Маятник
Я не сплю, и размеренный маятник, в мрак,
Звуковой посылает мне знак.
И поет, заключая мгновения в счет,
Что минутное все протечет.
Проницая качаньем притихшую тьму,
Он сознанью твердит моему: –
«Ты ошибся во всем. Твой родимый народ,
Он не тот, что мечтал ты. Не тот».
И в глубоком сознаньи я должен молчать,
В этом говоре – суд и печать.
Не одни только сказки и песни и мед,
Сердце полную правду возьмет.
Не принять обвиняющий голос нельзя,
Через совесть проходит стезя.
И правдивую мысль та тропинка пошлет
Через пламя и бурю и лед.
Я любил на заре, я томился весной,
Причастился я песни родной.
Как случилось, что тот, кто так звонко поет,
Так бесчестно свой край предает?
Я от детства любил безрассудный размах
Тех, чье сердце отбросило страх.
Как же отдан врагу укрепленный оплот,
И трусливый лукавит и лжет?
Безконечная ширь. К полосе полоса,
Протянулись поля и леса.
Но окликни всю Русь. Кличь всю ночь напролет,
И на помощь никто не придет.
Там над ямою волчьей ощерился волк,
Человек в человеке умолк.
И петух скоро в третий уж раз пропоет: –
«Твой родной, он не тот. Он не тот».
Вращенье колеса
В начале мая, в этом году судьба забросила меня в столицу юга, Харьков. Этот город, как и другие Русские города, многократно повторяет слова о завоеваниях Революции и о свободе.
Свойство колеса – вращаться. Но также свойство колеса – приводить что-нибудь в движение. Бывает колесо, которое вместе с другими колесами катит телегу, и сотни трудовых телег, и миллионы мчащихся повозок, или, соединенное с сложной разумной сетью двигателей, осуществляет творческую деятельность высоко-полезного завода. Бывает также колесо, которое вертится и ничего не движет, и никуда не подвигает. Таким колесом играют дети, случайная рука, – порой даже нога проходящего животного.
Мне всегда чудится вращение праздного колеса, когда представители так называемой революционной демократии без конца говорят о завоеваниях Революции.
К каковому разряду завоеваний надо отнести следующий случай?
10-го мая я написал очерк «Солнечная Угроза». Редакция большой Харьковской газеты отнеслась чрезвычайно сочувственно к нему, но редакция боялась раздражать местные демократические организации. После долгих ожиданий, увижу ли я свой очерк напечатанным, и когда это будет, я получил, наконец, 10-го сентября, обратно свою рукопись, причем красным карандашом были зачеркнуты особенно вредные места. Да узнают любопытствующие, что бывает раздражительным для мнимо-революционных революционеров, и что было невозможно напечатать в гордящемся завоеваниями Революции большом городе, в столице Юга. Зачеркнутые места я печатаю курсивом.
Солнечная Угроза
Уважь! Сейчас о чем-то грезит он таком,
Что верно, верно вся его душа – Как Солнце.
Словацкий
Только Солнце властно пронизать туман острием своих лучей и разогнать их цепкие хлопья, не дать им опять и опять спуститься в мертвящую пелену, лучистыми стрелами порвать их саван. Только Солнце. Потому что все лучи его, идя в разные стороны, исходят из одного средоточия, и в кажущейся отдельности делают одно и то же дело.
А если бы каждый луч захотел и смог оторваться от общего горнила, от единого жгучего жерла, отдельные лучи оторвались бы лишь затем, чтобы сверкнуть на мгновенье самовольной горящей змеей – и сгореть до тла, вне творческого праздника, вне широких торжеств солнечного строительства жизни. И оторвавшиеся лучи лишь ослабили бы Солнце. Может быть, оно стало бы тогда холодным и свинцовым. Оно стало бы сродни туманам, ткущим серые сумерки и ночь.
Чего же хотим мы, все больше и больше распадаясь на отдельные лучи? Своего маленького отдельного тщеславного существования?
Нам опять захотелось ночи и саванов?
А если нет, зачем же мы забываем солнечный клич, который гласит: «В единении сила»?
Да будет одна воля в Великой Стране. Кто против этой воли, тот безумный или преступник, тот слепец или предатель.
Верность своему слову – первое достоинство человека. Кровный союз побратимства – золотое звено сердца к сердцу. Кто растопчет его, тот проклят. Через измену своему слову и общему делу – путь в трясину.
Да не забудем же сестру нашу Cepбию, в чьем доме сейчас насильники. Насилье низвергнем.
Да вспомним сестер наших, Литву и Польшу. Они в цепях. Разорвем цепи.
И разграблена смелая Бельгия за то, что в свой час, малая размерами, великая мужеством, она отвела от великих сестер грозный удар и дала нам всем возможность приготовиться.
А мы ее теперь бросим?
И свободная Франция, страна героев, и свободолюбивая Англия, страна упорных работников жизни, – не они ли в первый час нашего освобождения сказали: «Признаем его. Радуемся. Поддержим». И поддержали.
Мы их покинем теперь на поле брани с общим врагом, и это будет – честно?
Мы Славяне. На будет же с нами слава. Первая слава человека – верность слову, заступничество за брата, помощь другу, бесстрашие перед врагом.
Враг во-вне есть враг внутри. Прогоним прочь от наших пределов того, чей высший разум – Каинов дым, того, кто топчет слово, безчестит женщин истязает пленных, творит гибель во имя гибели, надменно видит лишь себя, и все время лжет, лжет, сеет лжи.
Лишь через вашу победу – укрепление свободы, война войне, скорый и прочный мир.
Не довершив одного, не совершишь другого. Довершим достойно войну, и мы будем тогда в строительстве мира самым великим народом.
Мы Славяне. Да не будем же ославлены.
Сомкнёмся все как казачий круг. Такой круг разомкнет огненное окружение вражеской напасти.
В казачьем круге все равны друг другу и все слушаются своего вождя. Единая воля всех, воплощенная в воле избранника умов, свершает чудеса.
Будем как дружные лучи единого Солнца.
А если нет, золото Солнца станет свинцом. И свинцовые пули будут носиться в воздухе. Пули вр ага– в ваше сердце. И пули ваши – в наше сердце.
Эти слова, которые не могли, при всей своей простой убедительности, появиться в печати, доселе все еще скованной и несвободной, сохраняют свою прежнюю убедительность. Золото Солнца давно для нас стало свинцом. Россия вся, охвачена то судорожной рознью внутренних сил, которая захватывает человека, когда им овладевает буйное помешательство или припадок Виттовой пляски.
Древние Скандинавы, говоря о Солнце, называли его: «Солнце – светлое колесо, Солнце – колесо красивое». Но наше Русское колесо – не такое. Мы в однообразном движении праздного колеса, не соединенного ни с какой зиждительной деятельностью.
Есть однако несомненное, вам угрожающее, следствие бесконечных взмахов праздного колеса. Это вращение дойдет в своей повторности до какого-то наибольшего числового предела, и свинцовые пули будут снова носиться в воздухе.
