Ретенауи, как раз неспешно усаживающийся напротив, вперил в него немигающий взгляд. И дождавшись, когда визави начнет нервно ерзать, выговорил холодно, почти по слогам:

— А я — нет.

— Что? — Подобного тона от всегда сдержанного главы тайной канцелярии собравшиеся не ожидали. Совсем.

— Не рад, говорю, — обвел он тяжелым взглядом всю дюжину присутствующих в зале господ — одного за другим. — Потому что ваше сборище срывает мне операцию, которую я готовил больше года.

— Ну, знаете… — услышав это, глава полицейского ведомства опять расслабился. — Если вам в собственной конторе некому на пару часов передать дела, чтобы это не грозило срывом какой-то там операции…

— Есть, — Ретен продолжал упорно нарушать правила приличия, на этот раз жестко перебив собеседника. — Кому передать — есть. Моей операции мешает сам факт сегодняшнего сборища.

— И каким же образом? — вступил в диалог глава управления финансов — самый старший из присутствующих и, вполне предсказуемо, самый хладнокровный. Динозавр в подобного рода интригах, маневры ресса тот раскусил сразу и вестись на его провокации не собирался.

— Повторяю: самим своим фактом это заседание сорвет мне все планы, если о нем узнают… наши соседи. А они узнают, при такой-то огласке.

— Что за операция? — на этот раз отреагировал министр внутренних дел, тоже господин жесткий и бескомпромиссный. Впрочем, других здесь не было и быть не могло. — Надеюсь, не настолько секретная, чтобы о ней невозможно было сказать даже нам?

— Уже нет, — выдал Ретенауи после еще одной вымораживающей паузы. — Больше не секретная. Благодаря нашему коллеге от юстиции, который не счел нужным предупредить меня об этом собрании, просто поставив перед фактом.

— А что, — нервно хихикнул глава ведомства пропаганды, — вы бы его отменили?

— Несомненно!

Вот теперь на Ретена не отрываясь таращились все. С разной степенью недовольства и злости.

— Поясните свою мысль, — простуженно проскрипел финансовый глава, которого вытащили сюда чуть ли не из больницы. И добавил, наткнувшись на взгляд ресса: — Если вас не затруднит.

— Хорошо, — коротко кивнул тот в ответ. — Я проинформирую вас о планах, которые мне уже почти сорвали. Но если после этого произойдет утечка… У моего ведомства появятся вопросы к каждому из вас. Каждому, господа. Как они уже появились к господину министру юстиции.

Под очередным давящим взглядом ресса тот вроде как поежился, но внешнее спокойствие сохранил:

— Нынешнее заседание вообще не имеет к вам прямого отношения. Оно организовано ради министра обороны…

— Это вы так думаете, что не имеет, — Ретен опять позволил себе перебить собеседника, отчего остальные начали коротко переглядываться. Но осадить зарвавшегося «коллегу» пока не спешили: очень уж зло тот сверкал глазами. Может, и правда неспроста?

— Еще раз повторю свою просьбу, — финансовый министр негромко хлопнул ладонью по столу и кашлянул, не удержавшись, — объяснитесь, кто и что вам срывает? И при чем здесь генерал Сорвени?

— Сорвени ни при чем, — выцедил Ретенауи сквозь зубы. — А жаль. Его помощь была бы кстати… Ладно, не суть. Дело в том, что мои люди почти год раскручивали резидентуру Сиенуры, пока не вышли на действительно стоящие фигуры. А потом еще несколько месяцев заманивали их в подготовленную сеть. На этом этапе и пересеклись наши с военными интересы. Увы, мне пришлось принять единоличное и несогласованное решение втянуть в игру авиапроектное бюро их ведомства, но иного выхода просто не было. На другую приманку те бы не клюнули.

— Так тот погром?..

— … операция моей конторы! Которую вы мне сейчас срываете одним фактом этого идиотского обсуждения!

Министры все-таки не выдержали, злой шепоток, местами переходящий в отчетливые выкрики, заполнил помещение.

— Тихо! — Глава финансов еще раз хлопнул по столешнице, теперь уже громче. И, дождавшись относительного затишья, как-то нехорошо поинтересовался:

— То есть ваше ведомство позволило себе влезть на чужую территорию? И Сорвени ничего не знал? В том числе об участии своей дочери?

— Согласись он сотрудничать — знал бы!

— Это не давало вам никакого права…

— Давало!

Вот теперь замерли уже все. Одно дело — перебивать своего извечного конкурента-полицейского, и совершенно другое — старейшего и влиятельнейшего члена совета, его фактического председателя. До подобной наглости хитрого и осторожного ресса могло довести лишь что-то из ряда вон выходящее. Что он тут же и подтвердил:

— Речь идет о чертежах средств связи на радиоволнах.

— Погодите! — встрепенулся глава министерства промышленности. — Вы сейчас о тех самых аппаратах?

— Да! Именно о них. Иначе мои люди не устраивали бы вокруг пляски длиной в год. И эти чертежи, считай, были у нас в руках, когда глава полиции влез в операцию, словно конь в витрину!

— Это… Это в самом деле так важно? — теперь прояснить для себя все нюансы захотел министр культуры.

— Не то слово! — Руководитель имперской промышленности не сводил напряженного взгляда с Ретена и, казалось, готов был вот-вот вскочить. — Эти чертежи стоят любого риска и любых жертв. Поверьте, господа, я знаю, о чем говорю. И не сильно преувеличу, если скажу, что они — вопрос мира или войны для империи. Для всех нас, господа.

Впрочем, большинство присутствующих тоже это знали, слишком наболевшим был вопрос. И тем значимей в наступившей тишине прозвучал голос главы тайной канцелярии:

— Да, господа, вы создали нам массу дополнительных сложностей, но… Шанс еще есть. Мне требуется от вас, во-первых, полная и безоговорочная конфиденциальность, а во-вторых, полная и безоговорочная поддержка. Чтобы все-таки добиться успеха даже в сложившихся сейчас условиях. А еще я требую, чтобы решением совета вы обязали генерала Сорвени оказать мне всю помощь, которую он способен предоставить.

— Голосуем? — нервно подскочил промышленный глава.

— Думаю, смысла в этом нет, — тихо, но веско подытожил министр финансов, с трудом удерживаясь от очередной порции кашля. — И так все ясно, да?

Возразить никто не посмел. Даже господин глава полиции, понимавший, что теперь петля начинает затягиваться уже на его шее.

— Генерал, вам понятно? — После паузы динозавр пристально уставился на Сорвени и отвел взгляд, лишь дождавшись неохотного молчаливого кивка. А затем обернулся уже к Ретену: — У вас неделя, ресс. А потом мы соберемся здесь снова и вы предоставите нам эти чертежи. Или очень подробно отчитаетесь, почему не смогли этого сделать.

— Раз так, — Ретенауи поднялся, — разрешите откланяться — пойду спасать все, что спасти еще возможно. Генерал, прошу вас.

Тот, тяжело громыхнув креслом, нарочито медленно встал и тоже зашагал к выходу — плечом к плечу с рессом. Вот только первоначального впечатления об участниках дуэли это не смазало, а наоборот, каким-то неведомым образом лишь подчеркнуло.

Но уже на пороге, прежде чем закрыть за собой дверь, Ретен обернулся и безошибочно выцепил взглядом министра юстиции.

— Я буду очень обязан, если завтра вы найдете время заглянуть ко мне. Ненадолго, надеюсь. Просто чтобы поделиться источниками вашей информированности в этом деле.

Поняв, что двенадцать пар глаз скрестились сейчас на нем, тот не выдержал и немного судорожно кивнул.

— Вот и прекрасно. — Ретен отпустил дверь, дав ей захлопнуться. И отрезать себя от нарастающего шума голосов за спиной.

Генерал заговорил лишь после того, как они оба спустились к выходу и остановились под навесом, дожидаясь, чтобы для господ министров подали коляску:

— Ретенауи, у меня такое ощущение, что раньше я вас… немного недооценивал.

— Поверьте, — усмехнулся ему в ответ Ретен, — у меня относительно вас –тоже. Все-таки до последнего я не был уверен, что вы сумеете смолчать и удержаться от комментариев. В вашем особом стиле.

— Сумел.

— Вижу.

— Но вы сейчас здорово подставились, Ретенауи.