Если в полон попадал кто-то из Белозёрских, неважно кто и к кому, они предпринимали всё, чтобы выкупить из неволи. А если попадали и взрослые, и дети, то в первую очередь выкупали детей, а взрослых уж как придётся. Один такой пример описан в 16 веке. Это, кстати, говорит и о их злопамятности. Тогда крымский хан Дивлет Гирей пошёл большим походом на Москву. Старший сын, наследник рода Белозёрских был как раз в столице. Там же была и его семья, жена на сносях и трое детей, два сына и дочь. Все малолетние. Сам Белозёрский со своими ратными людьми был в полку князя Бельского. А вот его семья жила в посаде. В красивом тереме, который они выстроили перед этим нашествием. И они не успели убежать за стены Кремля. Их захватили татары. Они попали в неволю к одному ногайскому бею. Крымчаку. Белозёрские начали переговоры о выкупе. Бей тогда заломил за всех огромную сумму. У Белозёрских таких денег не было. Они выгребли у себя всю казну. Тогда было принято решение о выкупе только детей. Их забрали. При этом крымский бей ещё поглумился и унизил наследника Белозёрского. Как я не знаю, это не говорится. Возможно, убили новорожденного на глазах отца или изнасиловали его жену, которую он не смог выкупить. Тут остаётся только гадать. Пять лет после этого Белозёрские готовились. Сговорились с другим ногайским родом, только из Казани. Даже породнились с ними, отдав в жёны за сына бея свою дочь. Тогда казанские ногаи не очень ладили с крымскими. Причём дева сама вызвалась стать его женой. Это тебе пример самопожертвования в достижении поставленной цели. По принципу — «цель оправдывает средства». Белозёрские выяснили, что тот крымский ногайский род по весне кочует в дельте Днепра. Они хорошо подготовились. Казанские родичи выставили четыре сотни конницы. Белозёрские три. Две своих и сотню навербовали из «охочих» людей, так указано в летописи. Заплатили последнее, что у них было наёмникам, что смогли скопить за это время. Женщины сняли с себя последние украшения. Такова была жажда мести. В набег пошли все мужчины их рода, вплоть до совсем «юнаков», мальчишек 13–14 лет. Они подкараулили крымчаков именно в дельте Днепра. Семь сотен, тогда это был большой отряд. У крымского бея было меньше сил, да он и не ожидал. Одним словом, они захватили всю семью бея. Когда его бросили на колени перед старшим из Белозёрских, глава рода сказал: «Аз воздам тебе за зло, причинённое роду моему. И твой род исчезнет»! Убили они всех. «Всех сыновей от мало до велико. Брали жён и дочерей его на ложе своё и их истребляли». Последним казнили бея.

— Кошмар какой! Там всё это написано? — Шокировано смотрела на Маргариту.

— Да. Но из этого набега один из Белозёрских, привёз себе жену. Она была турчанка. Совсем молоденькая. Её только привезли старому бею в жёны из самого Стамбула. Она была дочерью одного из знатных османских вельмож. И даже женой стать ногаю не успела. Так как в этот же день на ставку крымчаков напали. Бею сломали хребет и бросили умирать среди его убитых родичей. Девушку крестили и под именем Мария, она стала женой одного из младших Белозёрских. И жену наследника нашли, назад привезли. Что ей пришлось вытерпеть в неволе, бог знает. Но по возвращению, она ушла в монастырь. — Марго смотрела на меня некоторое время молча. Потом сказала. — Белозёрские за столетия не изменились. Они никому и никогда ничего не прощают. Не суди их. Они такие, какие есть. Посмотри на Глеба. — Я перевела взгляд на мужа. Он продолжал сидеть на лужайке с детьми. Катюша над чем-то смеялась заливисто. В месте с ней улыбались Глеб с Ксенией. Ксюша погладила Катю по голове и поцеловала её в лобик. — Аврора, посмотри на Катю, она очень похожа на свою далёкую прабабку Катерину. Может она её реинкарнация? И возможно Глеб, это реинкарнация далёкого предка, того самого, у которого захватили жену и детей, а он потом отомстил страшно. А Ксения, возможно, она отражение той юной боярышни Белозёрской, которая сама вызвалась стать женой сына ногайского бея, чтобы они дали своих воинов для совершения мести. Ведь Ксения согласилась стать женой Рене, хотя и не любила его. Но всё во благо семьи. Может они возрождаются в своих потомках из поколения в поколение. Кто знает⁈ Ведь не даром, для них дети это что-то сакральное, самое ценное, что у них есть. И любое покушение на своё потомство расценивают как самое тягчайшее зло в отношении их семьи.

Я смотрела на своего мужа. Видела, с какой любовью он смотрел то на Костика, то на Катюшку. Улыбался Софье. Да, возможно, они Белозёрские такие. Если надо не задумываясь пожертвуют кем угодно. Будут использовать кого угодно, ради своих целей. Но они никогда не причинят зло своим детям. Никогда их не бросят и никому не дадут в обиду. И я была почему-то уверена, что пройдёт время и Глеб ни за что не заставит Катю делать что-то против её воли. Он всегда предоставит ей выбор. Как и нашей дочери, если такая у нас появится. И тут я поняла, что да, она обязательно родиться. Я сама хочу этого. Хочу дочку. Ну и что, что они такие. Он мой муж и я не имею права его судить. Не имею права судить и осуждать его предков, чтобы они в прошлом не творили. Время такое было страшное. Их тоже никто не жалел и не щадил. А подарив Глебу наследника, я сама стала окончательно частью этой семьи. А значит история рода Белозёрских, это и моя история, история моих детей, в которую я тоже вписала свою строчку. И им есть, чем гордиться, а значит и мне.

Грудь у меня стала ломить. Значит молока много и сейчас оно побежит. Уже побежало. Сарафан там, где грудь, стал намокать.

— Ладно, Маргарита, пойду я. Костика пора кормить. А то с меня брызжет уже.

Марго улыбнулась и кивнула.

— Конечно. Мужика надо кормить…

— Сволочь! Ты меня обманул!

— Вероника подожди! — Владимир непонимающе смотрел на девушку. — Что значит обманул? В чём?

— А ты не знаешь? Овечкой невинной прикинулся! Отойди от меня. Никогда не смей приближаться ко мне. Понял?

— Вероника, объясни мне, что происходит?

— Что происходит? Ты же грёбанный мажор, сволота. Вон какой холёный, зажравшийся. Но мало того, ещё и графёныш! За сколько титул то бутафорский твои родители купили? Самому не стыдно?

— Не стыдно. И я не графёныш.

— А кто же?

— Граф Белозёрский. И титул мои предки не покупали, а заслужили.

— Да? И чем же? Много воровали?

Владимир молча смотрел на Веронику. В её перекошенное злобой и презрением лицо.

— Мои предки восемь столетий защищали эту землю. И платили за неё кровью её врагов и своей. Кровью детей своих, жен, матерей, когда возвращались из походов к пепелищам своих домов. Поняла? И мне не стыдно за них. Я знаю своих предков до седьмого колена. А ты знаешь своих предков? Кто они были?

— А тебе какое дело? Давай проваливай, благородный, тоже мне, аристократия сраная, белая кость, голубая кровь!

— Я обыкновенный парень, Вероника, учусь в нашем университете. И кровь у меня такая же красная, как у тебя. Хочешь проверить?

— Мне прямо сейчас расплакаться?

— Не надо. Не дай бог ослепнешь от слёз.

Володя повернулся и пошёл к своей потрёпанной Тойоте. Вероника смотрела в след уезжающей машине и когда она скрылась заревела, закрыв глаза ладошками.

— Ник, ты чего? — К ней подошла её подруга по университету Наталья. — Ты что с Вовкой поругалась? — Вероника кивнула, продолжая плакать. — А что случилось то? Ты так кричала на него. Он же нормальный парень. Весёлый такой. И ты ему очень нравишься.

— Мажор он долбанный. Обманывал меня, что у него родители простые, работяги.

— А они не работяги?

Вероника отрицательно покачала головой.

— Нет. Я же говорю — мажор. Граф, чтоб его, сука! Сволочь!

— Какой граф? Настоящий?

— Настоящий. Говорит его семье восемь столетий. Мерзавец такой! — Дальше девушка уже завыла в голос.

— Ну ты даёшь! Если он настоящий граф, то ты можешь стать графиней! И значит он не бедный!

— Ты что, дура! — Закричала Вероника! — Я что, блядь какая конченная, за кошельком бегать и продаваться таким⁈