении семьи Молчана была только скромная изба, да покосившийся хлев для лошади. Отец не особо следил за хозяйством, предпочитая все свободное время отдавать охоте на зверя.

Зайдя домой, Молчан обнаружил, что изба совершенно пуста. Видимо, отец с братьями ушли в лес на ночную, а мать у соседей засиделась. Что ж, поужинать он и один вполне себе может. Тем более мать предусмотрительно оставила на столе котелок с ароматной овсяной кашей, краюху свежего хлеба и нарезанное ломтиками сушеное кабанье мясо. Не жалела она еды для младшенького, раз уж повезло тому в дружину попасть, то пусть ест как следует.