- Вы кто такие? – спросил Гедеон, резко остановившись.

- Мы из полиции, - ответил я, доставая из кармана значок. – Вы задержаны по подозрению в ограблении.

- Чего? – на лице парня появилось недоумение. – Какое еще ограбление?

- Мистер Бишоп заявил в полицию, что вы ограбили его казино, - и тут я понял, что все мои подозрения были оправданы. Парень действительно понятия не имел, о каком ограблении идет речь. – Пройдемте с нами до участка, и мы выясним все подробности.

- Мистер Бишоп? – переспросил тот. – Черт. О каком ограблении идет речь? Я вчера выиграл в «Блек Джек» крупную сумму, что-то около четырех тысяч долларов. Вокруг собралась толпа, бармен пару раз ставил мне бесплатные напитки, и все ждали, что дальше я пойду по-крупному. Но я свалил с деньгами.

- Хорошо, Гедеон, - кивнул я. – Если все так, мы ведь опросим свидетелей из казино, игроков, бармена. Проверим записи в учетной книге, в конце концов. У тебя будет возможность доказать свою невиновность. Просто пройдем в участок.

- Где бабки? – спросил Галлас, который по-прежнему держал в руке пистолет.

- Вот как, да? – лицо Гедеона скривилось в улыбке. – Казино всегда должно быть в выигрыше? Они рассчитывали на то, что я проиграюсь, и окажусь должен? А теперь прислали двух продажных копов забрать бабло? Да, это в их духе.

- «Выйдя вовремя», как ты говоришь, ты нанес мистеру Бишопу оскорбление, - продолжал Галлас, не обращая внимания на мой взгляд. – А заодно забрал его деньги. Так что говори, куда ты их упрятал?

- Джеймс, ты с ума сошел? – спросил я, невольно повышая голос. – Какого хрена ты…

- Да пошли вы, - выплюнул парень. – Пошли вы оба, и мистер Бишоп пускай идет за вами. И никаких денег вы от меня не получите, поняли, мудилы?

Галлас прицелился парню в лоб, но, чуть помедлив, перевел ствол на щенка, которого, кажется, совсем не волновала наша ссора. Песик уселся на задницу и принялся вычесывать у себя за ухом.

- Либо ты скажешь, где лежат деньги, либо я застрелю шавку. Считаю до трех.

- Джеймс! – снова крикнул я. – Хватит, мать твою.

- Раз! - проговорил Галлас. – Два!

Гедеон посмотрел на меня взглядом загнанного зверя, и, не дожидаясь, пока Джеймс досчитает до трех, выкрикнул:

- За шкафчиком! Надо снять шкафчик, за ним ниша! Там все деньги!

Грохнул выстрел, и тут же второй. Парень умер молча, рухнул, словно подрубленный. Собака успела коротко взвизгнуть, свернуться в клубок, рванула пару раз ногой и тоже затихла.

Я с удивлением обнаружил в своей руке пистолет. Сам не помню, когда успел вытащить его из кобуры.

- Что ты творишь? – спросил я, держа Джеймса под прицелом. – Ты что, охренел?

- Ты разве не видишь? – Галлас левой рукой достал из кармана выкидной нож, отщелкнул лезвие и бросил его на пол, рядом с валяющимся на ней трупом. – Шавка бросилась на меня, пришлось выстрелить. Этот свихнулся из-за того, что я прикончил его собаку, и напал.

Он даже не попытался поднять оружие, просто посмотрел на меня, и я внезапно почувствовал горечь. Кем бы ни был человек, что стоял сейчас напротив меня, это был совсем не тот Джеймс Галлас, которого я знал. Или думал, что знал.

- Ты что, сука, на Бишопа работаешь? – выплюнул я ему в лицо. – А как же закон? Республика? Честь в конце концов?

- Мы все работаем на Бишопа, Михаил, - он усмехнулся и подошел к шкафчику, убирая пистолет в поясную кобуру. – Все, что выгодно Республике, выгодно и ему. И ты лучше меня знаешь, что не выстрелишь.

- С чего бы?

- Потому что я твой лучший друг.

- Бывший лучший друг, - я даже удивился, насколько легко мне дались эти слова.

- Вот как? – на его лице появилась растерянность, он даже остановился.

- Да, - ответил я, понимая, что вот она – точка невозврата.

Однако ублюдок был совершенно прав. Я не стал бы стрелять в него. Если бы он бросился на меня, или навел на меня ствол – другое дело. А вот так, в беззащитного - не сумею.

- Ладно, - Джеймс кивнул, снял шкафчик со стены, аккуратно опустил его на пол, после чего достал из обнаруженной за ней ниши пачку денег. Отсчитал несколько купюр и протянул мне. – Тогда так. Держи. Подарок от мистера Бишопа. А насчет бумаг можешь не волноваться, я сам все оформлю.

- Да не возьму я твоих бабок! - не выдержав, заорал я. – Я не собираюсь валить людей для мафии!

- Возьмешь, - Галлас подошел ко мне. Кажется, он не испытывал никакого дискомфорта от уткнувшегося в грудь пистолетного дула. Свернул купюры и сунул мне в карман пиджака. – Можешь считать, что нашел их, и что это не взятка. А теперь иди домой. Отдохни. Ты знаешь, тебе надо много отдыхать, чтобы и дальше работать на благо Республике. А я тут со всем разберусь.

- Да пошел ты на хрен! – я оттолкнул его в сторону, развернулся и пошел прочь из квартиры.

- Расслабься, Майки, - он назвал меня так, как звал в детстве. – Скоро ты все поймешь.

В ответ я, не оборачиваясь, показал ему средний палец.

***

Настроение было паршивым. Наверное, так же себя должен чувствовать использованный презерватив, после того как его завязали узлом и выбросили в мусорку. Что еще хуже, попользован я был в противоестественном гомосексуальном акте между Джоном Бишопом и Галласом.

Сука, я ведь его лучшим другом считал, даже ближе, чем Каноля. Еще бы, оба без отцов росли, оба из внутреннего города, и с самого детства вместе.

Больше всего меня в тот момент интересовал вопрос: всегда ли Джеймс был таким человеком, или это результат воздействия этого проклятого города? Когда он стреляет в голову человеку, который не виноват ни в чем, кроме того, что оказался слишком удачлив, потом швыряет мне штуку, и великодушно предлагает взять всю бумажную работу на себя.

И ведь даже не дернулся, когда я навел на него ствол. Прекрасно понимает, что выстрелить в него я не смогу. Знает меня, чертов ублюдок.

Будь на его месте кто угодно, я бы выстрелил, не задумываясь, и плевать, что потом было бы. Но в Галласа не смогу. А Каноль… Он никогда так не поступил бы.

В участок я не пошел. Несколько часов таскался по городу, пока солнце окончательно не скрылось за горизонтом. Потом решил, что хватит, по дороге домой захватил в магазине бутылку кукурузного виски из Модока и несколько бутылок холодной колы. Поднялся на этаж, надеясь, что не встречу никого из соседей, быстро заперся в квартире и плотно занавесил окна. Не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел меня за этим делом.

Полночь только-только миновала, но ушедший день не унес с собой забот.

Более того, с каждой секундой все становилось только хуже. Я выставил на журнальный столик все принесенные бутылки, уселся на скрипнувшую кровать и понял, что не ел с самого завтрака.

Пришлось подниматься, тащиться до холодильника, где я обнаружил тот же самый набор, что и у покойного Гедеона. В горле встал ком, но я продавил его ударной дозой виски с колой, вернулся на край кровати и принялся жевать. Обычно казавшийся вкусным брамбургер сейчас больше напоминал на вкус бумагу.

И что же теперь делать? Вопрос заключался вовсе не в том, как жить дальше, а стоял совершенно конкретно: что делать с Галласом, если он скурвился и теперь работает на Бишопа?

Стучать начальству? На местах в этом не было смысла, тем более, что понятное дело, он хоть и проявил инициативу, но является далеко не зачинщиком всего этого. Неужели Джек Барнс? Тот хоть и был мужиком грубоватым, даже слегка диковатым, при этом казался на удивление правильным, без гнильцы.

Брюс. Ну да, кто же еще. Как же они тепло встретились, когда мы только прибыли в Рино. Я смешал еще выпить, вытянул содержимое стакана в несколько длинных глотков, и развалился на кровати.

Конечно. Джеймс сказал, что НКР обязана присоединением Рино непосредственно Бишопу. Значит, он смог продавить в сенате этот вопрос, а у него там было доверенное лицо. И вот слащавый Брюс подходит как нельзя кстати.