Сразу же после нового года, 6 января, союзнический Верховный совет на конференции в Каннах принял решение о созыве в Генуе международной экономической конференции, а 7 января Советское правительство получило приглашение принять участие в ней.
Приглашение Советской России в Геную не было случайностью. Вооруженные походы Антанты против Страны Советов окончились провалом, а пятилетний период непризнания, отсутствие экономических связей с ней нанесли ощутимый удар по европейской и мировой экономике. Англия почувствовала это сильнее и раньше других стран. Она всегда вела оживленную торговлю с Россией. И не случайно ее премьер-министр Ллойд Джордж провел в 1920 году в Верховном совете Антанты решение о снятии блокады России и пригласил советскую делегацию в Лондон. Подготовленное летом 1920 года торговое соглашение с Москвой не было подписано: развернулось наступление Красной Армии на польском фронте, Англия прервала переговоры, пытаясь таким образом оказать давление на Советскую республику. Но когда наконец 16 марта 1921 года соглашение было заключено, Советскую Россию признали де-факто.
За Англией последовали другие государства. 6 мая 1921 года торговое соглашение с РСФСР подписала Германия, 2 сентября – Норвегия, 7 декабря – Австрия, 26 декабря – Италия, 5 июня 1922 года – Чехословакия.
В сентябре 1921 года в Брюсселе состоялась конференция по вопросу о так называемой помощи России. Пункт первый резолюции гласил, что конференция единодушно высказывается за организацию самой широкой помощи Советской республике, и не только в борьбе с голодом, но и в быстром восстановлении народного хозяйства. Но дальше шли условия, совершенно неприемлемые для Советской страны. Конференция заявила, что такая помощь может быть оказана в широких и нужных размерах только в том случае, если Советское правительство признает царские долги, вернет всю конфискованную иностранную собственность.
На предложение такой «помощи» Советское правительство ответило нотой, которую Наркоминдел разослал 28 октября большинству стран мира. В саркастических тонах в ней указывалось, что Советская Россия прекрасно знает цену декларации и заявлению западных стран. Советское правительство высмеяло попытку капиталистического мира связать вопрос о помощи голодающим с условием выплатить царские долги. Однако, ставя своей целью экономическое сотрудничество с другими державами, Советское правительство готово заплатить некоторые довоенные долги, в особенности ту часть, которая приходится на мелких держателей акций. Мелкие держатели – это масса избирателей, это общественное мнение заинтересованных стран. Они-то и подняли теперь свой голос, требуя, чтобы их правительства как можно скорее договорились с Советской Россией.
Советская нота в какой-то мере предопределила созыв конференции. Английское правительство взяло на себя инициативу немедленно начать переговоры с Москвой, а 7 января 1922 года из Италии, где намечалось провести конференцию, поступила официальная телеграмма, приглашающая Советскую Россию прислать делегацию в Геную. В телеграмме говорилось, что «было бы чрезвычайно желательно для всех союзных держав, чтобы во главе советской делегации был гражданин Ленин, присутствие которого, несомненно, будет способствовать благоприятному разрешению целого ряда вопросов».
В тот же день в Москве стало известно, что благодаря усилиям Ллойд Джорджа в Геную приглашена и побежденная Германия. Смысл этого тоже был ясен: Англия стремится противопоставить поверженную Германию Франции, которая начала играть роль гегемона в Европе, что наносит ущерб английским интересам.
К предложению прибыть в Геную в Москве отнеслись положительно. Первый пункт резолюции, принятой в Каннах, гласил, что нации не могут присваивать себе права диктовать другим нациям принципы, на основе которых те должны организовывать строй своей внутренней жизни и образ правления, а каждая страна имеет право использовать ту систему, которую она предпочитает. Это была хорошая база для диалога.
Чрезвычайная сессия ВЦИК назначила В. И. Ленина председателем советской делегации, его заместителем был утвержден Г. В. Чичерин. Сразу же была сделана оговорка, что в случае, если Председатель Совнаркома Ленин не сможет выехать в Геную, Чичерину предоставляются все права главы делегации. Как известно, так оно впоследствии и получилось. Однако необходимо подчеркнуть, что вся работа по подготовке к Генуэзской конференции – этой первой международной конференции, где советская дипломатия скрестила шпаги с многоопытной буржуазной дипломатией, – проходила под руководством и при самом ближайшем участии Ленина.
27 марта 1922 года в политическом отчете ЦК XI съезду партии Ленин сообщил, как формировалась делегация и вырабатывались ее задачи. «Должен сказать, что нами в ЦК были приняты самые тщательные меры для того, чтобы создать делегацию из лучших наших дипломатов (а у нас теперь советских дипломатов порядочное количество, не так, как в начале существования Советской республики). Мы выработали в ЦК достаточно детальные директивы нашим дипломатам в Геную. Директивы эти мы вырабатывали очень длительно, несколько раз обсуждали и переобсуждали заново».
Коллективную выработку линии Ленин считал исключительно важным делом. 3 февраля 1922 года Политбюро ЦК РКП (б) поручило крупнейшим советским политическим деятелям и дипломатам изложить в письменной форме свои предложения о позиции советской делегации в Генуе. Докладные записки должны были представить члены правительственной делегации: Г. В. Чичерин, М. М. Литвинов, Я. Э. Рудзутак, Л. Б. Красин, В. В. Боровский, А. А. Иоффе.
Выполняя вместе с другими деятелями партии это поручение, в первой декаде февраля Литвинов представил в Политбюро докладную записку. Прежде всего Литвинов оговаривается, что по недостатку места не высказывает своих соображений относительно того или иного исхода конференции в Генуе для упрочения Советской власти внутри страны и для рабочего движения в Европе. Но он сразу же констатирует, что «соглашение на почве каннских резолюций может подготовить почву для признания Совправительства де-юре. Само признание последует не сразу».
Далее Литвинов излагает ситуации, могущие возникнуть в том или ином случае исхода конференции, развивает программу деятельности советской делегации и вносит свои предложения.
Признание со стороны хотя бы некоторых государств, пишет он, значительно уменьшит шансы весенней или летней интервенции. Если такая интервенция была бы объективно возможна, то даже непризнание не поможет Франции оказывать большую помощь Польше, Финляндии и Румынии. Маловероятно, что Англия окажет помощь России в крупных размерах, но в незначительных размерах, в случае полного разлада между ней и Францией, помощь эта возможна.
Надежды на внешние займы призрачны. Если бы европейским правительствам и удалось сколотить капитал (ничтожная сумма в 20 миллионов фунтов стерлингов), это неизбежно означало бы международный контроль и опеку над Россией и воссоздание единого буржуазного фронта. Признание расчистило бы путь частным предприятиям. Но на разрешение продовольственных трудностей текущего года кредиты влияния не окажут.
Неуспех конференции временно сколотит антисоветскую коалицию, замедлит признание и открытие частного кредита, но вряд ли надолго. Промышленный кризис, безработица заставят Швецию, Норвегию и другие страны выйти из кольца блокады, заключить с Советской Россией сепаратные соглашения, а в случае настойчивости они признают ее. Если будут продолжаться англо-французские разногласия, на этот путь станет Англия, а затем – Италия.
Срыв переговоров в Генуе никакой катастрофы не означает. Соответственно с этим выводом делегация должна устанавливать свою тактику и пределы уступок, стремясь при этом к возложению одиума за возможный срыв переговоров на противную сторону и приурочив их срыв к моменту, затрагивающему узкие интересы сравнительно небольшой группы кредиторов России.
Делегация всячески приветствует и безоговорочно принимает первый пункт каннской резолюции о неприкосновенности системы собственного хозяйства и правления, устанавливаемой самостоятельно каждой страной. На этот пункт напирать как на основу всей каннской резолюции и возможного соглашения.
