Ужин пробирающихся через бесплодные горы путников был скуден, но россы привыкли быть умеренными в пище, когда этого требовали обстоятельства. Едва варево закипело, Дор снял котелок с огня и поставил его на снег. Горислав подал брату миски, и тот поочередно наполнил их. Первая была с подчеркнутым почтением вручена Мудрецу, он же получил самую большую порцию хлеба и мяса, что свидетельствовало о том уважении, каким пользовался этот человек. Заметим, весьма загадочный человек.
Дело в том, что никто в племени Рось не знал точно: кто такой Мудрец и откуда он взялся. Старики говорили, что он пришел из краев, где рождается солнце, и это было в столь давние времена, когда отцы их отцов еще не появились на свет. В один из морозных зимних дней в селении россов объявился человек, а, может, как догадались позже, вовсе и не человек. У него были сильные руки и желтые немигающие глаза. Незнакомец поселился рядом с россами. Он никому не мешал, и никто не мешал ему. А вскоре выяснилось, что пришелец знает множество удивительных вещей. Он научил людей племени Рось правильно обрабатывать землю, и урожаи выросли втрое. Он обучил кузнецов ковать особо крепкие мечи и показал воинам, как нужно владеть ими. Гость объяснил, как пользоваться знаками, выцарапывая их на выделанной шкуре или коре березы, и как быстро сосчитать количество добытых за зиму белок. Желтоглазый человек обучил россов многому, и при этом ничего не требовал взамен. Сначала люди племени Рось пытались отблагодарить гостя, поднося ему мед и пушистые шкурки, и даже желтый металл, столь ценимый соседями. Но тот не взял ничего, кроме самой малости. Такое бескорыстие изумило россов, и они всерьез стали подумывать о том, чтобы избрать пришельца вождем своего племени. Но, к их глубочайшему изумлению, тот отказался от столь великой почести. Тогда россы порешили давать гостю еду и одежду, а за это попросили его помогать племени добрыми советами. Тот согласился. Не был он и против почетного имени, присвоенного ему на собрании родов – Мудрец. Право, он заслуживал такого прозвища, ибо не было в земле Рось человека более умного и многоопытного. Мудрецу построили дом, и он поселился в нем, проводя время в беседах с тем, что его окружало. Многие тайком следили за ним и божились именем грозного Перуна, что самолично видели, как Мудрец беседовал с деревьями, рекою и диким зверьем. Кое-кто даже уверял, что Мудрец разговаривает со звездами, но это было уж совсем неправдоподобно. Как можно говорить с тем, что мельче самой крохотной соринки!
Мудрец провел в лесу много лет. За все это время он ничуть не изменился, и это не могло не пугать. Он не старел ни лицом, ни телом, а в руках его по-прежнему таилась великая сила, которой мог позавидовать самый могучий воин. Случалось, и пугались. Случалось, и завидовали. Порой находились неразумные, которые пытались выведать у Мудреца секрет его вечной молодости и силы. Ведь для человека нет страха большего, чем страх старости и смерти. Мудрец не усмехался и ничего не отвечал на расспросы, а, если любопытствующий настаивал, прогонял его прочь. И горе тому, кто в гневе обнажал против Мудреца меч! Таких потом находили мертвыми с разрубленным наискось от шеи до бедра телом. И никто не сердился на Мудреца, и не пытался отомстить ему, если погибший приходился родичем или другом, так как все знали, что Мудрец – справедливейший из людей и никогда не поднимет меча первым. Россы научились этому правилу у Мудреца и были лучше своих отцов. Они научились еще многому и порой пытались почитать Мудреца, как бога, хотя и знали, что он непременно будет сердиться на них за это. И когда Мудрец обратился к россам за помощью, все мужчины племени Рось изъявили желание помочь ему. Но Мудрец остановил выбор на пяти братьях из рода Серого Медведя, известных своей силой и неустрашимостью.
– Пятерых вполне достаточно, для того чтобы помочь мне с моим делом, – сказал Мудрец.
Он велел братьям собираться, но перед тем, как отправиться в путь, вручил каждому из них по мечу, которые собственноручно выковал в небольшой кузнице, устроенной им при доме. Это были необычные мечи из тускло сверкающего металла. Каждый из этих клинков без труда перерубал надвое своих собратьев, изготовленных оружейниками племени Рось. Еще Мудрец сказал, что путешествие будет опасным и, возможно, никто не вернется домой. Но братья лишь усмехнулись на это. Они были воинами и не боялись смерти, ибо знали, что бояться того, что рано или поздно придет, столь же глупо, как пытаться отсрочить восход солнца.
Солнце взошло, и шестеро всадников двинулись в путь. Они скакали по равнинам, пробивались через непроходимые чаши, вступали в схватки с коварными недругами и дикими зверями. Мечам довелось славно потрудиться, а вечерами Мудрец рассказывал невероятные истории о людях и событиях, которых просто не могло быть. Он и сам не скрывал, что их никогда не было, и смеялся, видя, как вытягиваются в обиженную мину лица поверивших в его сказку братьев.
Время летело вскачь, и три дня тому назад путники достигли гор, за которыми, как уверял Мудрец, должны были лежать равнина и громадное соленое озеро, именуемое морем. Россы понимающе усмехнулись, когда Мудрец сказал им об этом. Они-то прекрасно знали, что вода не может быть соленой, если не бросить в нее соль. Но какому чудаку придет в голову бросать в озеро драгоценную соль, без какой невозможно придать похлебке вкус, а рыбе и мясу – долговечность.
Вот и сейчас варево было едва присоленным, но россы не замечали этого. Они привыкли именно к такой пище, а, кроме того, были слишком голодны, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Столь же мало неудобств доставляла людям снежная крупа, которую швыряли закручиваемые горными склонами воздушные спирали с ближайшей вершины. Все пятеро работали ложками с почти животной яростью, и Мудрец не отставал от них. Если признаться, он любил поесть. Мерный стук ложек о края выточенных из дерева мисок разносился далеко по ветру. Он не мог не привлечь внимания одинокого волка, выскользнувшего из нагромождения осыпавшихся во время недавней лавины камней.
Горные волки значительно отличаются от своих собратьев, живущих в лесу или степи, но этот был необычен даже для здешних мест. Очень крупный, ростом с годовалого теленка, он имел неестественно вытянутую пасть, украшенную частоколом чудовищно-громадных клыков, два передних из которых в верхней челюсти были почти сросшимися. Глаза волка светились жутким фосфоресцирующим блеском.
Прислушиваясь к шуму, издаваемому людьми, волк неторопливо затрусил к костру. Движения его были по-кошачьи грациозны, лапы, отмеряющие мелкие шажки, напоминали пружины. Этому волку ничего не стоило одним прыжком перемахнуть через голову скачущей лошади.
Звуки становились все отчетливей. Вскоре к ним прибавились и запахи, а затем глаза волка различили расположившихся вокруг огня людей и темную массу лошадей, сбившихся в кучу чуть ниже по склону. Волк принюхался и недовольно чихнул. Аромат постной похлебки пришелся ему не по вкусу. Куда приятней был тонкий запах пота, исходивший от животных, а еще более притягателен был запах влаги, исторгаемый людскими телами. Влаги, которую выделяет через поры горячая кровь. Волк облизнулся и, давясь, сглотнул липкую слюну. Не в силах сдержать вдруг проснувшийся голод, волк поднял к небу узкую морду и оглушительно завыл.
Пробившийся сквозь стоны пурги звериный крик потревожил путников и их коней. Животные, захрапев, повскакали на ноги, братья дружно, словно по команде, прекратили жевать. Пять рук невольно провели по земле у левого бедра, проверяя, на месте ли меч. Лишь Мудрец продолжал безмятежно наслаждаться незатейливой трапезой. Его спокойствие придало россам уверенности, и они вернулись к еде. Только Дор, самый молодой и горячий, отставил миску в сторону.
– Пойду, погляжу, – сказал он, беря меч.
– Это волк, – лениво сообщил Мудрец. – Он не решится подойти к костру.
– Я все же пройдусь.
– Как хочешь. Только будь осторожен, не сверни себе шею.