Ирину понесло не по-детски. Всю эту тираду слов она говорила даже не Йети, а себе самой.

От собственного голоса и нерва в нем ее начинало потряхивать.

На глазах выступили слезы.

Макс слушал молча, не перебивая.

От собственных эмоций Ириха быстро выдохлась.

Тяжело дыша и вытирая слезы, села на стул, с которого в порыве вскочила.

- Мне все равно, чей этот ребёнок. Я люблю тебя, Ириша. И буду любить нашего малыша, - очень тихо произнес Максим, когда Ирина замолчала.

Гросси, закрыв глаза и жуя нижнюю губу, долго держала паузу.

Не потому что ей нечего было сказать. Или она думала. Нет!

У неё не было сил. Она устала от всего. И прежде всего от борьбы с собой. Со своей совестью и честностью.

- Макс, спасибо за твой порыв и слова. Но увы! Не могу принять такую жертву. Просто не имею права повесить на тебя чужого ребёнка, - прошептала она. - Сегодня пришла, чтобы быть честной с тобой до конца. Уезжаю я, Максим. Заграницу. Возвращаться не собираюсь. Устраивай свою жизнь. Уверена, ты обязательно встретишь хорошую девушку.

- Ты…не…можешь…уехать! - произнес по словам Макс, сдерживая порыв, вскочить и тряхнуть Гросси.

Ирина, не желая продолжения разговора, встала и пошла на выход.

- Удачи тебе, Макс, - практически у двери сказала Курвеллочка, обернувшись в сторону Йети.

- Я все равно, Ириша, найду тебя! - прилетело ей в спину.

Приехав на работу, Адольфовна тут же вызвала в кабинет начальника отдела кадров.

Только та переступила порог, как Ирина ей заявила:

- Берите лист и ручку. Пишите заявление на увольнение по собственному желанию с открытой датой. В этом месяце Вы будете лишены премиальной надбавки на сто процентов. Вот текст. На основании его Вы составите приказ о своем наказании.

- Ирина Адольфовна, Вы не можете меня уволить, потому что Вы - врио, - начала говорить кадровичка, но осеклась, увидев взгляд Гросси.

- Не советую спорить со мной. Моё терпение закончится, и я уволю Вас по причине утраты доверия согласно статье 81 п.7 ч.1 Трудового Кодекса. С такой статьёй на работу Вас вряд-ли возьмут.

- Не понимаю, что случилось, - начала со слезами в голосе тараторить начальник отдела кадров.

- Все Вы знаете и понимаете. Держали бы язык за зубами, не было бы этого разговора, - уставшим голосом произнесла Гросси.

- Да, знаю о чем речь. Но, Ирина…Это моя работа. Я должна была поставить генерального в известность о Вашей беременности и о предстоящих кадровых изменениях, - промямлила женщина, утирая слезы.

- Идите штудировать трудовое законодательство. В нем нет ни слова о том, что Вы вместо меня должны ставить работодателя в известность об изменениях в моей личной жизни. До конца рабочего дня приказ о лишении Вас премии и ваше заявление должны лежать на моем столе. Свободны, - поставив точку над "i", Ирина начала изучать документы.

Через несколько минут после рёва кадровички в коридоре и хлопка двери в кабинете нарисовалась главбушка Егорова.

- Привет, Кровожадинка! Пришла задабривать тебя молоком и кусочком твоего любимого пирога, - подмигнув, прошелестела весело Натаха и проплыла в чайную комнату.

Почувствовав аромат кофе, который Гросси теперь не пила совсем, Ирина все же встала из-за стола.

- Ну, чего, Ириха Гитлеровна, рассказывай, какая тебе сегодня вожжа под хвост попала. Не, про кадровичку полностью согласна. Это ты - крутышка! А Данилова чего довела до белого каления с утра? Поди ещё и бедняге Грекову досталось, да?

- Почему, Наташ, в жизнь все так непросто, а? - оставив вопросы Егоровой без ответа, спросила Ириха, вливая в себя молоко.

- В жизни все просто, Ириш. Только нам, людям, нужны сложности. И мы их стоически создаём. Ну, чтобы потом, преодолев, понять, что жизнь - прекрасна!

Глава 39

Ирина в полной тишине сидела в кухне и, как баран на новые ворота, пялилась на монитор планшета и свои электронные билеты через Москву в Римини.

Завтра утром у нее вторая попытка побега в новую жизнь. Вещи и документы женщина собрала заранее.

Родных навестила и известила о своем отъезде в Италию на неопределённое время. Мать с сестрой информацию восприняли как традиционную Иркину блажь.

С отцом она встретилась отдельно. Не могла не поделиться с любимым Адей своим счастливым состоянием. В ответ на значимое для нее известие папенька наградил дочуринку зарядом положительных эмоций.

"Как все же хорошо, что есть в моей жизни люди, с которыми "мы - одной крови," - подумала Ириха, прокрутив мысленно картинки разговора за столом в кафе и детскую радость папы-Ади на слова о её беременности.

При воспоминании об отце в мозге женщины снова всплыла последняя встреча с Максом.

Думая о Йети, сердце Курвеллочки начало предательски учащенно стучать.

От не нужного ей сейчас самоанализа и самокопания Ириху отвлек звонок в домофон.

По дороге к монитору Курвеллочка прижала руку к груди.

Под ладонью почувствовала пропуски сердечного ритма - тыгыдык-тык-...-тык-тыгыдык…

Умом Ира понимала, что это не Макс. Но…

Её глупое сердце не верило, чего-то ожидало и коротило.

Посмотрев в экран домофона, Ириха увидела Егорову и выдохнула.

- И каким дирижаблем в столь позднее время занесло такую красивую тетеньку и ее попинс в наш район, - Адольфовна искренне обрадовалась визиту Натахи, но все равно из вредности устроила зудеж. - Знаешь же ж, что завтра рано лечу и могу уже спать…

- Ойц, да ладно тебе, Гитлеровна морды лица мне строить. Глазищи вон, как изумруды, блестят от счастья. Вижу, вижу, что ты мне рада, Фюреровна! - захватив в объятия тощее тело Ирки, рассмеялась главбушка. - Хоспадя, когда уже эти косточки обрастут мясцом и жирком. Ирих, ну вот не пойму я, чем ребятенок твой питается…

- Да, не буду скрывать! Рада я тебе, Натаха, рада! - чмокнув женщину в щеку, мягко произнесла Ирина, опуская слова про ребенка. - Чай или чего покрепче? Закуси правда нет совсем. Холодильник уже отключила.

Пока Ира доставала чайник и чашки, Натаха положила на стол конверт.

- Ириш, я тебе тут подарочек, вернее, известие принесла, - с нотками извинения раздался за спиной Гросси голос Егоровой. - Знаю, ты ещё та любительница шашкой махать. Но…Ирих, все же не принимай поспешного решения. Выдохни для начала. Пусть известие переночует. Ну, или полежит до лучших времен…

Гросси, стоя спиной к Егоровой, внимательно слушала её и галоп своего сердца.

Ириха боялась сорваться в истерику и слезы. В последнее время они у нее все время были на ресничном крае.

Тихо шмыгнув носом, Ириша налила себе стакан холодной воды. Начала пить маленькими глотками и дышать.

Курвеллочка не знала, что принесла Наталья.

И все равно была на тысячу процентов уверена, что это от Йети.

Только хотела сказать, что не будет торопиться, как раздался сигнал телефона.

- Что ж это я сегодня такая популярная и востребованная? - снова шмыгнув носом, фыркнула Ириха и взяла в руки гаджет.

Увидев имя звонящего, приложила к губам палец, как знак "тише" для Егоровой.

- Да, добрый, Пётр Иванович. Собираюсь. Могу, - произнесла мягко Ирина.

В перерыве между словами Гросси губами прошептала:"Греков!" - и показала пальцем в потолок.

Наталья все поняла, усадила Ирку на стул, а сама занялась приготовлением чая.

- Утром. В Шереметьево. Прилет в 9.45. Дальше? Да, прошу меня извинить. Потом в Домодедово. Самолет в Римини. Ой, ну зачем же Вам беспокоиться. Я прекрасно сама на такси доеду. Поговорить? Деловой разговор. Хорошо. До встречи. Доброй ночи, - сделав отбой, Ирина ещё несколько минут сидела молча.

- Фюреровна, отмирай уже, - пощелкала перед носом Гросси Наталья. - Давай чокнемся за твой отъезд чайковским и прощеваться будем. А то вместо самолёта на метле полетишь ты до Римини. Чего старый-Греков от тебя захачивает?