— Да блин, поройся лучше, там должен быть пистолет. — после этих слов глаза Риты округлились, она с недоверием посмотрела на меня.

— Ты хочешь отдать нам оружие?

— Вам нужнее. — я кивнул на пушку, которую Марго наконец достала. — Девчонки, слушайте внимательно. Зэки это те ещё ублюдки, что любят делать схроны на всякий случай, так что им точно есть где и чем зализать раны после сегодняшней потери. Я практически уверен, что они захотят взять у нас реванш, если не сегодня, то завтра. Вам ни в коем случае нельзя оставаться здесь надолго. — я цыкнул на Марго, что хотела меня перебить. — Идти со мной вы тоже не сможете, потому вам нужно двигаться в другое место. Относительно недалеко от города есть посёлок Суворовский, это где-то в пятидесяти километрах от города.

— Сдурел⁈ — зашипела Рита. — Ты не хочешь брать нас с собой в соседний район, говоришь, что это опасно. Зато пройти пятьдесят километров по трассе, осенью, это заебись идея!

— Согласна, сестрёнка. — недоверчиво пролепетала Марго.

Я закатил глаза:

— Да, я считаю, что это хорошая идея. И в следующий раз дослушай до конца, прежде чем перебивать. Смотрите, вы находитесь в довольно выгодной позиции. Вам нужно всего лишь пол часа — час на то, чтобы выйти за пределы города. Там можно найти на трассе какой-либо внедорожник и на нём спокойно доехать до посёлка. Как окажетесь там, скажите, что вы от меня и что вам нужен Павел Петрович, тогда вас пропустят.

Близняшки одинаково нахмурили густые брови:

— Пропустят? — хором спросили они. — Там, что, есть выжившие? — спросила Марго. — Откуда ты об этом знаешь?

Я коротко улыбнулся:

— Это мой родной посёлок. И да, там есть выжившие, мне до недавнего времени удавалось поддерживать с ними связь по спутниковому телефону.

Девушки переглянулись между собой, наверное для того, чтобы опять быстро перекинуться мнением с помощью телепатии.

— Хорошо, а куда нам идти? — спросила Рита.

— Я покажу, пошли. — я повёл девушек к висевшей на стенде карте.

Когда мы оказались возле неё, близняшки с удивлением посмотрели на оставленные мною на карте отметки.

Рита прикусила нижнюю губу:

— Рэм, а зачем ты обвел эти круги? — она нахмурилась.

— Ой, а я знаю, эти места! — восторженно произнесла Марго. — Тут же находятся знаменитый путь монаха! — она стала тыкать пальцем в карту, отмечая всё новые и новые точки.

— Какой путь? — я старался вспомнить, о чём говорит девушка, но ничего такого не приходило на ум.

— Ну, путь монаха! — она пожала плечами. — Туристический маршрут по пещерам в которых раньше прятались монахи, что скрывались от советской власти за гонение на религию.

Я хотел почесать подбородок, но вовремя остановился:

— А можешь показать где это находится?

Марго просияла:

— Конечно! — девушка взяла маркер и стала рисовать крестики на карте.

Я стоял без движения, запоминая каждую точку, так как прекрасно понимал, что даже если свернуть эту карту, то она не влезет в тележку…

Тележка, забитая до отказа, тихо поскрипывала, когда я петлял мимо машин на парковке гипермаркета. Я чувствовал себя сейчас весьма нелепо, отчего постоянно осматривался по сторонам. Но не потому, что высматривал бродяг, что могли сейчас патрулировать улицы, а потому, что мне казалось, что со стороны я похож на бомжа из какой-то франшизы киберпанка, что таскает металлолом с помойки.

Я рассмеялся собственным мыслям, осознав, что до сих пор зацикливаюсь на таких мелочах, как внешний вид. Привычка блогера настырно сопротивлялась тому, что теперь некому больше оценивать меня за то, как странно я выгляжу.

Электромоторы в голенях загудели натужней, когда я помчался на подъём, выезжая на трассу. Широкое, дорожное полотно, с двумя полосами в обе стороны, было наглухо забито машинами так, что мне с трудом удавалось протиснуться между рядами.

Я старался не засматриваться на разбитые лобовые окна, на стеклах которых всё ещё оставались засохшие куски кожи с лоскутами одежды.

Рядом пыхтела настырная Эльвира, что не поддалась на все уговоры со стороны остальных выживших и всё равно поперлась со мной. Как и когда-то студентов, я так же предупредил девушку о том, что я не несу никакой ответственности за её жизнь, пока мы не доберёмся до Цитадели и что я не стану останавливаться, если она вдруг устанет или её схватят заражённые и уж тем более не стану подвергать свою жизнь опасности, чтобы спасти её.

В ответ девушка недвусмысленно дала мне понять, что настроена серьёзно, выкатив ко входу в гипермаркет скоростной велосипед, чему я искренне обрадовался. Бесшумный двухколесный транспорт — идеальный вид передвижения в зомбиапокалипсис. Я бы сам лично его использовал, если бы у меня были полноценные ноги!

Я обратил внимание на то, что девушка довольно уверенно держится на велосипеде и весьма ловко петляет между авто. Опытным глазом я подметил на характерную профессиональность в её движениях. Некую тонкую уверенность, лишенную неуклюжести.

Но даже прущая как танк, Эля остановилась, когда заметила, что я не отрываясь, смотрю в сторону многоэтажки. Там, с шестнадцатого этажа, в свободном падении, по направлению к земле, бесшумно летела человеческая фигура.

— Я его понимаю. — неожиданно нарушила молчание Эльвира. — Если бы не твоё появление и наше спасение от зэков, то я бы вскрыла себе вены.

Когда падающий человек скрылся с глаз за крышами частных домов, я отвернулся, не желая увидеть последнего момента, когда чья-то жизнь разобьется о равнодушный асфальт. Отчего-то мне хотелось запомнить этого бедолагу в моменте суперпозиции.

Эльвира скривилась, увидев печальный конец человека:

— Почему ты отвернулся? — неожиданно спросила она, посмотрев на меня.

— Хочу запомнить этого человека в суперпозиции. — ровным голосом ответил я.

Эля нахмурилась:

— Какой позиции⁈

Я пожал плечами:

— Супер. — заметив смятение на её лице, я добавил. — Может слышала про кота Шредингера?

Девушка почесала затылок:

— Ты про маньяка, что засунул несчастного котика в ящик и пытался всех убедить, что бедный пушистик одновременно может быть жив и одновременно мёртв? — она поморщилась. — Бррр! Не люблю когда животным делают больно!

Мои брови поползли вверх, от реакции блондинки, что несколько секунд с равнодушием наблюдала за суицидом:

— Вообще, это мысленный эксперимент, никто животинку не мучал. Но ты права, суть этой теории заключается в том, что если за системой не наблюдают, то она находится в состоянии суперпозиции. — я грустно хмыкнул. — Даже если состояния могут взаимно исключать друг друга. Например я не видел, как этот человек погиб, значит для меня он может быть и жив, и у него вообще всё хорошо.

Эльвира несколько секунд хранила молчание, переваривая услышанное, после чего посмотрела в сторону многоэтажек:

— А с чего ты взял, что у этого человека всё было хорошо? От хорошей жизни в окна не лезут. Может быть для него существование стало настолько невыносимо, что он решил разом покончить со всеми проблемами? — Эля уставилась на меня холодным взглядом серых глаз. — Может быть все вокруг него превратилось в сущий ад, а теперь из-за твоей «суперпозиции» этот бедолага теперь будет вечно падать вниз не в силах закончить свой кошмар⁈

На лице Эльвиры легко читались внутренние терзания от ещё свежих воспоминаний о пережитом насилии. Мне можно было лишь гадать о тех кошмарах, что довелось пережить девушке, но я всё же выдержал её испытывающий взгляд:

— Это лишь теория. И как подобает любой теории, рано или поздно она столкнётся с реальностью, что может сильно отличаться от того, что мы вообще понимаем под этим словом.

Если спросишь меня, то я считаю такой выход проявлением слабости и на этом точка! — я заметил, как девушка хочет мне возразить, на что я указал ей рукой на отсутствие у меня ног. — Что не убивает, делает сильнее! Таков первый закон места, куда мы сейчас направляемся.