— Сама дура! Что ты орёшь на меня? Да иди ты, тоже мне честная, бессеребренница. И что толку, выскочишь за такого же замуж, как сама голодранка. Сопливых детей нарожаешь, мужу пивосик таскать будешь, да копейки считать. Или думаешь с тем же Ванькой, который по тебе слюни пускает, по миру поездишь? Ага, держи карман шире. Ты дальше рынка никуда выбираться не будешь. Рано состаришься, да муж тебя колотить начнёт!

— Ты больная что ли?

— Сама больная. Молодой, красивый, не женатый, богатый, да ещё не просто богатый, а настоящий граф! Кому-то ничего, шиш с маслом, а кому-то всё на блюдечке, с синей каёмочкой, а они ещё кочевряжатся! Тьфу на тебя, Ника. Была дурой, бомжей обихаживала, так и останешься дурой, да ещё сама бомжихой станешь. — Наталья повернулась и отошла от Вероники.

Владимир приехал в Усадьбу мрачнее тучи. Мать, невестка и сестра посмотрели на него удивлённо. Но он ничего им не ответил и ушёл в свою комнату. Оттуда не выходил до утра. Утром уехал в офис к старшему брату. Там работал над данным ему заданием. В обед его вызвал к себе Глеб.

— Вова, неделя прошла. Покажи, что наработал? — Спросил он младшего брата. Тот положил перед братом папочку. Сидел на стуле и ждал пока старший не ознакомится. Закончив, Глеб с уважением посмотрел на Владимира.

— Молоток, братец! Честно, не ожидал. И когда успеваешь? Хотя, сессию ты уже сдал, но по всяким непонятным благотворительным тусовкам шатаешься.

— Уже всё.

— Что всё?

— Не шатаюсь. Со вчерашнего дня.

— А что так? С Вероникой своей поссорился? Ничего, бывает. Помиритесь.

— Не помиримся.

— Изменила?

— Нет. Узнала, что я далеко не из простой семьи, да ещё и граф. Она меня так и назвала — графёныш!

Глеб сначала смотрел на него удивлённо, потом захохотал в голос:

— Как, как назвала? Графёныш??? Мля, Вовка! Графёныш! Такого я ещё не слышал. Ну я не могу! И что теперь?

— Ничего. Короче, Глеб, расстались мы.

— Думаешь?

— А что тут думать? Она не такая,ёё как всё остальное большинство девчонок. Достали уже. Она другая.

— Другая? Брось. Все они одинаковые. Ещё сама прибежит.

— Не прибежит.

— А хочешь, её привезут?

— Даже не думай.

— Ну-ну! — Глеб опять усмехнулся. — Как хочешь. Я же для тебя стараюсь, младшой! Мне для брата ничего не жаль.

— Я, Глеб, сам справлюсь.

— Ну что же, хозяин-барин! Вольному воля, спасённому рай! Тогда давай поговорим о дальнейшей работе…

Вечером из офиса, Владимир опять приехал в Усадьбу. Ни с кем не общался и закрылся у себя. Около двенадцати ночи ему позвонил на сотовый знакомый парень.

— Алё? Володя?

— Да, Юра?

— Ты сейчас где?

— Дома, а что?

— Короче, тут такие дела. Я с девчонками в одном баре. Тут твоя Вероника. Бухущая, мама не горюй. Я её такой не видел никогда. Вы поссорились? Она сидит, пьёт и ревёт.

— Поссорились. Сильно пьяная?

— Достаточно. Еле на ногах стоит. И ещё, её тут два типа какие-то обхаживают.

— Что за бар? — Юрий сообщил название и адрес. — Старик, ты можешь её тормознуть, ну, чтобы из бара не выходила? Я сейчас подъеду.

— Постараюсь.

— Всё, я еду.

Володя выскочил из дома, быстро сел в свою «БМВ».

— Володя, ты куда на ночь глядя? — За младшим сыном вышла вслед на крыльцо Дарья Дмитриевна.

— Мне надо, по одному делу. А что такое?

— И всё-таки?

— Мама, ты забыла? Я уже взрослый, чтобы гулять в позднее время суток без твоего разрешения. Извини.

На крыльцо вышел и Глеб.

— Пусть едет, мама. Он на самом деле уже взрослый. Вовка вырос.

«БМВ» младшего Белозёрского выскочила за пределы Усадьбы и стала уходить на скорости в сторону города. Глеб, проводив машину брата взглядом, кивнул одному из охраны в сторону удаляющейся «БМВ». За машиной Владимира устремился чёрный «Гелендваген»…

Володя подъехал к нужному бару тогда, когда Веронику двое каких-то парней вывели на улицу и попытались посадить в машину, стоявшую недалеко от входа в заведение. Он быстро покинул свой автомобиль и направился к этим троим.

— Э, ребята, девочку отпустите. Она не ваш приз.

— Пошел на хрен.

— Грубо. Предлагаю ещё раз по-хорошему, отпустите её и мы разойдёмся мирно. Вам ничего не будет, можете дальше расслабляться.

Вероника в этот момент сумела сфокусировать на Владимире взгляд.

— О, смотрите кто пришёл⁈ Вовочка! А чего тебе, Вовочка-граф надо? Не видишь, мы веселимся.

— Слышал ты, фраер, мы веселимся. Так что отвали.

Владимир улыбнулся.

— Мадемуазель находиться в неадекватном состоянии. Она не отвечает за свои слова и действия. Поэтому оставьте её.

Перед машиной, в которую пытались посадить Веронику остановился «Гелендваген». Из неё вышли трое. Подошли к двум парням, державшим девушку.

— Девчонку отпустили. — Сказал старший из подошедшей троицы.

— А что такое? — Один из державших Нику, ответил довольно нагло. Второй из охраны, спокойно достал пистолет из кобуры скрытого ношения и упер его ствол нагловатому типу в глаз. Старший спокойно продолжил.

— Мне повторить?

Веронику отпустили. Она чуть не упала, но Владимир успел её подхватить.

— Спасибо парни, но я мог и сам! — Сказал он охране.

— Самому не надо, Владимир Антонович. Лучше мы.

Вероника икнула и уставилась мутным взглядом на боевиков Белозёрских.

— О как! — Пьяным голосом протянула она. — Владимир Антонович… ик… Какой серьёзный дядечка. Да, Володечка? Это что, твоя графская охрана? Круто! Я сейчас описаюсь. Ты сумочку мою не подержишь?

Владимир, ничего не говорят, потащил за руку девушку к своей машине. Открыл заднюю дверь и усадил её на сидение.

Сел на водительское место и развернувшись направился к выезду из города.

Сотрудники службы безопасности проводили его машину взглядами. Потом занялись двумя наглыми типами.

— Фил, — обратился старший к тому, кто держал в руках пистолет. — Оружие убери, ушлёпки прониклись. И зафиксируй это железо. Документы есть? — спросил он двух подопечных, с которых борзость уже слетела, как шелуха.

— Только права. — Ответил хозяин машины.

— Э, братаны, да ладно, девка ваша, всё, расходимся краями. — Сказал борзый, за что получил удар кулаком по прессу и согнулся вдвое. Не упал только по тому, что его держали за шиворот.

— Братан у тебя в зоне чалится, баланду жрёт. — Ответил ему старший.

— Вы что, в натуре, беспредельничайте? Я на Барона работаю.

— Нам по хрен и на твоего барона, даже если он Император Священной Римской империи германской нации. Можешь жаловаться. Скажи только что не поделил девку с людьми Белозёрских. Думаю он тебе, ушлёпку, хрен в задницу засунет и так и оставит.

— А кто это, император Священной Римской империи германской нации? Гитлер?

— Тебе лучше не знать. Фил, тачку зафиксировали?

— Да.

— Документы этих клоунов?

— У одного. У второго ничего нет.

— Этого достаточно. — Старший посмотрел на двоих типов. — Значит так, сейчас прыгайте в своё железо и исчезаете. Мы вас, ушлёпков позже найдём. Проведём урок вежливого тона. А то борзые слишком. Бежать!..

Владимир ехал в Усадьбу. Вероника, полусидя, полулёжа на заднем сидении, никак не могла принять более-менее вертикальное положение, икала и пыталась издеваться над парнем.

— А куда это наш благородный граф, меня везёт, а? Ик…

— Во дворец.

— Ик… Правда что ли? Ой, а что мы там будем делать, а Вовочка? Ик… Ик… Наверное любовью заниматься? Или твоё… ик… графское достоинство будет… ик… девку пользовать?

— С тобой? В таком состоянии? Я себя ещё уважаю.

— Ой, смотрите ка какие мы чистюли. Правильно, как там у вас, у графьёв… Ик… А вспомнила, холопки, типа грязная холопка. Да, Вовочка? Ну ты же отмоешь меня… Вова, а что тебе в-первую очередь сделать? А я знаю, ты же любишь, когда я тебе…

— Вероника, заткнись пожалуйста.

— А то, что будет? На конюшне выпороть меня прикажешь? Можешь прямо сейчас начинать, я только трусы… ик… сниму. Ты не против? А то они у меня последние, жалко…