– И чем я должен буду платить за вашу любовь?

– Ну какая плата?… – бормотала она, ерзая на стуле и уже ритмично стискивая ноги. – Так мы пойдем к вам в номер? Я, правда, больше не могу, вы так на меня действуете… Какая плата? ВАМ будут платить! Скажите, сколько вы получаете от ООН, – и получите в десять раз больше!

– За что?

– За ту же самую работу… Ох, я вся промокла! Неужели вам меня не жалко?… Ту же информацию, которую вы отправляете в Нью-Йорк, будете передавать мне, вот и

всё… Ох!…

Я не спеша допил вино, отставил бокал и ответил

строго:

– Это невозможно!

Она на мгновение перестала вертеться и выпрямилась:

– Не понимаю! Почему?

– Присяга! – в это слово я вложил весь металл своего

голоса.

– Вы шутите! – застонала она, пытаясь опять приникнуть ко мне.

– Святыми вещами не шутят!

Я резко высвободился и вместе со стулом отъехал прочь от ноющей красотки. Это был миг моего торжества. Каза-

лось, я мстил не искусственному подобию моей Марины, а ей самой.

– Я ничего не понимаю… – растерянно бормотала Марианна. – Не понимаю…

Ну, конечно, заученного текста для такой ситуации у нее не оказалось.

Марианна постепенно перестала скулить. На ее лице отразились изумление и ужас. Она осознала, наконец, что провалила операцию. И взорвалась:

– Вы с ума сошли! Какая присяга? Я предлагаю вам деньги, огромные деньги! Мало того, предлагаю себя! Да вы хоть представляете, сколько я стою?!

– Деньги мне не нужны, – сухо ответил я, – просто не знаю, что с ними делать. А вы, к сожалению, не в моем вкусе.

– Сумасшедший! – прошипела она, вскакивая.

– Уже уходите? А как же интервью?

Мне показалось, разъяренная Марианна влепит мне пощечину. Однако она сумела взять себя в руки:

– Вы еще пожалеете о своей клоунаде!

– Где мне вас тогда искать?

– Вас найдут! – пообещала она. – Другие!

И, подхватив сумочку, стремительно удалилась. Я не смотрел ей вслед. Мог только отметить на слух, что походка у нее, судя по топоту, чересчур тяжела для такой красавицы.

Поднявшись в номер, я прямо с «карманника» вошел в Интернет и просмотрел список сотрудников «Норд-Вест-Ти-ви». Как я и думал, никакой корреспондентки по имени Марианна в этой компании не числилось.

Осталась тревога от ее последних слов. Она мне как будто угрожала. Подумав немного, я, несмотря на поздний час, поехал в квартирку-офис и там составил для Бенне-та подробный отчет о том, как меня пытались завербовать. Лишь о своих опасениях я не стал распространяться. Настоящий спецагент должен держать эмоции и страхи при себе.

Беннет позвонил мне вечером тридцатого декабря (в Америке было раннее утро):

– Послушай, Вит, мы повесили над Пидьмой парочку малых спутников. Пока что они целы. Правда, серьезной информации почти не дают, но утешает уже то, что их не сбили. Значит, стервятники не всесильны. Нужно только знать, как их обойти.

– Надейтесь, надейтесь! – проворчал я.

– Теперь вот что… История со шпионкой, которая терлась о тебя сиськами… Неужели ты считаешь, что это серьезно? Я имею в виду великое разделение, касты и прочее? Может, она явилась тебя вербовать, наколовшись наркотиками? И просто бредила?

– Она тараторила то, что ее заставили заучить. Складно и без запинки. Те, кто ее послал, хотели произвести на меня впечатление. Думаю, дельцы и главари криминала тоже чувствуют назревающий кризис и просчитывают спасительные варианты. В меру своей морали и своего интеллекта.

– Поистине, Россия – страна чудес! – воскликнул Беннет. – В ней даже мафиози мечтают о переустройстве Вселенной!

Мои патриотические чувства были задеты:

– На твоем месте я бы прощупал связи наших мечтателей с вашими. Привести в действие такой план могут только транснациональные корпорации, общими усилиями.

– И у них есть шансы?… – усомнился Беннет.

– Еще какие! Они могут здорово ускорить наступление Апокалипсиса.

Беннет вздохнул:

– Еще одна головная боль прибавилась. А ты уверен, что ваше уважаемое правительство пока вне этой игры?

– Как будто так.

– Ну, ладно… А теперь послушай главное, Вит: эта чертова баба, твоя любовница…

– Ты имеешь в виду Елену? Она мне не любовница.

– Кто же она тогда?

– Просто чертова баба.

– Тьфу! – разозлился Беннет. – Русская манера говорить загадками! Не представляю, как вы там, в России, друг друга понимаете!

– Нормально. Мы к загадкам с детства привыкаем.

– Ну, так для меня делай скидку! Короче: эта вампир-ша знает, что ты – агент ООН. Сообщи ей, что ты уполномочен вступить в переговоры с ее шайкой от имени… – Беннет вздохнул и громко закончил фразу: – генерального секретаря господина Хорна!

За спиной Беннета висела такая же официальная фотография генсека, что и у меня в офисе. Мне показалось, будто величавый темнокожий австралиец с обоих портретов прислушивается к нашему разговору. Я присвистнул:

– Даже так?!

– Да, Витали. Теперь уже всё – максимально серьезно. Ты должен заявить: если только их планы не угрожают цивилизации, они могут выйти из подполья. Все прошлые преступления, включая убийство сенатора, будут прощены. Больше того: в своих научных исследованиях они получат поддержку мирового сообщества. Мы предоставим в их распоряжение любые ресурсы!

– Они меня и слушать не станут.

– А ты не отступай! – горячился Беннет. – Может быть, они просто не понимают, что главная цель жизни – благо всего человечества? Так постарайся это им объяснить!

– Ладно, постараюсь. Будь здоров. Happy New Year!

– What? – Беннет не сразу сообразил что к чему: – Ах, да! Крепко же я заработался. Ну и тебе счастливого Нового года, Вит! Смотри: он может стать решающим в твоей судьбе!

– Я понимаю.

Когда утром тридцать первого декабря в квартирке-офисе раздались звуки «Гимна великому городу», а экран компьютера после соединения не вспыхнул, я сразу понял, что это – Елена. У меня перехватило дыхание, но только на миг. Волнение сменилось каким-то возбужден-

ным спокойствием. Всё равно деться мне было некуда и терять нечего. А приобрести я мог еще хотя бы одну ночь с Еленой. Так что игра, которую я вынужден был доигрывать, стоила свеч.

– Это шпион Организации Объединенных Наций? – раздался насмешливый голосок.

– Нет, – ответил я, – это ее полномочный представитель.

– Даже так? И что означает новый титул?

– То, что один темнокожий генеральный секретарь дал мне карт-бланш на ведение переговоров с некоей российской фирмой. И я жду к себе ее делегацию.

Послышался смех Елены:

– Какие церемонии! А со стороны ООН вы будете в единственном числе?

– Разумеется.

– В таком случае и мы вышлем вместо делегации одного представителя. Устроит вас начальник отдела по связям с общественностью?

– Согласен.

– Тогда – до вечера, мой сердитый ооновский петушок!

Работать, то бишь следить за событиями, в этот день было бессмысленно: все выпуски новостей шли на предновогодней волне, с шутками и розыгрышами. Телевизионщики и журналисты поднимали, как могли, настроение народа, и тужиться им предстояло еще неделю с лишним. Серьезная информация должна была вернуться только после нашего русского Рождества, а то и после старого Нового года.

Я переключался на международный канал, но и там плескалось всё то же многоцветное праздничное веселье. Лишь однажды показали короткий сюжет о чрезвычайном происшествии в Германии: побоище между болельщиками двух футбольных команд. Я увидел громадный крытый стадион, заполненный беснующимися людьми. Изображение подпрыгивало вместе с камерой в руках оператора. Сквозь яростный вой тысяч голосов доносились звуки ударов, треск, полицейские свистки. Потом сразу в

нескольких местах, на поле и на трибунах, взметнулись языки пламени, и обезумевшая толпа уже с другим, истерическим, воем стала давиться в проходах, пытаясь спастись от пожара.