Сильно упрашивал Валю Петр, чтобы простила. И клялся, и зарекался, и плакался. Говорил, что понять не может, как приключилась с ним такая оказия скверная. Машка, мол, бражки графинчик подсудобила. Выпил и… Но Валя кончила с Петром, будто отрубила. Она снова перебралась с Евдокией в комнату при клубе.
Месяца через два после того пришло Вале письмо от Петра. Сообщал он, что в Яровой живет, хотя Валя и без его письма знала об этом. В колхозе плотником.
«Спроси у людей, всяк подтвердит, что совсем ладно роблю теперь. Еще в том месяце подлечился у врачей и не пью. И теперь тока окончательно понял я, Валюша, что мне без тебя, ну никакой жизни нету».
А потом пошли разные ласковые слова, которые прежде-то Валя от него и не слыхивала.
На другой день — второе письмо прибыло, на третий — третье и — пошли, почти каждый день.
Ответила ему только раз:
«Я крепко-накрепко решила свой семейный вопрос, Петр, и на попятную не пойду. Терпела, пока не променял меня… Уж этого-то я простить не могу».
Не простит. А может быть, когда-нибудь и простит. Ведь сердце у ней доброе.
