Наевшись, сын опять засыпает. Я перекладываю его в кроватку и тоже ложусь доспать ночь, прижимаюсь к Ване. Он обнимает, и так мы валяемся, пока Кир не просыпается.

– Может, слетаем куда-нибудь? – спрашивает Ваня, не торопясь вставать.

– Вместе с Киром? – уточняю я, бросая на него взгляд.

– Почему нет? Он подрос, Нору возьмем. График у меня посвободнее. Зимой было не до того, а сейчас в самый раз.

Ваня придвигается ближе, ложится на бок и, подперев локтем голову, смотрит на нас с Киром. Волосы после сна взъерошены, лицо гладкое и чистое – не дашь Крайнову тридцать пять. Я рядом с ним напоминаю себе зеленое измученное чудовище с черными кругами под глазами.

– Ну… не знаю… – Представляю, сколько всего надо будет взять… – Кир и дома, бывает, устраивает концерты, а в небе, наверное, и подавно будет выступать. Никому мало не покажется. Еще докричимся до небесной канцелярии, и нас с самолета снимут.

Стоит сказать про самолет, как, словно выстрелом, пронзает воспоминанием. Прошлое опять тут как тут, но я сразу от него отмахиваюсь.

– Вообще, идея неплохая. С солнцем в Москве что-то совсем плохо в последние дни. Пасмурно, холодно. Даже с коляской надолго не выйти.

– Пару недель, Эва. Море, песок, солнце…

– Только куда-нибудь недалеко. Я не осилю долгий перелет.

Аэрофобия у меня развилась и из-за крушения того самолета, и из-за Кирилла. Все же сложно путешествовать с ребенком. Тут иной раз до врача в центр доехать – целый квест.

– Хорошо, сегодня вечером подберем варианты. Ну или завтра. Скоро Новиковы придут. Возможно, Глеб с ними подъедет.

Глеб – лучший друг Вани. Я теперь о Крайнове все-все знаю, и он обо мне. Ну почти…

Смотрю на сына, который в кои-то веки просто лежит рядом и слушает наш разговор, а не плачет и не подгибает ножки. Неужели колики потихоньку нас отпускают?.. Стоит об этом упомянуть, как начинается.

– Чем тебе помочь? – подрывается Ваня.

– Ничем. Ты и так все отлично устроил. Помощница под боком. Отдыхай. Сам ведь почти постоянно на работе, без выходных.

Я целую Ваню в щеку и, взяв Кира на руки, без малого два часа, до болей с в спине хожу с ним по дому, из комнаты в комнату. Сын капризничает, извивается. Едва затихнув, вновь начинает плакать, и так по кругу.

Нора, управившись с делами, приходит на выручку, и я бегу в душ. Скрываю консилером следы усталости, чтобы хоть слегка стать похожей на человека, наспех делаю укладку – и сразу же на кухню заниматься мясом.

Отбивные получаются изумительно. Готовить я всегда любила, а в последнее время просто обожаю. Материнство меняет женщину. Или это гормоны влияют? Пока до конца не поняла, но с появлением Кирилла что-то во мне безвозвратно изменилось, и прежней я точно не стану.

Ваня тоже подключается, помогает чем может. Мы только недавно переехали. До этого жили в моей квартире. После родов он перевез вещи к нам, нанял бригаду, чтобы поскорее доделать ремонт в загородном доме. И вот мы уже две недели здесь. Общий быт все-таки сближает. Никогда бы не подумала, что снова буду наслаждаться отношениями с мужчиной.

– Представляешь, в прошлом месяце я поднял пятнадцать лямов по сделке! Нам точно надо это отметить.

У Вани дела идут в гору.

– Таранов и Савчук – золотая жила. Но до поры до времени. Большие деньги – это ответственность. Если грамотно их не распределить, не давать кому-то на лапу… В общем, по лезвию ходят ребята. Впрочем, мне-то что. Не мои риски. Хотя… некоторые есть.

– Ты мог бы перенести ваши дела и подписание документов на следующую неделю в офис? – Упоминании Савчука вызывает раздражение.

Эта фамилия для меня – синоним боли, разочарования и жуткого стресса. Вроде времени прошло достаточно, значимые события произошли в жизни, но ноет за грудиной, стоит о бывшем муже услышать. Волнение скрыть тяжело. Столько месяцев от Тараса была тишина. Еще бы всю оставшую жизнь ничего о нем не знать.

– Да там фигня вопрос. Пара подписей. А то Влад с Тарасом сегодня здесь, завтра там – хрен поймаешь. В основном же с Тарановым взаимодействуем. Его так и вовсе днем с огнем не сыскать. У одной доверенности срок истек, договоры переподписать надо. Ну и еще у нас новые, выгодные условия, а у ребят такие же встречные предложения.

– Что за предложения?

– Савчук строительством плотно занялся. Свой элитный дом где-то в центре строит. Поднялись они с Тарановым здорово. Их там целая команда. Молодцы. Одобряю.

Каждое слово про Тараса словно наждаком по нервам.

Признаться бы Ване во всем, но как это сделать – не представляю. Да и нужно ли? У нас спокойные, хорошие отношения. Возможно, я вообще себя накручиваю и это просто стечение обстоятельств. Действительно только деловое сотрудничество и вопрос на десять минут. Развела панику на ровном месте.

Когда Савчук подъедет, один или со своей прекрасной, «искренней» женой, уйду с сыном под предлогом покормить или сменить подгузник. Видеть Тараса я не могу и никак не хочу с ним пересекаться. Это не только из-за Кирилла. Просто не хочу.

Ваня приобнимает меня за талию.

– Эва, ну ты чего разнервничалась? – замечает он. – Это просто Новиковы, с которыми мы давно общаемся и дружим. Ты моя женщина. Я тебе предложение сделал, сын у нас. – Он целует в шею, прижимает к себе. – В отпуск бы еще съездить.

– Предложение?

– Ну да.

Ваня достает что-то из кармана брюк. Разжимает кулак, и на ладони оказывается кольцо.

– Хотел на ужине при всех, но, видя, как ты сейчас трясешься, не буду смущать еще больше. Выйдешь за меня?

Второй раз невеста. Я. Та, которая говорила, что больше никогда. Ни с кем. Правда. Ни с кем, кроме Вани.

– Выйду. – Обвиваю его шею руками. Целую.

– Пиздец… – шепчет он мне в губы. – Я самый счастливый мужчина на свете…

У Вани красивая улыбка и доброе сердце. Может, полюбить я больше никогда никого не смогу, но привязанность к нему… это такое волнующее чувство. Оно чем-то напоминает нежность, которую я испытываю, глядя на сына!

Ваня надевает кольцо мне на безымянный палец, целует руку, опять обнимает, а внутри, как огромный шар, разрастается радость.

Идиллию прерывает Нора. Она появляется на кухне с Киром. Он снова плачет, сучит ножками. Я даю ему капли от колики иду кормить… Уложилась: и мясо доделала, и получила предложение руки и сердца.

Располагаюсь в одной из двух гостевых внизу, рядом с Ваниным кабинетом. До приезда Новиковых еще целый час. За это время я успею покормить сына, переодеться и выпить чаю для лактации.

Насытившийся Кир засыпает и выпускает сосок. Его надо столбиком подержать. Наш обычный ритуал, но так не хочется трогать спящего. Застегиваю бюстгальтер, поправляю платье и встаю с кровати. Решаю все-таки аккуратно приподнять Кира, но чувствую, будто что-то не так. Я поворачиваюсь, и сначала кажется, что это галлюцинация. Несколько раз моргаю. Когда понимаю, что все по-настоящему, тело пробивает дрожь, она стекает по ногам вниз.

Смятение разрывает сознание.

Я кормила сына грудью под пристальным наблюдением Савчука. Он стоит в проеме приоткрытой двери и буквально прожигает своим раскаленным, дьявольским взглядом. Что Тарас здесь делает? Что он вообще делает?..

Дышать становится сначала трудно, а потом больно.

– Кабинет за следующей дверью. Это одна из гостевых, – доносится голос Норы.

– Спасибо, – произносит Савчук, не сводя с меня глаз.

В комнате вновь воцаряется тишина, нарушаемая лишь полусонным причмокиванием нашего с ним сына.

Савчук первым отмирает и уходит. Я смотрю на опустевший дверной проем не в силах сдвинуться с места. Из кабинета Вани доносятся голоса – Тарас уже что-то с ним обсуждает, а меня не отпускает напряжение. Оно будто режет на части. Пока Савчук не покинет наш дом, легче точно не станет.

Закусив губу до отрезвляющей боли, аккуратно беру сына. Все действия я совершаю на автомате. Держу Кира столбиком, потом переношу в детскую, хотя хочется спрятаться, запереться с ним в каком-нибудь сейфе. Прошу Нору присмотреть за Кириллом и не выходить из комнаты. Чуть не срывается: «До ухода Савчука».