— Ваш кофе, — Леночка заходит с подносом в руках, ставит чашки на столик у дивана, — а это вам Эля, горький шоколад снижает уровень стресса.

Поворачиваю на нее голову, смотрю в ее сочувствующие глаза, на глаза наворачиваются слезы.

— Спасибо, Елена, — голос дрогнул, моргаю, чтобы не расплакаться.

Секретарь выходит и я беру кофе и маленькую плитку шоколада, делаю глоток и делаю глубокий вдох и выдох.

— Милая, побудь здесь. Мы выйдем с Сашей в конференц зал ненадолго, надо кое-что проверить.

Молча киваю головой и откусываю кусочек шоколада.

********************************************

Денис.

— Ты можешь объяснить, что произошло? Все же хорошо было? — засовываю руки в карманы, переступаю с носка на пятки и обратно.

— Что произошло? У тебя с утра произошла коза Карина, которая «любимый, я соскучилась по тебе». А у меня овца Маша, племянница Тамары Петровны, которая ко мне всё время клинья подбивала.

— Эта та, что ты до дому подвозил, а потом она тебя караулила возле лифта и облила кофе, якобы случайно?

— Она самая!

Сажусь на стул, вытягиваю ноги и устало прикрываю глаза. А ведь еще только утро.

— Ясно, ревнует, капризничает.

— Только расслабилась вчера с нами, перестала воспринимать в штыки.

— Надо объяснить, что ничего не было.

— Я говорил и про Карину и про Машу. Что от дядьки никаких новостей?

— Никаких. А ты с любовницей расстался?

— Да. Перевел денег, попросил больше не беспокоить и пожелал ей удачи. А ты?

— Отправил отдохнуть в Тайланд с подружкой. Сказал, что женюсь и больше мы не сможем видеться.

— Ладно пошли, надо найти Эле какое-нибудь занятие.

Но когда мы возвращаемся в кабинет, там мы обнаруживаем кроме Эли майора Баринова, моего дядю.

Денис.

— Привет, дядь Миш, есть что-то новое?

Все трое не сводим с дяди внимательных взглядов, в которых читается надежда. «Хоть бы нас след напал», — молюсь я про себя, иначе Эля не выдержит. Я прекрасно вижу, что наша девочка держится из последних сил.

— Есть! Мне бы кофейку, племяш, если есть что в рот положить, хоть конфетка, тоже буду благодарен.

— Минутку.

Выхожу в приемную и прошу Лену кофе и бутерброды сделать.

— Не томи, рассказывай.

— Итак, мы пресанули этого доктора, можно сказать, без использования официальных полномочий. Вывезли его в лес, люди в масках. Хм… — кашляет дядя, когда видит округлившиеся глаза Эли, — в общем поспрашивали его, рекомендовали говорить правду. Записали на видео, чтобы были доказательства. Он сдал, кому продал вашу дочку…

В этот момент в кабинет заходит Лена, ставит кофе, тарелку с бутербродами.

— Что-то еще, Денис Олегович?

— Нет. Проследи, чтобы нас никто не беспокоил. Только в крайнем случае, если в здании окажется бомба, — на самом деле я не шучу, говорю серьезно сейчас.

Дядя делает глоток, прикрывает уставшие глаза…

— Дядь, — тороплю его.

Знаю, что он чертовски устал, но у нас сейчас нервы на пределе.

— Да, так вот. К этим людям уже съездили с ордером на взятие ДНК у всех членов семьи. И сегодня эти анализы готовы. Дело передано в суд, девочка находится в доме малютки. Но у меня есть решение судьи, что на время, пока ведется следствие… В общем, вы можете забрать девочку. Готовы?

Мы с Саней радостно улыбаемся, я кидаюсь к Эле и вовремя. Она от переизбытка эмоций падает в обморок.

— Бедная девочка, — шепчет дядя, пока мы пытаемся привести Элю в чувство, похлопывая ее по щекам, — столько всего пережила.

— Это правда, — Эля убирает наши руки, пытается сама встать, мы тут же приводим ее тело в положение сидя. — Вы нашли мою… нашу девочку.

— Нашел девочка, нашел твою девочку, — дядя со слезами на глазах смотрит на всех нас. — Как будете готовы, заберем ее.

— Мы готовы, — доносится слабый голос Эли.

Саня подхватывает нашу женщину на руки и говорит: «Тогда поехали».

Выйдя из кабинета, вижу округлившиеся глаза секретаря. Запираю кабинет на ключ.

— Лена, нас сегодня не будет. Перенеси завтрашние и послезавтрашние встречи. Распредели так, чтобы кто-то один из нас в эти дни работал. Новый график встреч, скинешь на почту.

— Хорошо Денис Олегович. Эле плохо?

— Кажется, мы нашли дочку, Лена, — сдержанно улыбаюсь я.

В душе расцветает надежда, что самое плохое позади.

— Дай бог, Денис Олегович. Дай бог, — причитает Лена. Никогда бы не подумал, что она будет так переживать за нас.

— Саша, поставь меня. На нас все смотрят, — просит Эля.

— Пусть смотрят. Не обращай на них внимания малышка. Просто закрой глаза и расслабься, скоро ты нашу дочку возьмешь на руки. Прижмешь к себе, вдохнешь ее сладкий аромат. Интересно, какой у нее цвет глаз?

Саня своими разговорами отвлекает Элю, расслабляет ее немного, готовит к будущей встрече.

Спускаемся на минус первый этаж, на подземную парковку.

— Мою машину оставим здесь, сил нет садиться за руль, — говорит дядь Миша.

— А ты вообще в таком состоянии, почему за руль сел? — Отчитываю я его. Конечно, я это делаю не со зла, переживаю за него.

— Поговори мне еще, малец, — усмехается дядька.

Малец… Давно уже не малец, но как же приятно слышать эти слова от него. Словно в детство окунает.

— Адрес, — интересуюсь я и вбиваю его в навигатор.

Всю дорогу посматриваю в зеркало заднего вида на Саню, который с мечтательной улыбкой на губах обнимает Элю. Дядь Миша прикрывает глаза и дремлет.

Останавливаюсь возле дома малютки, и мы все пару минут сидим в машине, собираясь с мыслями.

— Ну что готовы? Надеюсь, паспорт у тебя, Эля, с собой? Прости, сразу забыл предупредить.

— С собой, — шепчет Эля.

Нервно вздыхаем. Сердце колотится где-то в районе горла, буквально усилием воли заставляю себя идти твердо, а не бежать сломя голову.

Дядь Миша уверенно ведет нас за собой, где надо показывает постановление, где надо свое удостоверение. Коротко стучит в дверь заведующей и заходит в кабинет, мы следом.

— Здравствуйте, Наталья Николаевна, — здоровается мой дядя.

— Здравствуйте, майор Баринов. Это мамочка Танечки?

— Всё верно. Только вряд ли девочка останется Танечкой.

Наталья Николаевна понятливо кивает и выходит со словами, что сейчас принесут малышку.

— Я хочу оставить имя, мою маму звали Татьяной, — заявляет Эля, теребит дрожащими пальцами низ блузки.

— Как скажешь, малышка, — целует ее в висок Саня.

Начинаю ревновать, оккупировал сегодня Элю. Всё время с ней. Но, с другой стороны, он находит для нее правильные слова. Хотя обычно я всегда сдерживаю его, потому что он порывист. Но в последнее время его словно подменили. Я знаю, что он так же, как и я, чувствует вину, наверное, даже еще больше.

Через пятнадцать минут приходит заведующая в сопровождении нянечки, и Эля берет на руки нашу дочь.

Впервые!

Обнимаем нашу женщину с двух сторон, заглядываем в детское личико, и на глаза наворачиваются слезы.

Наша дочка, просто красавица! Сейчас она спит, глазок не видно, но кажется она похожа на меня.

— На меня похожа, — шепчет Саня.

Я улыбаюсь в ответ. Меня переполняет радость, и кажется, что за спиной у меня выросли крылья.

— На меня, — шепчу ему одними губами.

Эля.

Держу дочь на руках, прижимаю ее к себе и тихо плачу.

— Девочку осмотрел врач, — протягивает заведующая нам заключение педиатра, — с ней все хорошо. Обращались с ней хорошо, вес в норме, кожные покровы чистые. Семья, в которой содержалась девочка собрала для нее необходимые вещи с собой.

— Не стоит… — начинает Саша.

— Нет пусть дадут, по вещам я пойму, как обращались с моей Танечкой, — перебиваю я.

— Эля, мы только посмотрим. И оставим все вещи здесь. Малышам в доме малютки они нужнее будут. Да и смотря на них, ты каждый раз вспоминать будешь. А так будем надеяться, со временем боль утихнет.