Маленький доктор взглянул на нож и быстрым движением снял очки.
Но это ужасно глупо! Вам не убежать! Стоит мне закричать…
Доктор, посмотрите на этот нож внимательно: он не совсем обычный. Видите, я держу его за лезвие, которое утяжелено, а рукоятка, наоборот, облегчена. Потому что это метательный нож. Едва вы раскроете рот, я взмахну рукой, и прежде чем вам удастся издать хоть один звук, он вонзится вам в горло.
На лице итальянца выступил пот — не слишком обильно, скорее неким деликатным манером, который, несомненно, заставил бы его гордиться собой, если бы у него было время подумать об этом.
— Если я пойду с вами…?
— Если вы пойдете со мной и поможете леди, вам не причинят ни малейшего вреда и отпустят на свободу. Даю слово, что мной движет желание спасти жизнь, а не отнять ее.
— Хорошо. В таком случае, я согласен. Тем более, что выбора нет — в противном случае вы меня убьете. Но никто не должен знать.
— Мы оба заинтересованы в сохранении тайны. Но если вы передумаете и позовете на улице на помощь или подадите какой-нибудь знак прохожему, этот нож вонзится в вас. Метание ножей и анатомию я изучал под руководством одного неаполитанца, так что можете не надеяться, что лезвие упрется в кость.
— Нет, нет, что вы, — торопливо заверил его доктор. — Мне нужно взять сумку с инструментами.
— Я пойду с вами: вдруг вам потребуется помочь ее донести.
— Ну что вы, уверяю вас…
— Это меня не затруднит, доктор, ни капельки.
Матрос, поставленный часовым на северном конце пляжа, вел наблюдение за тропой, расположившись почти в ее середине. Испуг при неожиданном появлении из-за зарослей полуголого моряка с кортиком, готовым вонзиться ему в живот, заставил доктора метнуться к Рэймиджу в поисках защиты. Идя по песку, доктор, чьи глаза, несмотря на очки, сохранили прекрасное зрение (не исключено, что очки для него служили только признаком социального и профессионального статуса и были сделаны из простого стекла), увидел ложе больной. Поведение его тут же изменилось — в нем проснулся практикующий врач.
Зная, что девушка не может их видеть из-за ветвей можжевельника, Рэймидж предупредил ее по-английски, что привел доктора.
— Судя по его манерам, он, должно быть, учился во Флоренции, — добавил Рэймидж шутливым тоном. — У меня не было времени искать другого.
— Не предполагала, лейтенант, что чувство юмора у вас развито так же сильно, как чувство долга!
— Оно распускается под воздействием лучей солнца, — хмыкнул он. — А теперь говорите только по-английски, я буду служить переводчиком.
— Могу я осмотреть даму? — спросил доктор.
— Конечно, — ответил Рэймидж. — Давайте опустим церемонию представлений: если мы не будем знать имен друг друга, то никто не сможет заставить нас разгласить их, не так ли, доктор?
— Безусловно, — с охотой согласился итальянец. Сняв сюртук и открыв сумку с инструментами, он склонился над девушкой.
— Дама говорит по-итальянски?
— Нет, — ответил Рэймидж.
Доктору — этому маленькому толстому человечку — потребовалось время, чтобы отдышаться. Разрезая грубую повязку, его толстые короткие пальцы действовали с уверенностью и мягкостью, с какой мастерица плетет кружево.
Рэймидж попросил доктора сказать ему, если потребуется помощь, и отошел в сторону, досадуя на себя, что не в силах облегчить боль девушки. В любом случае, необходимо обдумать следующие шаги.
Он уселся на обломок скалы на северном конце пляжа, выругавшись по причине того, что утес, уходящий почти вертикально вверх, почти не дает тени. Если девушку можно будет перевозить сегодня ночью, что из того? Да, известно, что один из фрегатов атаковал Порто-Эрколе прошлой ночью, но не обязательно, что это тот самый фрегат, который он запрашивал. Торговые суда, стоящие на якоре в Санто-Стефано, представляют собой отличную приманку, и если французы и губернатор разделяют уверенность доктора в мощи крепости, нападение британцев на эти корабли окажется для них неожиданным.
Ну да Бог с ней, с крепостью: что здесь делает фрегат? Есть три возможные причины. Во-первых, из-за угрозы вторжения войск Бонапарта на Корсику сэр Джон отправил фрегаты захватить или уничтожить любые суда, которые можно использовать как транспорты. Во-вторых, фрегат получил приказ захватить какой-то конкретный корабль по причине перевозимого на нем груза, но это вряд ли, поскольку тогда не стоило подвергать все предприятие опасности, связываясь с другими судами в гавани. И в-третьих, проходя мимо Порто-Эрколе, фрегат заметил стоящие там суда и капитан не удержался от соблазна поживиться призовыми деньгами. Но и это сомнительно, так как с моря гавань просматривается плохо.
Значит, остается первое предположение: сэр Джон занялся потенциальными транспортами противника. В таком случае Санто-Стефано тоже есть смысл ожидать гостей…
Верно! Будь он капитаном фрегата, чтобы пришло ему в голову после атаки Порто-Эрколе? Поблизости есть только несколько гаваней и якорных стоянок, заслуживающих внимания: Порто-Эрколе и Санто-Стефано на Арждентарио, Таламоне на материке, к северу отсюда, и порт Джильо.
«Так что если бы я был капитаном фрегата, — подумал Рэймидж, — то вышел бы из Порто-Эрколе в открытое море вместе с захваченными призами, переждал бы светлое время суток вне видимости с берега, решив вопросы размещения призовых команд и пленных, после наступления ночи лег бы на другой галс и обрушился под покровом темноты на ничего не подозревающий Санто-Стефано».
Будем строить предположения дальше: как провести атаку? Если три форта в Порто-Эрколе не испугали капитана, то единственная крепость Санто-Стефано не устрашит его и подавно. А судя по карте, ее пушки не смогут угрожать шлюпочной экспедиции вплоть до самого последнего момента. Хотя крепость служит хорошей защитой для кораблей, стоящих непосредственно перед ней, на карте заметно большое слепое пятно — Пунта-Ливидония: мыс, вдаваясь глубоко в море, препятствует ведению огня на подходах к порту.
Чтобы освежить память, Рэймидж затребовал у Смита карту. Так и есть: если бы он планировал захватить эти суда, то положил бы фрегат в дрейф здесь — примерно в миле к северо-западу от Пунта-Ливидония. Мыс скроет корабль от крепости, к тому же силуэт его не будет обрисовываться в свете луны. Затем он отдал бы приказ шлюпкам держать на юго-восток пока они не достигнут мыса, потом обогнуть его и направиться в Санто-Стефано, не приближаясь слишком к пляжу, чтобы никто на берегу не услышал плеска весел, и использовать неровности береговой черты как укрытие от огня, пока шлюпки не окажутся в полумиле от стоящих на якоре судов.
Солнце зайдет сегодня около семи, в половине восьмого будет почти совсем темно, а луна взойдет только через несколько минут. Фрегату потребуется самое большее три часа, чтобы подойти к Пунта-Ливидония, то есть это будет половина одиннадцатого. Шлюпки достигнут мыса к одиннадцати. Это самый удобный для меня расклад по времени, который можно себе представить, подумал Рэймидж.
В чем подвох? Что он мог упустить? Рэймиджу ничего не приходило в голову, и он снова посмотрел на карту. От места, где они сейчас находились, до северной оконечности Пунта-Ливидония было около мили. Если гичка будет находиться прямо у мыса, шлюпки не пройдут мимо нее. Даже если в темноте они разминутся, можно будет присоединиться к ним на обратном пути, когда исчезнет необходимость соблюдать тишину.
А если предположить, что вместо этого фрегат отправится к Джильо или в Таламоне? В таком случае, с позиции у Пунта-Ливидония он сможет видеть оба этих порта, и хотя и не успеет добраться до корабля, звуки канонады вовремя раскроют его ошибку, и у них еще останется возможность попасть на точку рандеву у Джильо до рассвета, ведь для этого им придется проделать всего около двух миль. Действуя таким образом он ничего не теряет, в любом случае только выигрывает, особенно если боцман не сумел добраться до Бастии или там не оказалось свободного фрегата, чтобы отправить его на точку рандеву.
