— Аврора, девочка моя. — Она смотрела на меня с любовью. И с грустью. — Я выхожу замуж. Я ведь не старая ещё. Ты должна понять, что я имею право на своё женское счастье. Я любила своего мужа, Антона. Это правда. И я исполнила перед ним свой долг. Но его нет уже давно, больше десяти лет. Теперь мои дети взрослые. А Глеб, наконец, женился. Теперь судьба Усадьбы, Аврора, в твоих руках.

— Мама, я не понимаю?

— Аврора, — она подошла ко мне и обняла, — доченька, жена старшего сына, становится хозяйкой Усадьбы. Да. Всё именно так. Понимаешь, я была совсем молодой, когда умерла моя свекровь. И мне пришлось стать здесь хозяйкой. Мужчины не могут этого. Настоящая хозяйка этой Усадьбы может быть только женщина. Сейчас я должна уйти. Я оставляю на тебя всё это.

— И всё же. Мама, почему я? Ксюша родилась здесь!

Дарья Дмитриевна покачала головой.

— Ксюша не может быть здесь хозяйкой. Именно по тому, что она родилась здесь. Она уйдёт к своему мужу. Я уже это говорила.

— К мужу? Но Рене умер.

— Аврора. Рене не был мужем Ксении. Он был всего лишь её женихом. Муж у Ксюши будет тот, кого она любит.

— Данил?

— Данил. Отец очаровательной малышки. Тем более, так случилось, что Рене больше нет. Угроза со стороны Петра миновала. Больше им ничего не мешает. И ещё, Аврора, ты должна запомнить, феменизм здесь не приемлем. Мужчина здесь всегда главный. Женщина становится главной только тогда, когда муж по тем или иным причинам не может взять на себя ответственность или принять решение. Тогда это решение принимает хозяйка Усадьбы, как глава семьи.

— Мама, я не готова.

— Ошибаешься, Аврора. Ты готова. Я знаю, вижу, из тебя получиться хорошая хозяйка Усадьбы! Я тебе всё объясню, расскажу и помогу…

В первый день, когда Глеб приехал домой из больницы, я не знала куда его посадить. Он только улыбался, глядя на меня. Весь его торс был перевязан. Вскоре он лёг спать. Я, проводив гостей, прибежала к нему. Быстро разделась и легла рядом. Боже мой, как я соскучилась по нему. Лежать рядом, чувствовать его тепло, его тело, пусть в бинтах, в корсете, всё равно. Слушать его дыхание. Гладить его. Я чуть не расплакалась от счастья. Гладила и глотала слёзы. Даже не заметила, как он проснулся. Поняла, что он не спит тогда, когда он положил мне на голову свою ладонь.

— Солнышко, ты чего носом хлюпаешь? Всё же закончилось?

— Я по тебе очень соскучилась, родной мой. — Посмотрела ему в глаза. Они улыбались.

— Аврора, я тоже соскучился. Но ты же беременная. Да и я почти инвалид.

— И что? Мне можно. И тебе можно, просто ляг, не напрягайся сильно. Всё остальное я сама сделаю.

— Аврора, ты правда уверена? Может…

— Ничего не может! Глеб, любимый мой, муж мой. — Нависла над ним. — Скажи, ты же когда то любил мою грудь. Брать её в руки, сжимать, ласкать. А сейчас хочешь?

Он засмеялся.

— Я и сейчас её люблю.

Я уже уселась на него, сбросив все свои не многочисленные одежды. Он гладил меня по бёдрам своими горячими и большими ладонями. А я испытывала наслаждение.

— Аврора, ну если ты так считаешь, хорошо, давай! — Я видела в его глазах азарт. Желание и вожделение. — Только мне на грудь не дави, а то конфуз может случиться. А я этого не хочу. — Сказал муж.

— Не буду. Я твои бинты целовать буду.

Страсть и желание во мне разгорались как лесной пожар. Я всё сделала сама. Он просто лежал, держал меня за бёдра, гладил, ласкал. Я же сделала всё остальное. Глеб был большой, или мне так показалось после стольких дней воздержания… Продолжала движение, ловя каждое мгновение близости с ним. Это было что-то не вероятное. Его глаза светились счастьем и наслаждением. Мои тоже. Мы были одним целым. Я в последний момент сумела оседлать эту волну блаженства. Всё же Глеб был слаб, после ранений и больницы. Он и так достаточно долго держался. Уже потом, лёжа рядом с мужем, обнимая его, целуя благодарно его глаза, нос, губы… Особенно губы, я шептала ему:

— Глебушка, родной мой, любимый, ненаглядный. Спасибо тебе.

— Это тебе спасибо, солнышко моё.

И от этих слов я начинала таять вновь. Никому не отдам. Всех загрызу. Сама выхожу ладо моё. Никто мне не нужен кроме него…

Четыре дня, Глеб был дома. Отдыхал, гуляли с ним. Посетили усыпальницу. Сидели там на скамье. Там было такое умиротворение. Я это видела по своему мужу. Я чувствовал сама.

На пятый день он стал звонить, разговаривать с кем-то, давал указания и что-то требовал. На шестой день, ближе к обеду засобирался.

— Глеб, ты куда? — Сразу спросила его. Он удивлённо на меня посмотрел.

— В офис. А что?

— Глеб, тебе надо больше отдыхать.

— Аврора, давай я сам решу сколько мне отдыхать. Тем более, дела не терпят долгого ожидания. Я назначил совещание со своей группой. Грядут новые назначения, мне надо с каждым переговорить.

Конечно, он же не может сидеть на одном месте. Удивительно, но Дарья Дмитриевна спокойно отнеслась к этому, когда я пришла и нажаловалась ей.

— Девочка моя, они мужчины, и они решают серьёзные вопросы, касающиеся семьи и дела. Чем ты недовольна? Твой муж поехал делать свою работу.

— Что-то мне не спокойно.

— Аврора. Там всё просчитано. Охрана работает. Меня Коля заверил, что всё под контролем. С ним Стив. Что тебя беспокоит?

— Я не могу это объяснить. Это тревога другого рода.

— Какого?

— Я не знаю. Но это не связано с личной безопасностью Глеба.

— Успокойся, дорогая. Ты себя накручиваешь. Я понимаю, гормональный сбой. Это бывает. Твоя задача, Аврора, выносить дитя.

— Я знаю, мама.

— Вот и хорошо. Успокойся. Яблочко скушай?

— Не хочу.

Глеб уехал, а я не находила себе места. Вечером он приехал. Довольный. Поел с аппетитом. А я продолжала нервничать. Легли спать. Я как обычна положила аккуратно голову ему на грудь. Гладила его. Он меня. Так и уснули. Утром он встал и стал собираться.

— Глеб, ты куда?

— Аврора! Я удивлён? Как куда? На работу. — Улыбнулся.

— Сегодня тоже?

— Аврора, я и так много пропустил. Ты почему так реагируешь? Что-то случилось?

— Ничего не случилось. Конечно, Глеб, езжай, если так нужно.

— Нужно, Аврора. — Он подошёл и поцеловал меня в губы. Прижал к себе. На какое-то время я успокоилась. Я сама не понимала, что со мной.

Ближе к обеду я стала совсем нервной.

— Аврора, да что с тобой? — Спросила меня свекровь.

— Не знаю, мама. Я хочу съездить на работу к Глебу. Можно?

— Конечно. Хочешь съезди.

Старшим моей охраны был Артур. Он находился в холле.

— Артур, машину приготовьте.

— Куда едем, Аврора Валентиновна?

— В главный офис.

— Понял, сейчас будет.

Я пошла, переоделась. Надела деловой костюм, брючный. Он мне очень хорошо идёт. Глебу нравится. Немного косметики. Посмотрела на себя в зеркало. Не красавица, конечно, круги под глазами. Но ещё ничего. Взяла сумочку свою и спустилась вниз. Машина была уже готова. Следом пошёл джип сопровождения.

Приехав к офису, сразу, не дожидаясь, что мне откроют дверь, выскочила из машины сама. Зацокала каблучками по лестнице. Охрана за мной, окружив полукольцом.

Зашла в фойе. Я здесь ни разу не была. На ресепшне меня остановили.

— Вы к кому и по какому вопросу?

Я даже растерялась. Хорошо помог Артур.

— Белозёрская Аврора. Жена хозяина. В сторону отошёл.

Мы прошли. Я поднялась на третий этаж, на лифте.

Вышла из него и растерялась, куда идти? Хорошо Артур помог опять. Он спросил, где кабинет большого босса? Нам показали. Мы двинулись в этом направлении и тут я увидела Глеба. Он шел с какой-то брюнеткой. Они о чём-то оживлённо разговаривали. Я застыла на месте. Наблюдала за ними. Красивая. В деловом костюме, но при этом в таком соблазнительном. И накрашена также. И самое главное, её глаза, которыми она смотрела на моего Глеба, выражение лица. Мне этот взгляд был знаком. Я сама так на него смотрю. Так смотрит женщина на мужчину, в которого влюблена. Это мужики могут ничего не чувствовать и не понимать. Но только не мы, женщины! Вот оно, моя тревога! Угроза моей семье.