Литвинов называет инспираторов и организаторов новой антисоветской кампании. «Это, во-первых, русские эмигранты, монархисты, бывшие царские чиновники, засевшие в Лондоне, пользующиеся там своими старыми связями и покровительством английского чиновничества и даже некоторых членов нынешнего английского правительства, а во-вторых, немногочисленная, но располагающая большими денежными ресурсами группа так называемых кредиторов России, т. е. иностранных собственников национализированной Октябрьской революцией промышленности, и крупных спекулянтов, скупивших акции бежавших за границу бывших российских промышленников с нефтяниками во главе. Именно эти группы в первую очередь до сих пор продолжают наивно думать, несмотря на неудачный опыт интервенции, предпринятой Англией в свое время по их наущению и в их интересах, и других устрашительных мер, что они могут запугать 150-миллионное население Советского государства и продиктовать ему условия соглашения».
Литвинов говорит, что Советский Союз не скрывал и не скрывает своего искреннего сочувствия китайскому народу в его освободительной борьбе за независимость, но это не должно помешать установлению совершенно нормальных отношений с Англией. «Выполняя волю к миру… трудящихся масс Советского Союза в полном соответствии с такими же стремлениями широких народных масс Великобритании, Советское правительство будет и впредь следовать своей миролюбивой политике, исключающей всякую агрессивность в отношении других стран».
Жаркая весна выдалась в 1927 году. Китайские милитаристы, подстрекаемые Англией, продолжали провокации, обыски в квартирах, ограбление, избиение советских граждан. 12 мая с новой силой вспыхнул очаг беспокойства в Лондоне. Полицейские устроили налет на дом № 49 по улице Мургейт, где находился АРКОС – учрежденное в 1920 году англо-русское кооперативное общество, созданное для ведения торговых операций. И здесь обыск, грубейший полицейский произвол, а за этим – разрыв дипломатических отношений с Советским Союзом. 7 июня приходит печальное сообщение из Варшавы: убит советский полпред Петр Лазаревич Войков.
По всей стране прокатились митинги, на которых трудящиеся заклеймили позором убийцу и его покровителей. Необычайное волнение царило и в самом Наркоминделе. Комсомольцы НКИД собрались на митинг, а члены бюро комсомольской ячейки решили пойти к Литвинову за советом. Пусть он, старый член партии, скажет им, что они должны делать.
Литвинова комсомольцы застали в кабинете. Он молча выслушал взволнованные вопросы, внимательно, изучая, смотрел на их возбужденные лица. Думал, что им ответить. Вчера убили Вацлава Вацлавовича Воровского, сегодня Петра Лазаревича Войкова. Кто падет завтра от руки убийцы. Комсомольцы понимали, что творится в душе старого партийца и дипломата. Ждали ответа. И он сказал им:
– Вы дипломаты и обязаны об этом всегда помнить. Но вы и комсомольцы и не имеете права это забывать… Подумайте сами.
Комсомольцы взяли красные знамена и пошли к зданию посольства буржуазной Польши. Они шли через Охотный ряд, затем по Никитской улице и пели: «Вышли мы все из народа, дети семьи трудовой». У здания посольства они стояли молча, и ветер играл красными полотнищами над их головами. Все же они были дипломаты…
29 июля 1927 года собрался объединенный пленум ЦК и ЦКК ВКП(б), обсудивший международное положение. В резолюции пленума указывалось, что «настоящее международное положение характеризуется, в первую голову, крайне напряженным отношением между империалистической Англией и пролетарским СССР, с одной стороны, военной интервенцией империализма в Китае – с другой. Опасность контрреволюционной войны против СССР есть самая острая проблема текущего периода. Обострение противоречий между СССР и его капиталистическим окружением является главной тенденцией настоящего периода, что, разумеется, не исключает той или другой полосы некоторого улучшения отношений на том или другом фронте борьбы».
Стремлению империалистических держав создать единый антисоветский фронт была противопоставлена миролюбивая дипломатическая деятельность Советского Союза. В Женеве должна была открыться IV сессия Подготовительной комиссии к конференции по разоружению, и СССР заявил о своем желании участвовать в ней. Руководить работой советской дипломатии в Женеве Советское правительство поручило Максиму Максимовичу Литвинову.
Подготовительная комиссия была создана в конце 1925 года, СССР был вынужден отказаться от участия в трех предыдущих сессиях комиссии, проходивших в Швейцарии, поскольку правительство этой страны не дало оценку факту убийства Воровского. Теперь извинение принесено, и Советское правительство посылает свою делегацию. Глава делегации – Литвинов, член делегации – Луначарский.
Обстановка в Женеве необычайно сложная. Там находится штаб-квартира Лиги наций. Там плетутся сети интриг против СССР.
Накануне отъезда Литвинов пригласил корреспондентов, изложил нашу позицию: «Советская делегация явится в Женеву со своей собственной программой. Она будет считать своими союзниками в Женеве тех делегатов, которые либо присоединятся к этой программе, либо выступят с предложениями, идущими в том же направлении. Она будет считать одной из своих задач фиксирование внимания комиссии, а затем конференции на необходимости создания действительно прочных и наиболее эффективных гарантий мира и будет бороться против попыток отвлекаться в сторону третьестепенных вопросов и бесплодных резолюций или же превращать комиссию или конференцию в орудие политики того или иного государства или группы государств».
23 ноября 1927 года советская делегация выехала в Женеву. Мировая печать уделила советским дипломатам много внимания. Французская «Тан» писала, что заявление Литвинова является «изумительно смелым». Немецкая «Дойче альгемайне цайтунг» констатировала, что некоторые английские и французские газеты крайне недовольны составом советской делегации и опасаются двух вещей: неприятной для Англии и Франции принципиальной советской программы разоружения и попытки возобновления отношений между СССР и Англией. Орган немецких националистов «Крейц цайтунг» писала, что «в лице СССР на сцену в вопросе разоружения выступает новый игрок, ожидаемый всеми с большим напряжением, а противниками разоружения – с известной опаской».
Особое место в газетных публикациях отводилось лично Литвинову. Вспомнили его работу в Англии, переговоры с англичанами и союзниками в Копенгагене, миссию в Швеции, его роль в Генуе, Гааге и на Московской конференции по разоружению, гадали, какую тактику он применит в Женеве. Немецкая газета «Дер таг» писала: «Вопреки планам тех, кто созвал теперешнюю сессию комиссии, Литвинов потребует открытия общих прений по вопросу о разоружении. Ему, вероятно, удастся осуществить это требование, конечно, не без некоторых предварительных дипломатических переговоров… Едва ли можно будет избежать контакта между Литвиновым и Чемберленом… Во всяком случае, в Женеве предстоят интересные дипломатические переговоры, если Литвинов будет иметь успех со своей тактикой, а пока не видно, каким путем можно решительно обороняться против этой тактики».
Небезопасной была поездка в Швейцарию. Так называемая «Фрейбургская группа швейцарцев» – белогвардейские эмигранты – грозила убить Литвинова и Луначарского, если они появятся в Женеве. Но все обошлось благополучно. Правда, на границе салон-вагон, в котором ехали советские дипломаты, буквально облепили полицейские агенты в штатском. Время прибытия советской делегации в Женеву держали в строгом секрете, однако к приходу поезда на перроне собралась большая толпа… с цветами. Но «сюрприз» все же был подготовлен. Пресса сообщила, что к приезду Литвинова в Женеве начала выходить антисоветская газета, редактором которой является белогвардеец Кубалов.
В первый же вечер Литвинов и Луначарский исчезли, ушли, ничего никому не сказав. Ушли порознь. Без охраны, потому что ее не было, да если бы она и была, то они ускользнули бы. Вся крохотная советская колония очень волновалась в тот вечер, ибо никто не знал, где они.
