Дальше я сам, Денис, езжай домой. Пришлешь мне курьера с написанной запиской, а карточку Антоновой Эли я изымаю, для изучения.

Вот за что люблю дядю, никаких лишних вопросов, таких как… «А как же Карина?» или «А где ты был всё это время?». Четко и по существу ищем ребенка. Разговор конечно будет, со всеми членами семьи, но это все потом!

Оставляю дядю и еду в офис.

***************************************************

Эля.

Просыпаюсь в кабинете одна. Несколько секунд уходит на осознание где я и как тут оказалась, оглядываюсь, дверь из приемной в кабинет приоткрыта.

Сажусь, смотрю на время в телефоне и понимаю, что уже обед, а новостей судя по всему нет.

Сердце падает вниз, а разум говорит, что я слишком понадеялась на мужчин. И что я вообще хотела, что они за пару часов найдут мою малышку и принесут ее?

Только сейчас приходит осознание, насколько все зыбко, раньше я жила верой. Верой в то, что мужчины могут все! Стоит лишь захотеть, и они найдут мою девочку.

Снова накатываются слезы на глаза, реальность расплывается, и накатывает отчаяние!

— Эля? Ты проснулась? — Александр подхватывает меня на руки, сажает к себе на колени и что-то шепчет на ухо, при этом гладит рукой по спине. — Эля, ты рвешь мне сердце! Прошу успокойся. Мы найдем, если жива, то найдем!

— Вы думаете, что я просто цепляюсь за соломинку? Слова в темноте палаты… Это мне почудилось, приснилось?

Смотрю в его глаза, а там столько горя и отчаяния…

— Прости, прости, если сможешь. Я очень надеюсь, что малышка жива! Молюсь, чтобы ты была права.

— Это был не сон, Саш! Танечка жива! Мне кажется, это говорила уборщица, темненькая такая, в платке всё время ходила, кажется, армянка. Ну или похожа на армянку, ей около 50 лет. Мне кажется, ее шепот был в темноте.

Прижимаюсь к нему, мне сейчас так необходима хоть капля тепла, хотя бы снаружи, внутри всё заледенело ровно в тот момент, как мне сказали, что ребенок родился мертвым.

Саша уговаривает меня поесть, а после дает мне ноутбук Дениса, чтобы я немного отвлеклась.

— Посмотри кино какое-нибудь может? — неуверенно предлагает он.

А после Саше звонит Денис и просит меня написать любой текст и поставить подпись.

— А зачем?

— Кажется они нашли от тебя, заявление на отказ похорон ребенка и они сами это сделали, — Саша берет меня за руку и сжимает ее.

— Нет! Я не писала! Я ничего не писала! Я ничего не писала!

Меня накрывает истерика, Елена вызывает медика, что работает в компании и мне ставят укол, после которого я засыпаю!

______________________________________________

Мои драгоценные! Спасибо всем кто комментирует книгу или пишет короткое "спасибо".

Очень ценно для меня!

В связи с этим дарю вам парочку промо на книги Оксаны Рассветной.

Розмари - g5noIgqy

Ева - zkqm2_jO

Еще больше промо на канале телеграм Оксаны Рассветной.

Денис.

Когда я приезжаю в офис, еще в приемной понимаю, что что-то не так! Лена сидит с размазанной тушью под глазами.

— Лена, тебя кто-то обидел? — интересуюсь я.

Я привык, что у нашего секретаря всегда безупречный внешний вид. Сейчас же глаза красные, тушь растеклась немного, на блузке пятна, видимо, от слез вперемешку с тушью.

— Нет, Денис Олегович, — шепчет она и косится на дверь. — Там просто… Ну, Александр Андреевич сам расскажет.

— Ла-а-а-дно, — тяну я и тихо открываю дверь в кабинет.

Саня сидит, обхватив голову руками, и выглядит как безумный. Эля спит на диванчике, и сейчас она кажется такой маленькой. Я подхожу к ней, сажусь на корточки и внимательно её рассматриваю. Её лицо осунулось, под глазами появились синяки, и даже во сне она хмурится. Видимо, ей снится что-то нехорошее, потому что её зрачки под закрытыми веками бегают.

— Есть зацепки? — поднимает голову Саня.

— Пока ничего. Проверка только началась. Что у вас тут случилось?

— Я идиот! Сказал Эле, что есть заявление об отказе захоронения ребенка. Случилась истерика, пришлось вызывать доктора и ставить укол. Она его не подписывала, Ден.

— Я уверен, что девочка жива. И мы найдем ее… — непонятно кого пытаюсь успокоить, себя или друга.

— Если нет, я никогда не прощу себе… Это я! Я во всем виноват.

— Оба виноваты, — подхожу ближе и обнимаю Сашу.

Я прекрасно его понимаю, у самого душа болит, сердце рвется на части, хочется плакать от собственного бессилия. И эту боль не унять. Даже когда найдем, эта боль будет с нами… всегда!

******************************************

Эля.

Дни тянутся бесконечно!

После того как я проснулась, я настояла, чтобы меня отвезли домой. Не хочу никого видеть!

Будут новости, мне сообщат.

Мне кажется я схожу с ума! Потому что я целыми днями пялюсь в окно, на детскую площадку, смотрю как играют чужие дети на улице. Как мамочки гуляют с колясками… Вот и коляска моей дочки стоит в углу квартирки и я периодически зависаю над ней, катаю по комнате.

Мужчины приезжают по несколько раз в день, вместе и по отдельности. Привозят поесть, заставляют поспать.

Но в один день меня просят собраться и забирают в больницу.

— Зачем? — смотрю в окно машины, мимо проплывают серые дома.

— Надо взять у тебя анализы, — говорит Саша.

— Да все в порядке со мной, я две недели назад была в больнице, там все что можно исследовали.

Ловлю в зеркале заднего вида взгляд Дениса.

— Вы же не хотите меня в психушку упечь? — подозрительно интересуюсь я.

— Эль, не придумывай. Прошу.

— Тогда что все это значит? — берусь за дверцу машины.

— Да скажи ты ей, а то надумает сейчас хуже будет! — ворчит Кочетов.

— Днк, возьмем ДНК анализ. Выявили случаев подмены и еще у одной мамочки просто украли детей, как у тебя. Все было в разное время, но ДНК анализ нужен…

— Нашли мою девочку? — цепляюсь руками за переднее кресло.

— Надеемся, что наша… ДНК, — Саша бросает на меня взгляд в зеркало.

— Эль, если это не она, мы будем продолжать… Сейчас надо набраться терпения, понимаешь? Если даже это наш ребенок, нам так сразу его не отдадут! Опека заберет его из семьи… И еще, — мнется Денис, — если возникнут сомнения в твоем психическом здоровье…

— Я буду держать себя в руках, — обещаю я.

Внутри уже бушуют рыдания, но я стараюсь их сдержать. Денис прав… Если подумают, что я неадекватна, запрут на принудительное лечение и ребенка мне не отдадут.

Денис.

Сутки, что мы ждали результаты анализов, длились бесконечно. Эля просила посмотреть на ребенка, она бы узнала кроху без всяких анализов, ведь наверняка похожа хоть на одного из нас троих.

И каково было наше расстройство когда выяснилось, что малышка не наша.

— Но как же так, дядя? — мы все трое встречали его в моей квартире.

— Просто суррогатное материнство, не оформленное по всем правилам, — пожимает он плечами, разглядывая Элю.

Плечи нашей женщины поникли, но она мужественно выслушала эту новость. Саня подходит, обнимает ее, она утыкается носом ему в грудь.

— Хм, племяш, ты только не обижайся, но я что-то не пойму. А чьего ребенка мы ищем, твоего или твоего друга?

— Нашего, — отвечаю я. — Эля — наша женщина!

— Что? — хрипит дядя Миша и закашливается.

— Осуждаете, да? — вскидывает голову Эля и не отводя взгляда смотрит на моего дядьку.

Он смотрит на меня, потом на Элю с Сашкой и улыбается.

— Если парни счастливы с тобой, то я вас всегда поддержу.

Эля хочет что-то сказать в ответ, но кивает и отводит в сторону взгляд.

— Обязательно будем счастливы, ты нам помоги найти нашу дочку, — обнимаю, хлопаю его по плечу и шепчу тихое: — спасибо.