А в Сонресорме уходить с борта дирижабля пришлось удвоив или даже утроив осторожность, причем будущие шпионские подвиги были тут вовсе даже ни при чем. Над Пеплом нависла еще одна угроза, на его взгляд, гораздо более страшная и непредсказуемая — помощница главного повара. Очень настойчивая дама, которая вдруг решила, что рослый, жилистый парень с романтичным, стянутым на манер наемников хвостиком русых волос, вполне достоин разок-другой согреть ей постель. Даже несмотря на застарелый шрам, пересекающий хитрую морду, не слишком-то эту морду красивший. И открыла на него загонную охоту по всем правилам этого искусства.

Пепел отбивался как мог. Пустил в ход весь арсенал отлично подготовленного в имперской академии шпиона; применил фишечки, перехваченные у Штопора — непревзойденного гуру маскировки и тайного наблюдения; даже детство вспомнил, проведенное в подворотнях Праута и тоже многому его научившее… Но все равно уцелел лишь чудом, в роли которого выступил господин Тарси, шеф-повар «Эха».

Увольнительной в Сонресорме Пеплу не полагалось, не заработал еще. Но это не сильно помешало бы ему улизнуть в город, если б не романтично настроенная повариха. На тот момент уже вконец потерявшая терпение и решившая, что стоянка и связанная с ней суматоха — неплохой повод зажать парня где-нибудь под шумок и получить-таки свой трофей. Так что бедному шпиону выпало решать одновременно две задачи, не то чтобы совсем уж противоречившие друг другу, но и не сильно дополнявшие — осторожно лавировать по служебному уровню дирижабля, словно ищейка по болоту, чтобы и к цели выйти, и в трясину по пути не угодить.

Он как раз тихонько пробирался к выходу с грузовых палуб, когда услышал со стороны главной лестницы голос упорной дамы, спрашивавшей про него. Позорно близкий к состоянию паники, Пепел шмыгнул в первую же попавшуюся дверь, по счастью оказавшуюся открытой. Но по несчастью — вела она в кладовую для особо ценных поварских ингредиентов, ключ от которой был только и исключительно у шефа. Как и право в нее входить.

Собственно, господин Тарси сейчас в ней и орудовал, удивленно уставившись на парня, сноровисто и тихо захлопнувшего за собой створку.

— Какого…

— Т-с-с-с!.. — Эрдари прижал палец к губам и умоляюще посмотрел в круглое и усатое лицо шефа, попутно размышляя, почему такая растительность на морде среди поваров настолько популярна? Потом встряхнулся, неуместные вопросы отогнал и вернулся к главному — попытке сохранить инкогнито:

— Тише! Тише, пожалуйста. Не то моя внезапно прерванная юная жизнь окажется на вашей совести.

— А-а-а?.. — Непонятно, от чего мужик охренел больше: от самой реплики или от ужимок, ее сопровождавших. Но в итоге все-таки проникся — не иначе как почуял искренний испуг.

— Там меня ваша помощница ловит, — шепотом попытался прояснить ситуацию Пепел и, наконец, разглядел в глазах собеседника понимание:

— Ронлин?

— Ну да. И поверьте, вовсе не затем, чтобы котлы драить.

— А зачем? — всерьез озадачился тот.

— Да есть пара предположений. — Пепел едва удержался от неприличного жеста, но и без того выглядел достаточно выразительно, чтобы господин Тарси кое-что сообразил и осклабился:

— И что в том плохого?

— А что хорошего? Когда вас прилюдно то за задницу хватают, то за щечку норовят ущипнуть?

— Ага. Понимаю, — неожиданно проявил мужскую солидарность шеф. — Щечку я бы тоже не простил.

— Во-от! — обрадовался Эрдари этой поддержке.

— Погоди, — вдруг осенило усача. — Так тот парень, что в Реске внезапно заболел?.. И тот, что…

Он прервался, неверяще пялясь на Пепла.

— Что? Смотрю, коллектив у вас вечно подбирается излишне болезненный?

— Ты просто не поверишь насколько.

— Почему? Поверю — я ж ее видел. В смысле, помощницу эту вашу.

— Н-да…

— Вот и я думаю, что, если госпожа Ронлин вдруг найдет себе другое место работы, остальных ваших подчиненных это сильно оздоровит. Или даже очень сильно.

— Понял. — Тот задумчиво дернул себя за ус и вдруг заговорщицки подмигнул. — Ладно, парень, придется спасать твою юную жизнь. И как я понимаю, ждать тебя обратно на борт или разыскивать в Сонресорме не стоит?

— Боюсь, что нет. На одной палубе с госпожой Ронлин мне точно не ужиться, и лучше бы вам сразу начинать искать замену. — Пепел вдруг подумал, что темпераментная дама оказала ему весьма серьезную услугу: если благодаря этому удастся избежать шумихи, связанной с поисками, он ей, пожалуй, еще спасибо скажет.

— Вещи свои забрал?

— Да какие там вещи? Портки запасные? Их да, забрал.

— И, надеюсь, больше ничего не прихватил?

Эрдари хотел демонстративно вывернуть карманы, но его остановили:

— Не кипятись. Посиди здесь, сейчас я ее отсюда ушлю куда-нибудь, а потом выведу тебя через капитанский выход — там уже вообще никого не должно быть.

— Спасибо, господин Тарси! — чуть не прослезился в ответ Пепел. — Век не забуду!

Вот так и получилось, что борт дирижабля он покинул в совершенно неожиданном месте и без малейшей огласки. Повезло! И теперь оставалась лишь самая малость — заявиться кое к кому в гости, тоже не привлекая особого внимания. Ну, или привлекая его так, чтобы и мысли ни у кого не возникло, что делает это именно он.

Перед воротами резиденции рода Шоргуа что-то происходило — вряд ли опасное, но точно странное. Огромное здание родового гнезда одного из самых сильных ресских родов шеями вытягивало все свои разностилевые башни, пытаясь разглядеть происходящее представление. По крайней мере, у стороннего наблюдателя впечатление создавалось именно такое.

Выглянул из окна своего кабинета и ресс Каголи, отец и опекун нынешнего Шорга, то бишь главы рода, которому как раз сегодня исполнилось семь лет. Благо сделать это оказалось нетрудно: парадный въезд оттуда просматривался прекрасно. Заметив там кое-что совершенно неожиданное, ресс вздрогнул и замер на пару минут, серьезно задумавшись. А потом вместо того, чтобы вызвать начальника охраны, вызвал дворецкого:

— Господин Паталь, — Каги глянул на него испытующе, — не объясните, что там такое?

— Э-э… Шапито, похоже, — ответил тот осторожно, еще не сообразив, как к происходящему относится фактический глава рода. — Какие-то актеры. Бродячие.

— Н-да… Точно шапито, — ресс сказал это таким тоном, что стало ясно: имеются в виду отнюдь не дурацкие пляски перед воротами. — Почему они здесь?

— Не знаю. Мы не приглашали.

— Точно?

— Да! Я абсолютно уверен.

И тут их прервали.

Сначала в комнату забежал шустрый мальчишка, на голове которого странно смотрелась ранговая прическа с куцым пока хвостиком белых волос, перевитых множеством мелких косичек. Следом за ним шагнула невысокая леди, успевшая перехватить его лишь в середине кабинета:

— Сави, сынок, папе нельзя мешать!

Ребенок, ловко вывернувшись из рук матери, добежал-таки до отца и с размаху ткнулся ему носом в живот.

— Там клоун! Я видел! — поднял он на него сияющие глаза. — Это мне на день рождения, да?

— Что ж, пойдем разбираться, — обреченно вздохнул Каги, жестом успокаивая жену. — Для кого и зачем тут этот подарочек…

Четверть часа спустя можно было считать, что разобрались. Ворота резиденции открылись, и в сад потекла веселая и пестрая компания: дрессировщик с парой здоровенных серых пуделей, броско разряженные танцовщицы, ловкие акробаты, метатель ножей, глотатель огня… В общем, полный комплект маленького, но гордого странствующего цирка. Хотя больше всех привлекал внимание клоун в лохматом парике, ловко выплясывающий на ходулях и время от времени паливший в охрану едкими шуточками. Собственно, как раз его Каги и разглядел еще из окна своего кабинета.

Навстречу циркачам из особняка тут же потек ручеек предвкушавшей развлечение челяди, пока два потока не слились и не закружились маленьким водоворотом ровно на той площадке в саду, которую им указал господин Паталь. После чего и грянуло веселье, подогреваемое регулярно бегающими на кухню поварятами, приносившими оттуда в том числе и кое-что булькающее. Когда во всем этом бедламе слез со своих подставок и куда-то запропал клоун, никто не заметил: на тот момент всем и без него уже было веселее некуда.