Я подтвердил. Система немного подумала, и на верстаке материализовался меч.

Поднял его, ощущая приятную тяжесть в руке. Лезвие, конечно, не заточено до бритвенной остроты, и кожа на рукояти намотана грубовато, но это было настоящее оружие. Ощущение стали в руке всегда действовало на меня… отрезвляюще.

Выйдя из кузницы с мечом в руке, я окликнул Кузьму и Забаву.

— Ну, как я вам? Достаточно устрашающе для местного контингента?

— Внушительно, Василий, — Кузьма изобразил нечто вроде улыбки. — Очень внушительно.

— Хотелось бы верить, — хмыкнул я. — Теперь осталось только научиться этой штукой махать не хуже, чем косой.

Но это могло подождать до завтра. Небо окрасилось в бледно-фиолетовые тона, и сумерки быстро сгущались.

Я направился к дому на дереве, достал кровать из инвентаря и поставил её в углу комнаты. Собирался уже было завалиться, но тут вспомнил о своих спутниках. Я, конечно, здесь главный, но бросать их спать на голой земле тоже не вариант. Особенно новенькую. Лояльность ценный ресурс, его нужно культивировать.

«Как насчет кого-то, кто разделит твою постель?» — всплыли в памяти слова Сайласа. Хитрожопый гоблин.

Нет, делить постель с Забавой я не собирался. Не сейчас, во всяком случае. Девчонка, конечно, эффектная. Эта точеная фигурка, взгляд с чертовщинкой… Экзотика, одним словом. Притягивает. Но я ее едва знаю. И положение обязывает держать дистанцию. Превращаться в альфа-самца, который пользуется своим положением, — не мой метод.

Я вышел на платформу.

— Забава, кровать в доме твоя, — бросил я через плечо. — Располагайся.

— Что? Но… Василий! Это неправильно! — она явно не ожидала такого поворота.

— Сказал, твоя — значит твоя. И это не обсуждается. Считай это… приказом, если тебе так проще.

— Спасибо… Василий, — она смущенно кивнула и скрылась в проеме дома.

— Надеюсь, тебя устроит твой старый ящик, Кузьма? — спросил я, поворачиваясь к домовому. — Или предпочитаешь свежий воздух?

— Как представителю древнего рода лесной нечисти, мне привычнее спать под открытым небом, — с достоинством ответил Кузьма. — У меня есть приметное дерево на опушке, я его уже облюбовал.

— Как скажешь, приятель.

— Приятель? — Кузьма удивленно склонил голову. — Что это означает?

— Это… вроде как друг, — я пожал плечами.

— Ты считаешь меня другом? — в его голосе прозвучало неподдельное удивление.

— А ты как думаешь? Ты мне сегодня неплохо помог. Без тебя я бы тут до сих пор с голой задницей по джунглям бегал, пытаясь понять, куда попал.

— Это просто мой долг, Василий.

— Называй как хочешь, — усмехнулся я, присаживаясь у подножия дерева-дома. Оторвал рукава от своей видавшей виды куртки. Все равно уже ни на что не годились. Соорудил из них некое подобие подушки, чтобы хоть немного смягчить жесткую кору.

— Уверен, что тебе будет удобно? — с сомнением спросил Кузьма.

— Не парься. Спал и в худших условиях. К тому же, у меня теперь есть меч, которым я почти не умею пользоваться, так что любой враг дважды подумает, прежде чем нападать, — я усмехнулся еще раз.

— В этом есть своя логика, — рассмеялся Кузьма. — Что ж… Спокойной ночи, Василий.

— И тебе не хворать.

Он коротко кивнул и растворился в лесной чаще, шурша листьями.

Этот день определенно вошел в топ самых странных в моей жизни. Впрочем, времени на философские размышления не было, усталость брала свое. Я быстро уснул под убаюкивающее стрекотание цикад и мерное жевание лошади в стойле.

Пробуждение было резким, как выстрел. Ночь на траве под открытым небом взбодрила лучше любого кофе. Вставать и действовать — вот что диктовало тело, привыкшее к дисциплине.

Солнце едва показалось, окрашивая верхушки деревьев. Быстрый взгляд на ситуацию: семнадцать золотых в кармане. Долг — двести семьдесят. Одна стопка кукурузы — один золотой.

Простая арифметика диктовала невеселый вывод: две тысячи семьсот единиц кукурузы. Вчерашние четыреста пятьдесят казались каплей в море. Телега вместит урожай, оставив тридцать свободных ячеек, но сам сбор…

Даже если я вчера и проредил изрядный кусок поля, собрать такой объем — задача не из легких.

Кузьма и Забава еще спали. Набрав воды из колодца, я сделал несколько больших глотков, взял серп и направился к полю.

Пришлось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не сон. Ряды кукурузы, скошенные вчера, стояли как ни в чем не бывало, будто их и не трогали. Стебли на ощупь были вполне реальны. Видимо, местная «игровая механика» работала и на восстановление ресурсов. Что ж, мне же лучше. Не буду жаловаться на такие подарки судьбы.

Тело, не привыкшее к монотонному сельскому труду, но знакомое с нагрузками, гудело. Сбор кукурузы выматывал. Несмотря на то, что стебли поддавались легко, сам процесс был изнуряющим. Но в этом была и своя прелесть — не нужно думать, не нужно анализировать. Просто руби и складывай. Каждый раз, когда инвентарь заполнялся, я возвращался к телеге, разгружал добычу и снова шел в поле. Медленно, но верно я приближался к цели.

Когда до заветной цифры оставалась последняя тысяча, по лестнице дома на дереве спустилась Забава. Я как раз выгрузил очередную партию и пошел ей навстречу.

— Доброе утро.

— Доброе утро… Василий, — она немного запнулась. — Признаться, чувствую себя неловко.

— Это еще почему?

— Вы так тяжело работаете… из-за меня. Это я должна была бы отрабатывать свое освобождение.

— Глупости, — я усмехнулся, вытирая лезвие серпа о траву и утирая пот со лба рукавом старой куртки. — Решение было моим. И ответственность на мне. Ты мне ничего не должна.

Она окинула меня быстрым взглядом.

— Тогда позвольте хотя бы приготовить что-нибудь, — предложила она. — Вам нужны силы, а я умею обращаться с печью.

Только сейчас я понял, насколько голоден. Суматоха последних суток вытеснила мысли о еде напрочь.

— Звучит отлично. Кукурузы на полях хватит надолго, а печь есть в сарае.

Я отсыпал ей несколько початков. Забава тут же принялась разжигать огонь с помощью кремня и трута.

Я вернулся к работе. Через полчаса последние стебли были срублены, и телега была заполнена почти доверху — каждые десять порций кукурузы в инвентаре превращались в один объемный початок в телеге.

Накосив травы для лошади, я подошел к Забаве. Кузьма уже сидел рядом, привлеченный запахом.

— Аромат что надо, да? — заметил Кузьма. — Едва учуял, сразу примчался.

— Это точно, — улыбнулся я. — Работа в поле — та еще проверка на выносливость.

— Надеюсь, это утолит ваш голод, Василий, — сказала Забава, протягивая мне дымящийся початок из котла. Дав ему немного остыть, я впился зубами в сочную мякоть.

Несмотря на обжигающий жар, первая нормальная еда в Полесье показалась невероятно вкусной. Свежая, только с поля. Вот, значит, какой вкус у настоящей пищи, не прошедшей через десяток обработок.

— Потрясающе.

— Я рада, что вам понравилось.

— Если после сегодняшней торговли останется золото, определенно стоит купить соли и масла, — заметил Кузьма, уплетая свою порцию.

— С языка снял, — усмехнулся я.

Закончив с едой и пополнив запасы воды, я направился к стойлу. Лошадь уже не выглядела такой настороженной, как вчера. Я похлопал ее по боку, пока она доедала траву.

Забава помогла запрячь лошадь в телегу. Оказалось немного сложнее, чем я думал, но в итоге мы справились. Вскоре мы уже двигались по тропе к Торговому посту.

— Просто ведите ее, — сказала Забава, передавая мне поводья. — Она пойдет за вами. Вы здесь главный.

Я кивнул, мысленно прикидывая, сколько золота останется после продажи кукурузы. Телега была забита под завязку — все три тысячи единиц. Семнадцать золотых оставались со вчерашнего дня, плюс тридцать должно было остаться после погашения долга Гринбейну.

— Сорок семь золотых будет в остатке, — озвучил я расчеты. — А нужно еще многое: вторая кровать, фляги для воды, запасы провизии, материалы для оружия, да и другие тотемы разблокировать. Как думаешь, Кузьма, уложимся?