- Я думал всю ночь, говорить ли вам, - медленно бредя по мозаичной дорожке меж деревьев и цветов, сказал парень. - Честно скажу - агрест меня не прельщает, как любого здравомыслящего флэтонца. Но идти против вас я так же не могу и не хочу. И в этом дилемма: быть наказанным сегюр или что хуже, наказать собой вас.

- Не стоит уничижать себя. Ты прекрасный человек Монти, я была бы рада назвать тебя своим мужем при других обстоятельствах.

- Я все понимаю, вам не в чем оправдываться.

- Я не оправдываюсь. Я… а впрочем, ты прав. Мне искренне жаль и хочется помочь тебе, но я не знаю как. Может быть, ты знаешь? Не молчи, Монторрион, скажи что делать. Наверняка ты уже придумал что-то. Обещаю, что помогу.

- А если бы промолчал?

- Я не стала бы помогать. Но ведь ты не мог поступить иначе.

Парень кивнул и мысленно порадовался: его расчет оправдался, осталось так же осторожно продолжить начатое и завершить основную часть своей задумки.

- Конечно не мог. Но подумал по малодушию, что если бы вы сделали вид, что не против моей кандидатуры и дали мне чуть больше времени для раздумий, возможно я нашел бы выход из создавшейся ситуации, снарядил гоффит собственными силами, чтобы послать за вашим… избранником. Нашел возможность избежать наказания сегюр.

- Ты предлагаешь мне?…

- Поиграть. Все-навсего. Сегюр успокоится, перестанет искать для вас кандидатов по всей галактике, переложит на мои плечи заботу о вас, а я уж смогу и развлечь и присмотреть за вами, помочь. Наши отношения так и остались бы дружескими, разве что для успокоения сегюр вам бы пришлось более благосклонно относится ко мне в обществе. Но понятно, я не смею, не желаю навязывать вам свое мнение, тем более просить.

Эйфия совершенно расстроилась, видя искреннюю расположенность Монторриона, желание более пострадать самому, чем хоть чем-то озаботить ее. Девушка задумалась о его предложении и находила его вполне здравым и реальным. Главное сейчас было выиграть время, а план Монти давал такую возможность.

- Если я соглашусь…

- Что вы!

- Постой, - прикоснулась к нему в волнении и тут же отпрянула, увидев как вспыхнул его взгляд. - Я готова помочь. Сделать вид что согласилась и сыграть роль невесты. Но ты должен обещать, что наши отношения останутся прежними, ты не станешь претендовать на большее и поможешь мне, отправишь гоффит за Семеном. Я дам тебе гуэдо, если надо больше, возьму у Константа.

Монти изобразил раздумья, а сам с трудом сдерживаясь, чтобы не обнять девушку и не впиться в манящие губы, чуть не закричал от радости - его план полностью исполнялся! Эйфия повела себя именно так, как он и рассчитывал! Чуть-чуть терпения и преграды рухнут. Он возьмет Эйфию и тем поставит точку на ее детской увлеченности землянином.

- Я не смел, рассчитывать на вашу помощь, учитывая сложившиеся обстоятельства.

- Почему? Разве ты не помогал мне? Я несколько обязана тебе.

- Что вы, сейти, о каких обязанностях идет речь? Это я должен вам за вашу благосклонность, за вашу поддержку.

- Значит решено?

- Если наш план не утруждает вас.

- Если ты обещаешь мне выполнить мои условия.

- Конечно. Об этом и говорить не стоит: любые условия без всяких оговорок. Я ваш друг и более ничего.

- Тогда решено, - чуть успокоилась Эйфия. - Будем играть жениха и невесту, на радость отца, и потянем время.

Монти улыбнулся и мысленно притянул девушку к себе, сжал в объятьях и накрыл своими губами ее губы. Ничего что пока мысленно, ничего, что еще мечта - это сегодня, а завтра она исполнится. Он много больше ждал и день, два значения не имеют. Он привяжет Фею, закабалит, возьмет и у той не будет пути назад, не останется места сомнениям и вздорным желаниям. Дикарю не место рядом с будущей императрицей, столь утонченной и ранимой девушкой. Только Монторрион может сберечь ее, дать нужное - не даром и сегюр наконец это понял.

- Я рад, что у меня есть такой друг как вы, - поклонился с почтением и мысленно фыркнул: все-таки воспитание сегюр-мэно отрицательно сказывается на Фее. Чуть бы ей меньше романтизма и наивности и у Монти даже шанса не было приблизиться, но под эгидой дружбы, понятной только девушке, многое можно. Для Монторриона это хорошо - сейчас, но потом детей он Эйфии воспитывать не даст.

Семену не до разговоров было - мысли о Фее мучили. Но он обещал помочь Эриннии и потому отодвинул личное. Зашел в свой кубрик сел на лежак и обвел хмурым взглядом мужчин, прикидывая с чего разговор начать. А мысли опять о вести Константа, о Фее и ничего другого на ум не идет. Так и сидел молча на сотоварищей поглядывая, про свое думая.

- Чего-то ты загадочный больно, Горец, - хмыкнул Митяй.

- Стряслось чего плохое? - забеспокоился Лазарь.

- Помощь нужна, - сухо сообщил мужчина. - Одной девочке очень плохо. Она больна, а лекарство у нас. Наша энергия.

- В смысле? - насторожился Дмитрий.

- Донорская система. Кровь хоть раз сдавал? Здесь фактически тоже самое, только отдаешь не плазму, а энергию, и-цы по-ихнему.

- Это с каких щей я инопланетянке что-то отдавать буду? Они, суки, как скотов нас здесь держат, относятся как к рабам, а я им чего-то там отдавать буду, спасать стану? Ты часом умом не тронулся?

- Нет. Я уже отдал.

- Молодец. Тебе бы в Великую Отечественную жить… немцам бы прислуживал верно.

Семен тяжело посмотрел на Митяя:

- За это и схлопотать можно.

- Давай, - привстал мужчина. - Знаю я таких. Баклан-прихвостень. Агитировать пришел? Вот и шел бы…

- Ну, чего вы, братки? - протянул примиряющее Лазарь. Нос почесал и спросил. - А это больно?

- Чего?

- Ну-у-у, энергию ту отдавать?

- Нет.

- А очень надо, да?

- Иначе бы разговор не заводил.

- Вот сам и двигай, помогай своим хозяевам, - заявил Митяй. Семен не выдержал и все-таки ударил. Мужчину отнесло к стене. Он вытер кровь, ринувшуюся из разбитой губы, по-волчьи глядя на Горца и уже приготовился к атаке не смотря на предупреждающий прищур мужчины.

- Меня на киче перво-наперво за языком следить учили, - вдруг выдал Лазарь между прочим и к Семену подсел. - Ты Горец по уму обскажи: чего надо и зачем. А ты Дмитрий не собачься, чего меж своими кипишь затевать? Глупо то, не умно. Тут головой, а не кулаками и языком работать надобно. Горец оно прав в одном, ежели можешь помочь, значит не по чести отлынивать. Сказывай браток, чего там стряслось и чего надо.

- Сказал уже. Энергию нашу надо. Девочка больна. Выздороветь не может, потому что жизненных сил нет. Вянет, чахнет.

- Дите?

Семен кивнул, поглядывая на Митяя, что набычившись в угол ушел, спиной к сокамерникам повернулся.

- А эта сила-то, энергия, чего ей даст?

- Жизнь.

- Угу? Больно то?

- Нет.

- А подковыка в чем?

- В том, что после ты слабым как котенок какое-то время будешь.

- И все?

- Все. Если не испугаешься. У флэтонцев зрачки вертикальными становятся.

- Эка! - отпрянул Лазарь, а Митяй к мужчинам развернулся:

- Вампиры что ли? А ты нас к ним обедом вербуешь?

- Не вербую, а прошу помочь. Вся фишка в том, что от страха или при несогласии наша энергия им не впрок идет, и человек умирает. А добровольно если отдать, то нам урона фактически нет и они выздоравливают.

- Короче ты хочешь, чтобы эти упыри на нашей силе как на дрожжах росли и крепли? А не пойти ли тебе?!

Семен вздохнул:

- Я пойду. И отдам. Да меня одного мало. А речь о ребенке идет. Говорить я не умею, не тому учен, но если бы ты ее видел, гонор бы поумерил и задумался. Ты мужик здоровый, не убудет с тебя, а девочка совсем слабая, хилая, лысая как после облучения при раковом заболевании. Да что там, рак это и есть, только энергетический.

- У меня племяш по той части страдал, - вздохнул Лазарь и ладонями по коленям хлопнул. - Ну, чего: болтай - не болтай, а дело с места так не сдвинется. Идти надобно. Согласный я. Дитю помочь святое, а что вампир там - не вампир, пущай подрастет сперва, потом судить станем. Чай не звери мы.