В те дни Ленин руководил работой VI Всероссийского Чрезвычайного съезда Советов, выступил с речью о годовщине Октябрьской революции и с докладом о международном положении.

В те дни началась Ноябрьская революция в Германии, и Ленин был поглощен событиями в этой стране.

В те дни Ленин заканчивал работу над своим трудом «Пролетарская революция и ренегат Каутский», был занят до предела и все же нашел время, чтобы принять Литвинова.

– Как устроились, где? – спросил Владимир Ильич после крепкого дружеского рукопожатия.

– Остановился пока в «Метрополе», а там видно будет.

– «Метрополь» – дело временное. Надо устраиваться по-настоящему. Я говорил об этом Чичерину. Хорошее здание для Наркоминдела необходимо подобрать; возможно, на Кузнецком мосту. Ну а семья? Долго бобылем жить будете? – улыбнулся Ленин.

– Владимир Ильич, семью скоро заберу из Лондона. Жена рвется сюда.

– Нелегко будет вашей англичанке, – заметил Владимир Ильич.

– Привыкнет, – ответил Литвинов. – Кстати, Владимир Ильич, она написала вам письмо и подготовила крошечную посылочку. Письмо я уничтожил. Пришлось считаться с арестом в пути. Посылочку не взял по этим же соображениям.

Ленин поблагодарил, просил передать привет.

Потом Владимир Ильич подробно расспросил Литвинова о настроениях в Англии, рабочем классе, лейбористах, политических группировках в правительстве. Забросал целой грудой вопросов – ясных, точных, проникающих в самую сердцевину английской политической жизни. Попросил рассказать о Норвегии, где Литвинов вынужден был задержаться. Когда все выяснил, сказал Литвинову как о деле решенном:

– Стало быть, Максим Максимович, будете по дипломатическому ведомству. В Наркоминделе до зарезу нужны партийные деятели.

Так в кабинете Владимира Ильича Ленина окончательно было определено новое поприще политической деятельности профессионального революционера Максима Максимовича Литвинова.

Партия направила на дипломатическую службу человека, которому суждено было сыграть значительную роль в истории советской внешней политики, под руководством В. И. Ленина, бок о бок с такими видными деятелями Советского государства, как Г. В. Чичерин, Л. Б. Красин, В. В. Боровский, А. М. Коллонтай, Л. М. Карахан, Н. Н. Крестинский, П. Л. Войков, Б. С. Стомоняков, создавать принципиально новую дипломатическую школу.

Государственная и дипломатическая деятельность Литвинова длилась около тридцати лет – с момента создания Советского государства до второй половины 40-х годов. Эта деятельность проходила в трудные, сложные и героические годы строительства Коммунистической партии и Советского государства: в годы борьбы против внешней и внутренней контрреволюции и блокады, в годы первых пятилеток, когда советский народ превращал отсталую страну в могучее индустриальное государство и от советской дипломатии требовались особые умение и гибкость, чтобы как можно дольше продлить мирную передышку, в необычайно сложные годы перед второй мировой войной и в грозные годы Великой Отечественной войны. Страницы жизни Литвинова – это страницы истории нашей страны.

После беседы с Владимиром Ильичем Литвинов был назначен членом коллегии Народного комиссариата по иностранным делам и вскоре с ответственным поручением выехал в Швецию.

Поездка Литвинова в Стокгольм была тщательно продумана и подготовлена Лениным. Литвинов должен был обратиться с мирным предложением к правительствам западных держав. Для выполнения этой важнейшей миссии Стокгольм был выбран далеко не случайно. Советский полпред в Швеции Вацлав Вацлавович Боровский сумел наладить сносные отношения с шведскими экономическими и политическими кругами. Это должно было способствовать выполнению важной миссии Литвинова. Однако обстановка складывалась крайне неблагоприятная. В Западной Европе нарастала яростная кампания против большевистского правительства. Из-за происков Антанты отношения со Швецией повисли на волоске и вот-вот могли оборваться.

Положение Воровского в Стокгольме было не только трудным, но просто отчаянным. В 1918 году в шведскую столицу хлынула белогвардейская эмиграция. Одним из ее главарей был полковник царской армии Хаджи-Лаше, организовавший в Стокгольме «Лигу убийц» – «Военную организацию для восстановления империи». Хаджи-Лаше сгруппировал вокруг себя всевозможных представителей белоэмигрантского отребья. Они убивали российских граждан, которые отказывались выполнять их преступные задания или хотели вернуться на родину. Убийства носили садистский характер: приговоренных к смерти сжигали в топках, в мешках живьем бросали в озера, отрубали головы, руки и ноги.

Бандиты Хаджи-Лаше терроризировали советское полпредство, держали в постоянном напряжении его сотрудников. Надо было быть Воровским, обладать его волей, стойкостью, юмором, чтобы все это выдержать и выстоять. Вернувшись в Москву, Вацлав Вацлавович написал в 1919 году брошюру «В мире мерзости запустения», в которой ярко и образно обрисовал положение в шведской столице. Книга эта явилась основой для романа Алексея Толстого «Черное золото» («Эмигранты»).

Вот в это стокгольмское пекло и приехал Литвинов с ленинским поручением.

Сколько помощников было в Стокгольме у Литвинова? Он выехал из Москвы с секретарем-шифровальщицей Р. А. Зарецкой. Это и был весь его личный штат. Какие источники информации он имел? Газеты, встречи с дипломатами, которые очень туго шли на контакт. И проницательность, умение разгадывать планы противника.

Прежде чем выполнить свою главную миссию, Литвинов подробно ознакомился с положением в стране. Часами сидели с Воровским, обсуждали ситуацию, прикидывая так и этак. Вацлав Вацлавович свел Максима Максимовича с представителями политических кругов. Имя Литвинова было хорошо известно в социал-демократическом мире в связи с его деятельностью в Международном социалистическом бюро перед мировой войной. Это помогло установить некоторые контакты.

Как член коллегии Наркоминдела, Литвинов подробно ознакомился с работой советского полпредства. Воровскому пришлось немало потрудиться, чтобы установить и расширить связи с коммерческими фирмами. Вокруг полпредства вертелись разные подозрительные личности. Царский генерал Иванов, темный делец Митька Рубинштейн, банкир Протопопова и Распутина. Они пытались выступить в роли посредников между полпредством и деловыми кругами, крупно заработать на этом.

Литвинов вместе с Воровским избавились от этой публики. Лишние люди были и в самом полпредстве. Несколько месяцев там находился представитель морского флота, невесть зачем приехавший из Москвы. Он бездельничал, но аккуратно получал суточные. На новогоднем вечере в полпредстве Литвинов предложил тост за «сухопутного морского офицера». Тот сразу же уехал в Россию. Отправлены были из Стокгольма и другие ненужные люди.

23 декабря 1918 года Литвинов обратился из Стокгольма с мирным предложением Советского правительства к посланникам Великобритании, Франции, Италии, Японии и США, а на следующий день – со специальным письмом на имя президента США Вильсона, который как раз в это время прибыл в Лондон. Нота эта, утвержденная Лениным, настолько важна и столь ярко раскрывает методы и стиль Литвинова как дипломата и политического деятеля, что ее текст необходимо воспроизвести возможно шире.

Литвинов писал президенту Соединенных Штатов Америки: «В дополнение к общему мирному предложению, переданному недавно Советским Правительством союзникам, я формально уведомил сегодня посланников Соединенных Штатов и союзников в Стокгольме, что я имею полномочия войти в переговоры о мирном разрешении всех вопросов, составляющих причину враждебных действий против России. Провозглашенные Вами принципы, как возможная база для разрешения европейских вопросов, Ваши открытые заявления об усилии и намерении добиться урегулирования, соответствующего требованиям правосудия и гуманности, побуждают меня послать Вам настоящие соображения, поскольку большинство пунктов Вашей мирной программы входят в более далеко идущую и обширную программу русских рабочих и крестьян, ныне являющихся хозяевами своей страны».