– А вы присядьте, Ваше Высочество. Сейчас я вам все объясню.

Вильгельм сел за стол, и герцог крикнул:

– Вина!.. Вина для Его Высочества!

– Постойте – нет! Вино я пью только когда жарко, да и то немного. Может быть, лучше чуть-чуть пива?

– А голландского джина? – Герцог заговорщицки подмигнул. – Клянусь, в жизни не пробовал ничего более божественного – давайте-ка отведаем его за процветание дома Оранских!

– Его Высочество не сможет не выпить за дружбу между нашими странами, – подхватил Сидли. – Кстати, принц, у нас есть такой обычай: если мы пьем за вашу страну, то вы должны выпить на нашу.

– Я же сказал – крепкого не пью.

– Ваше Высочество, таков обычай.

Вильгельм оглядел собравшихся – все лица были обращены в его сторону. Безвыходное положение, подумал он. Если не согласится, они засмеют его – сами-то рослые, холеные. Им не понять, что такое астма, припадки удушья, малокровие… От этой мысли у него засосало под ложечкой. Чувство было не из приятных.

– Ну, если только за обычай, – вздохнул он.

– Вот это по-нашему! – воскликнул Бекингем. Все встали, подняли наполненные кубки.

– Да здравствует принц Оранский, будущий штатгальтер Голландии!

– Ура принцу Оранскому!

Глядя на них, Вильгельм вдруг покраснел: все они улыбались ему, точно были его преданными друзьями. А если и впрямь? Если они и в самом деле хотели помочь ему восстановить его утерянные права? Ему стало немного стыдно за предвзятое отношение к ним.

Герцог Бекингемский велел подать еще вина. Слуги принесли – шипучего, искрящегося. Теперь предстояло выпить за дружбу между их странами.

– Ваше Высочество, по обычаю вы должны выпить этот кубок до дна. – Герцог встал. – Друзья мои, я хочу произнести тост – за нашего короля Карла Второго Стюарта и его племянника принца Оранского, родственников и верных друзей. Будем помнить о нерушимой связи между нашими державами!

Вильгельм в несколько глотков осушил кубок. Вино сразу ударило в голову, он даже немного покачнулся – но под боком вовремя оказался Бекингем.

– Ваше Высочество, сегодня у всех нас счастливый вечер… Сидли протянул руку и вновь наполнил кубок.

– Вижу, вы знаете толк в шампанском… Так вот, у меня тоже есть тост. За вашу победу, принц, – над всеми вашими врагами и недругами!

Вильгельм выпил залпом.

По жилам разлилось приятное тепло. Теперь ему было легко и свободно и уже не казалось, что собравшиеся хотят посмеяться на ним. Он чувствовал себя таким же, как они, – высоким, сильным, красивым; настоящим мужчиной среди настоящих мужчин. Здесь все уважали и ценили его. В сущности, и вечеринка-то была устроена в его честь.

В Голландии никто не относился к нему с таким уважением; и еще никогда ему не было так хорошо и спокойно, как сегодня.

Он развалился в кресле и прислушался. Бекингем рассказывал о своей дуэли с графом Шрусбьюри. Эта история казалась очень забавной. Вильгельм с недоумением вспомнил, что прежде она вызывала у него совсем другие чувства.

Затем Бекингем стал описывать своих любовниц – в фамильярном тоне, но опять-таки остроумно; причем говорил так, словно Вильгельм не хуже него разбирался в любовных тонкостях.

Сидли и Рочестер наперебой рассказывали о своих похождениях. То и дело один из них вставал с места, наполнял кубок Вильгельма и произносил тост за красоту и прочие достоинства какой-нибудь придворной дамы. Чем больше Вильгельм пил, тем больше ему нравился вкус вина и тем меньше хотелось спать. Порой он слышал чей-то громкий хохот и с изумлением замечал, что смеется он сам.

– Ваше Высочество, вы умней и проницательней, чем любой из нас, – сказал Бекингем.

Слова герцога пришлись ему по душе. Да, он знал свою власть над людьми. Он был умнее их всех. Иначе и не взялся бы за осуществление своих грандиозных планов.

– Вы так задумчивы, так серьезны…

– Кто? Принц? – невпопад спросил кто-то из присутствующих.

– Разумеется, кто же еще? Знаете, мне не дает покоя один вопрос… Интересно, как бы он повел себя в спальне моей любовницы?

Вильгельм расхохотался вместе с остальными.

– О! Его Высочество находится в кругу друзей, а потому не может не признать своих выдающихся мужских качеств, – вздохнул Бекингем. – Мне бы обладать его опытом и силой – ах скольких неприятностей мне удалось бы избежать!

– Его Высочество мог бы преподать нам урок.

– Не сомневаюсь, мог бы – и не только нам.

– А кому еще?

– Ну, например… Все видели новую служанку королевы? Готов держать пари, она еще девственница – ей не больше шестнадцати лет, и у нее такой невинный взгляд, что… Ага! Смотрите, как внимательно слушает Его Высочество. Подозреваю, он и сам заприметил ее.

– Да и она все время улыбается ему – право, очень многозначительно улыбается. Гм… Но в таком случае – как же вы утверждаете, что она все еще невинна?

– Я не утверждаю, Сидли. Я сказал – готов держать пари.

– Идет! Сто фунтов.

– Ставлю двести.

– Вот только как проверить?

– Как? Очень просто. Среди нас есть человек, который сможет рассеять наши сомнения.

Бекингем придвинулся к Вильгельму.

– Ваше Высочество, вспомните, мы обещали вам небольшое развлечение. Ну так как?

– Ведите меня к ней, – хрипло бросил Вильгельм. Присутствующие переглянулись. Их замысел явно возымел успех. Никаких сомнений, завтра Карл будет долго смеяться, ему нравятся проделки его придворных. К тому же он сам сказал, что Вильгельм весьма смахивает на евнуха – уж не оскопил ли его мудрый де Витте, чтобы навсегда обезопасить себя от династии Оранских? Да, королю не откажешь в чувстве юмора, он оценит их старания.

– Раз Его Высочество готов выступить судьей в нашем споре, нет никакого смысла задерживаться, – сказал Сидли.

Бекингем встал и приложил палец к губам. Остальные проделали то же самое. Вильгельм последовал их примеру.

Комната напомнила ему палубу корабля, на котором он плыл в Англию. Он засмеялся, так хорошо ему было в этой стране, среди верных и чутких друзей.

Бекингем взял его под одну руку, Рочестер под другую, и все вместе, пошатываясь, направились к выходу из комнаты.

– Должно быть, они уже в постели, – шепнул Сидли.

– Тем лучше, – заметил Рочестер.

– Замки заперты, щеколды задвинуты, но Его Высочество принц Оранский знает, как открыть их. У него есть ключ, подходящий ко всем дверям.

Снова хохот. Даже Бекингем не удержался и прыснул, прикрыв ладонью нижнюю часть лица.

Оказавшись на улице, Вильгельм вдохнул слишком много свежего воздуха и закашлялся. Затем перевел дух, огляделся. Он чувствовал себя сильным и храбрым – не человек, а лев, король джунглей.

Вокруг было темно. Они стояли перед рядом светящихся окон.

– Как же туда пробраться? – в раздумье спросил Рочестер. – Принц, у вас есть какие-нибудь соображения?

– В самом деле, Ваше Высочество, – подхватил Бекингем. – Может быть, через окно?

– Да, – нетвердо произнес Вильгельм. – Через окно. Сидли вложил в его руку булыжник.

– В атаку, сир, – сказал он.

Никогда в жизни Вильгельм не чувствовал себя таким счастливым. Он уже не помнил о том, что по утрам страдал от этих унизительных приступов астмы, а по вечерам – от малокровия; не помнил, что все его наряды шились по специальному покрою, они скрывали уродливые особенности его фигуры.

Он был предводителем этих мужчин – пусть не на поле брани, пусть не в бою с неприятелем. Придворные его дяди тоже могли пригодиться ему, недаром славились своими буйными выходками. Да! Сегодня он обзавелся неплохими помощниками, очень неплохими. Ведь если даже они хотели верой и правдой служить его интересам, то что же говорить об остальных англичанах?

Вильгельм размахнулся и бросил камень. Затем, испустив воинственный клич, полез на стену – туда, откуда послышался звон разбитого стекла.

Раздались какие-то непонятные крики, в окнах появились чьи-то встревоженные лица.

Голос Бекингема донесся, как будто издалека: