– Не заметил, ваше преподобие, – попытался улыбнуться капрал.

– Вы, твари! – опять начал биться в руках двух солдат атаман. – Вы за всё заплатите.

– Ты уже начинаешь повторяться, придурок, – усмехнулся я, выбрав нужный рисунок для работы. – Эрик, зачем ты мне его притащил? Уведи.

Вообще не собираюсь с ним больше общаться. Тоже нашёлся тут борец за справедливость. В гробу я таких видал. Сам за всё ответишь, козёл. И за моих крестьян, и за готлинский караван, сгинувший в прошлом месяце в этих краях, и за налёт на лесорубов, и за многое другое. Только мне неохота об тебя руки пачкать. Нет, так-то в твоих словах имеется правда, вот только не тебе, упырю, о ней говорить.

У каждого, наверное, порой мелькают мысли, узнай про которые даже кто-нибудь из самых близких, то станет жутко стыдно. Вот и сегодня у меня случилось нечто подобное. «Русский любит троицу», – вдруг не к месту подумал я, когда узнал, что погибших у нас всё-таки не двое, а трое. Ругать себя за глупую шутку не стал, потому что слишком сильно был собой доволен – все наши раненые выжили, и во многом благодаря мне, хотя заслуг Алисы с её помощниками умалять не собираюсь. Поблагодарил и благословил всех, даже её рабов.

– Восьмерых в лесу поймали, – доложил вернувшийся лейтенант Вилков. – Никто не ушёл.

Ну-ну, это как раз в тему оптимизма. Не верю, что никому не удалось сбежать. Стопроцентный результат в нашем случае вряд ли был достижим. И пусть. Так даже лучше. Другим разбойным бандам станет более нагляден преподанный мною урок, если они его выслушают от своих коллег, очевидцев сегодняшнего сражения.

– Что у нас по трофеям? – спросил Карла.

Я сидел на траве, привалившись спиной к сосне. Усталость давала о себе знать. Вот думаю, стоит ли прямо сейчас отправляться в обратный путь или отдохнуть самому и дать отдых своим воякам, а в обитель выехать завтра с утра?

Не стал я сильно ругать Юльку, она и без того, вижу, расстроена чуть ли не до слёз. Шутка ли, двадцать пять драхм выложил за этот кафтан, модный, дорогой, от лучшего столичного портного, и вот на тебе, правый рукав и весь низ сзади ободраны кошачьими когтями. Проветрила, называется, одежды.

– Помнишь, Юль, когда-то не только твои, но и мы с дядей на такие деньги год жили, – вздохнул я, разглядывая испорченную вещь и не оборачиваясь к стоявшей на пороге гардеробной служанке. – А теперь это только выкинуть, ну или Нику нашему отдам. Кое-где подошьёт у брата Антона в мастерской и будет модничать. Графиню тогда встречу в этом. – Я показал на тёмно-синий камзол, тоже дорогущий, но не такой модный, как ободранный котятами. Хотя какие они котята? Можно сказать, настоящие тигрята или рысята, с нашими земными кошками сравнить только по уму, хитрости и своенравности, а не по размерам. – Кто конкретно из них? Мурзик или Котька? Сказал же, сделать им специальное место, чтобы там когти свои чесали.

– Так сделали же, – шмыгнула носом подруга детства. – И у вас в кабинете сбоку дивана, где они начинали драть, и у кресла в спальне.

– И?

– Где угодно когти свои точат, но только не в этих местах. Уж я их ругала-ругала, только они кроме вас никого не слушают ведь.

– Они и меня не больно-то слушают. – Я отбросил кафтан на спинку стула. – О, явилась, проказница. Открой ей.

Котята приспособились возвращаться ко мне не нормальным путём через двери, им было лень обегать большое наше главное здание, а забирались на раскидистый дуб, росший под окнами моей гардеробной и комнаты служанок, с ветки перепрыгивали на подоконник и начинали скрести лапой по стеклу, чтобы открыли окно и впустили.

В первом детстве мне жутко не нравился звук ногтей по стеклу, потом с возрастом стал к нему равнодушен, а в новом мире опять коробит, чем шельмецы и пользуются. Ведь никто их не учил такому, сами догадались.

– Заходи, Котя, – пригласила Юлька гостью.

Та с важным видом спрыгнула на пол и побежала к открытой двери, за которой в коридоре стояла её миска с кормом.

– Ни здравствуй, ни до свидания, а ведь мы с утра ещё не виделись, – прокомментировал я поведение своей пушистой воспитанницы. – Ладно, сейчас не до них. В общем, Юль, одёжку Николасу, только золото пусть обдерёт с неё и брату Алексу в казну отдаст. Не по Сеньке шапка.

– Господин?

– Говорю, штаб-новику, даже такому красавчику, как наш друг, не по чину золотым шитьём хвастаться.

Упомянутый будто только и ждал, что про него станут говорить. Уж не подслушивал ли он за дверью? Вошёл радостный, словно из вертепа вернулся. Интересно, а у них с Юлькой дошло до близости? Вроде бы ещё нет, но, возможно, я ошибаюсь. А как же Сергий? Или между Ником и Юлькой просто дружба? Что ж, вполне возможно. Многие, в том числе и моя Даша, не верят в дружбу между мужчиной и женщиной без интима, а я вот встречал несколько раз примеры обратного. Там, правда, были несколько особые обстоятельства, ну ладно, чего я опять не в ту степь? Степ не в ту степь, каламбур, однако.

Ника вот с утра сразу после завтрака у себя увидеть не ожидал, а он вот он, лыбится стоит. Неужели Карл вернулся? Да ну, ерунда, сомневаюсь, что и к вечеру появится, а скорее всего, завтра ближе к полудню, если я хоть что-то соображаю в скорости пешего марша, с моим вассалом ведь идут пленники, а их никто везти не собирался, да и незачем. К тому же там женщины, дети и откуда-то взявшийся в шайке старик, это не скороходы.

Сам я тащиться с общей колонной не стал, у меня дел невпроворот в монастыре, так что взял взвод Эрика и отправился домой сразу же после разгрома банды, не оставшись на ночлег. Да уж, эпическое сражение получилось, рота регулярного войска с четырьмя магами, один из которых самый могущественный во всём королевстве, если не на континенте, одержали убедительную победу над такой же численности сбродом из вчерашних крестьян, кандальников и городских оборванцев. Не забыть бы занести эту викторию в анналы истории. Так сказать, в назидание потомкам. Кто там у меня ведёт летопись? Сам брат Валерий? Ага, эту ответственную миссию наш старший библиотекарь никому не доверяет. С сарказмом, гляжу, у меня всё в порядке.

– Чего стоим, чего молчим? – хмуро спросил у приятеля.

– Голубиной почтой сообщение пришло! Из столицы! От вашего дяди Андрея! Вице-канцлера! – обрадовал штаб-новик. – Я как раз на голубятне был.

– И что ты там делал, стесняюсь спросить? – нахмурился я ещё больше. – Говорил ведь, если тебе нечем заняться, разрешаю напрямую обращаться ко мне. Так сказать, на правах старой дружбы. Быстро тебе работу найду. Так что там в том письме?

– Ахорские герцоги переругались между собой после поражений, которые им нанёс граф Борнский, и с королём Виталием у них раздрай, в общем, союзники отступают из Кранца, почти бегут!

Угу. Понятно. Это у победы родителей много, а поражение всегда сирота. Едва надежды на богатые трофеи развеялись, как туманная дымка с восходом солнца – чёрт, да я ведь тут стал поэтом, пусть пока только в мыслях, – войско вторжения, собранное из давних врагов, а ахорская герцогская вольница немало крови габарицам попила и, чую, ещё немало попьёт, так тут же возник раздрай. Ожидаемо. Такое развитие событий в беседах со мной предполагали кардинал и виконт Андрей Торский ещё там, в Рансбуре.

– Ну и чему ты радуешься? – Я взял из рук Юльки не пострадавший от котят кафтан. – Знаешь, что это означает?

– Что?

– То, что полки Альфонса вернутся в Ронер. Жди скорой войны между нашими родами.

– Так это же здорово! Мы их разобьём! С вами-то! Ваше преподобие, ведь мы же будем участвовать? – спросил он и, не дождавшись ответа – я молча дал служанке завязывать шнурки на манжетах, – повторил: – Ведь будем?

Глупый вопрос. Конечно будем. Куда я денусь с подводной-то лодки, в смысле от обязательств перед семьёй и родом? Никуда, правильно. Так что ещё повоюем. Надеюсь всё же, что случится это не очень скоро. Жаль, пока никаких известий о милорде Джеке нет, но я в него верю. Герцогу Ронерскому быстро не удастся справиться с ним. В победу крестьян не верю, такого ни в нашей земной истории не было, ни здесь. Насмотрелся я уже, что из себя представляет плохо организованное воинство необученного, скверно вооружённого сброда. Против профессиональных вояк он, конечно, может сколько-то выстоять, но рано или поздно всё закончится победой феодалов. До буржуазной революции в Паргее ещё очень далеко, да и возможна ли она в магическом мире? Что-то я сильно сомневаюсь.