Она согласилась.

Старушка «Афродизиак» достигла перигелия, когда это произошло. Термометр показывал 135°[5], и страсти накалились до предела. Коб и Селия Грэм поссорились из-за какого-то незначительного вопроса, касающегося веса и баланса Возлюбленной. Айви молча занималась своей работой на мостике, и Страйк не делал попыток развеять ее внезапную депрессию. Лейтенант Эванс ударила Бейна, астрофизика-тактика, в глаз за какое-то пренебрежительное замечание о женственности Южной Калифорнии. Рядовой состав ворчал по поводу еды…

И тут это случилось.

Коб был в радиорубке, когда Спаркс вытащил из шифратора сообщение. Это был сигнал бедствия с «Лахесис». У «Атропос» взорвалась камера деления, и он падал на Солнце. Из-за радиации переброска экипажа была невозможна, а у скитерботов «Атропос» не хватало мощности, чтобы преодолеть гравитацию приближающейся звезды. «Лахесис» зацепилась за дредноут-побратим и доблестно пыталась оттащить тяжелое судно в безопасное место, но даже оглушительной мощи могучего привода «Лахесис» не хватало, чтобы разорвать смертельную хватку Сола, вцепившегося в корабль.

С Луны и Венуспорта уже направлялись флотилии космических буксиров повышенной мощности, но они никак не могли прибыть вовремя. И было сомнительно, что даже у буксиров хватит мощности, чтобы помочь искалеченной «Атропос» избежать гибели в огне.

Коб выхватил листок из рук Спаркса и галопом помчался на мостик. Он ворвался внутрь и возбужденно замахал посланием перед лицом Страйкальски.

– Взгляните на это! О великие боги и маленькие сомики! Прочтите это!

– Ну, черт возьми, подержите его спокойно, чтобы я мог прочесть! – рявкнул Страйк.

Он прочитал сообщение и, покачав головой, передал его Айви Хендрикс.

Она дочитала до конца и торжествующе подняла глаза.

– Вот оно! Это тот шанс, о котором я молилась, Страйк!

Он кисло посмотрел на нее.

– Чтобы Горман упал на Солнце? Помнится, я и сам говорил что-то в этом роде, но на этих кораблях есть и другие люди. И, насколько я знаю капитана Варни с «Лахесис», он не отступит, даже если поджарит себя.

Айви сердито сверкнула глазами.

– Я не это имела в виду, вы же знаете! Я имею в виду вот это! – она дотронулась до красной пломбы реостата импульсного контура.

– Это очень мило, лейтенант, – сухо прокомментировал Коб. – И я знаю, что вы были очень заняты настройкой этой штуковины. Но, кажется, я припоминаю, что в последний раз, когда этот контур был включён, все на борту несколько смешались… в очень неприятном смысле.

– Я правильно понимаю, Айви, – сказал Страйк ровным голосом. – Вы предлагаете мне рисковать своим кораблем и жизнями всех нас, пытаясь вытащить старину Гормана из огня с помощью двигателя, который в трех случаях из трех выходил из строя? Очень мило.

В глазах Айви Хендрикс блеснули слезы, а в голосе зазвучало отчаяние.

– Но мы можем спасти эти корабли! Мы можем, я знаю, что можем! Мой отец спроектировал этот корабль! Я знаю каждую его деталь! Эти идиоты с Каллисто не знали, что делают. На этих кораблях нужны были специально обученные люди. Отец сказал им об этом! А я обучена, я могу взять и спасти эти корабли! – Ее лицо исказилось от отвращения. – Или вы боитесь?

– Честно говоря, Айви, у меня недостаточно ума, чтобы бояться. Но вы так уверены, что у нас все получится? Если я совершу ошибку в этот раз… она будет последней. Для всех нас.

– Мы можем это сделать, – просто ответила Айви Хендрикс.

Страйк повернулся к Кобу.

– Что скажете, Коб? Может, поддадим здесь парку?

Уитли пожал плечами.

– Как скажете, Страйк. Мне нравится эта идея.

Селия Грэм покинула мостик, качая головой.

– Мы все скоро умрем. А я такая молодая и красивая.

Страйк повернулся к микрофону внутренней связи.

– Эванс!

– Эванс слушает, – раздалось в ответ.

– Пусть Спаркс свяжется с «Атропос». Мы будем на их несущей волне. Они в беде, и мы идем за ними. Проложите курс.

– Есть, капитан.

Страйк повернулся к Кобу.

– Пусть орудийные расчеты будут наготове, чтобы сменить людей в машинном отделении и в отделении ракетных труб. Там будет жарче, чем в преисподней, и нам придется сократить смены.

– Есть, сэр! – Коб отдал честь и исчез.

Страйк вернулся к переговорному устройству.

– Радар!

– Грэм слушает, – отозвалась Селия со своего места.

– Наведите радар на «Лахесис» и удерживайте его. Пошлите своих людей к Эвансу и скажите ему, чтобы он прислал нам оценку дистанции.

– Есть, капитан, – четко ответила девушка.

– Орудийная палуба!

– На связи орудийная палуба, сэр, – раздался женский голос.

– В торпедный аппарат номер два по правому борту погрузите ракету и катушку кабеля. Будьте готовы к немедленному пуску… на любую дистанцию.

– Есть, сэр! – девушка отключилась. – А теперь вы, мисс Хендрикс.

– Да, капитан? – её голос был тихим.

– Примите управление… и Айви…

– Да?

– Не убейте нас.

Он улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.

Она молча кивнула и заняла свое место за пультом управления, после чего плавно повернула нос старушки «Афродизиак» к Солнцу…

Соединённые вместе куском прочного троса из бериллиевой стали, «Лахесис» и «Атропос» беспомощно падали навстречу Солнцу. Неистовое пламя, вырывавшееся из труб «Лахесис», угасало, ядерные камеры плавились от ужасающего жара расщепляющихся атомов. И все же она пыталась. Она не могла покинуть свой корабль-побратим и не могла спасти его. Оба корабля уже находились на расстоянии 18 000 000 миль от ужасающей атмосферы Солнца, состоящей из раскаленных газов. Протуберанцы, устремлявшиеся в космос, казались огромными огненными щупальцами, тянущимися к людям, оказавшимся в ловушке на борту военных кораблей. Атмосферные стабилизаторы, орудийные башни и другие выступы на обоих кораблях начали плавиться от его яростного сияния. Только огромные холодильные установки на кораблях делали возможной жизнь внутри. И, несмотря на это, люди умирали.

Толстая, неуклюжая фигура старушки «Афродизиак» стремительно приближалась. Страйк и Айви Хендрикс, стоя на летном мостике, наблюдали за повреждёнными кораблями в затемненный иллюминатор.

Температура воздуха достигала 140 градусов[6], и в воздухе стоял едкий запах раскаленного металла. Блузка Айви, промокнув насквозь от пота, прилипла к телу. Пот стекал из-под ее волос на глаза, и она задыхалась в раскаленном, как духовка, отсеке. Страйк с опаской наблюдал за ней.

Айви осторожно обогнула два военных корабля. Из трубы правого борта на орудийной палубе к «Атропос» устремилась самонаводящаяся ракета. Она летела прямо и точно, разматывая на лету кабель. Она ударилась о корпус и застряла там, прочно прилипнув к борту судна. Робот-манипулятор быстро втянул её внутрь корабля, и закрепил трос. Подобно космическим копиям древних южноамериканских «бола», три космических корабля закружились в космосе… и все трое вместе продолжили полет к Солнцу.

Жара на мостике «Афродиты» стала невыносимой. Термометр показывал 145 градусов[7], и Страйку казалось, что в Аду должно быть прохладнее.

Айви боролась с дурнотой в голове и с болтанкой корабля при ослаблении троса. По краям ее поля зрения мелькала чернота. Она едва могла поднять руку к реостату с красной пломбой. Содрогаясь, она сделала ещё усилие… и потерпела неудачу. Оставаясь в сознании, но слишком измученная, чтобы двигаться, она упала на раскаленную приборную панель.

– Айви! – Страйк оказался рядом с ней, обхватив ее голову руками.

– Я… я… не могу сделать этого… Страйк… вам… придется самому… Хотела показать… после… всего…

Страйк осторожно усадил ее в противоперегрузочное кресло и повернулся к панели управления. Его голова болезненно запульсировала, когда он сорвал пломбу с реостата импульсного контура.