Вахтенный офицер, подтянутая блондинка в безупречно сером костюме, изящно отдала честь, когда Страйк и Коб прошли через клапан.

Страйк почувствовал себя немного неуютно. Он, конечно, знал, что по меньшей мере треть персонала на борту небоевых кораблей Флота Внутренних Планет составляли женщины, но у него никогда не было женщин на борту его собственного корабля, и он был совершенно уверен, что предпочел бы видеть их где-нибудь в другом месте.

Коб почувствовал его неловкость.

– Это была Селия Грэм, Страйк. Лейтенант. Офицер радарной службы. Она хороша.

Страйк покачал головой.

– Не люблю женщин в космосе. Мне с ними неуютно.

Коб пожал плечами.

– Селия – единственный офицер. Но около четверти нашего экипажа – женщины. – Он ехидно ухмыльнулся. – Равные права, знаете ли.

– Без сомнения, – кисло прокомментировал его собеседник. – Так вот почему они назвали этот корабль «Афродита»?

Уитли счел уместным счесть этот вопрос риторическим и промолчал.

Страйк опустил голову, чтобы не задеть арку переборки мостика. Коб последовал за ним. Он провел капитана через джунгли хромированных труб к главным панелям управления. Страйк опустился в противоперегрузочное кресло перед красной пломбой «ОПАСНОСТЬ» на реостате импульсного контура.

– Похоже на фонтан в аптеке, правда? – прокомментировал Коб.

Страйкальски печально кивнул, думая о мягких обводах мостика «Ганимеда».

– Но, в любом случае, для нас она – дом.

Густой венерианский туман окутал верхние палубы корабля, заволакивая иллюминаторы и полностью закрывая обзор поля снаружи. Страйк потянулся к микрофону внутренней связи.

– Внимание. Всему офицерскому составу собраться на ходовом мостике в 18:00 для капитанского брифинга. Вахтенному офицеру отозвать всех рядовых, находящихся в увольнительной…

Уитли вскочил на ноги, и вся его расслабленность исчезла.

– Приказы, капитан?

– Мы ничего не можем предпринять, пока сюда не прибудет новый инженер. Они пришлют кого-то с «Антигоны», и я ожидаю его к 600:00. Тем временем вы возьмете на себя его часть работы. Проследите, чтобы мы заправились и были готовы к взлёту к 602:00. База начнет погрузку почты в 599:30. Вот, пожалуй, и все.

– Да, сэр. – Уитли отсалютовал и повернулся, чтобы уйти. У переборки он остановился. – Капитан, – спросил он, – кто будет новым старпомом?

Страйк вытянул длинные ноги на стальной палубе.

– Лейтенант Хендрикс, Ай. Ви. Хендрикс, так сказано в приказе.

Коб на мгновение задумался, а затем пожал плечами.

– Ай. Ви. Хендрикс, – он покачал головой. – Не знаю такого.

Офицеры ТРК «Афродиты» ещё совещались с капитаном, когда Коб и сопровождавшая его девушка поднялись на ходовой мостик. Она была высокой и темноволосой, с правильными чертами лица и бледно-голубыми глазами. На ней был служебный джемпер с двумя серебряными полосками на погонах, но даже бесформенная одежда не могла скрыть очевидной подтянутости ее фигуры.

Страйк стоял спиной к переборке и обращался к остальным.

– …вот и вся история. Мы должны пролететь в пределах 28 000 000 миль от Сола. Орбита – трансмеркурианская гиперболическая. Поскольку Марс находится в оппозиции, нам придется идти через перигелий, и это будет работа не из приятных. Но я уверен, что эта старая кастрюля выдержит. Я полагаю, что старикан, что её проектировал, не был таким некомпетентным, как о нём говорят. Но Космические Правила строго регламентируют перевозку почты. Это важно для вас, Эванс. Ваша астрогация должна быть точной. С точностью в двадцать пять миль плюс-минус от кратчайшего маршрута. И не будет никаких изменений орбиты. А теперь, мистер Уилкинс, убедитесь, что холодильные установки проверены, особенно в гидропонных камерах. Чистый воздух будет иметь большое значение.

– Это, пожалуй, все, что я могу вам сказать. Как только прибудет наш довольно неторопливый старпом, мы сможем отправить в полет открытки тети Нелли. – Он кивнул. – Вот и вся история. Корабль взлетит через… – Он взглянул на свой наручный хронограф, – …через час и пять минут.

Офицеры вышли, и в помещение просунул голову Коб Уитли.

– Капитан?

– Входите, Коб.

Темные брови Страйка нахмурились при виде девушки в форме, появившейся в дверях.

Лицо Коба было серьезным, но в его глазах светилось скрытое веселье.

– Капитан, могу я представить вам лейтенанта Хендрикс? Лейтенанта Ай-ви Хендрикс?

Страйк непонимающе посмотрел на девушку.

– Наш новый старпом, капитан, – подсказал Уитли.

– Э-э… добро пожаловать на борт, мисс Хендрикс, – только и смог вымолвить капитан.

Взгляд девушки был холодным и недружелюбным.

– Спасибо, капитан, – её голос был подобен звяканью льда в стакане. – Если вы позволите мне осмотреть двигатели, капитан, я, возможно, смогу убедить вас, что конструктор этого судна не был таковым… как вы, кажется, думаете… дряхлым некомпетентным человеком.

Страйк был озадачен и не скрывал этого.

– Ну, конечно… э-э-э… Мисс… Но почему вы так…

Голос девушки зазвучал еще холоднее, чем раньше, когда она сказала:

– Капитан, Харлан Хендрикс – мой отец.

Неделя в космосе убедила Страйка, что он командует проклятым кораблем. При взлете с Венеры сварливая «Афродита» прожгла рулевое сопло, и всем пришлось поболтаться в невесомости, пока Дженкинс, старпом, и группа контроля повреждений производили ремонт. Когда снова подали энергию, старушка «Афродизиак» отстала от графика на десять часов, и Страйк с Эвансом, офицером-астрогатором, обливались потом из-за непредвиденных изменений, внесенных в орбитальные расчеты из-за времени, проведенного в невесомости.

«Афродита» с грохотом приближалась к орбите Меркурия…

Несмотря на всю напряженность в отношениях между обитателями мостика, Страйк и Айви Хендрикс прекрасно сработались. И после второй недели пребывания в космосе на смену неприязни между ними пришло неохотное восхищение. Айви тратила все свободное время на то, чтобы починить любимый отцовский импульсный контур, и Страйк начал понимать, что она мало чего не знает об устройстве космических кораблей. Кроме того, Айви много времени проводила за штурвалом, и Страйк был вынужден признать, что никогда не видел более тонкой работы по пилотированию, выполненной мужчиной или женщиной.

И, наконец, Айви ненавидела старую «Медную Задницу» Гормана даже больше, чем Страйк. Она считала, что Горман разрушил карьеру ее отца, и посвятила свою жизнь тому, чтобы доказать, что ее отец был прав, а Медная Задница – нет. Ничто во вселенной так не укрепляет дружбу, как общий враг.

Находясь в 30 000 000 милях от Солнца, холодильные установки «Афродиты» больше не могли поддерживать внутри корабля комфортную температуру. Термометр показывал 102°F[2], и сам металл корабельной арматуры был горячим на ощупь. Униформа была сброшена, знаки различия исчезли. Мужчины были одеты в шорты из стекловолокна и космические ботинки, от пота их обнаженные тела под натриевыми лампами блестели, как медь. Женщины из экипажа дополнили свои шорты только легкими блузками… и страдали от излишков одежды.

Страйк находился в наблюдательном отсеке в передней части корабля, когда его вызвала лейтенант Грэм и сообщила, что зафиксировала радиолокационный контакт с солнечной стороны. По данным системы «свой-чужой», это были «Лахесис»[3] и «Атропос»[4]. Два дредноута участвовали в коронарном исследовательском патрулировании… чисто рутинное занятие. Но что заставило Страйка затаить дыхание, так это замечание Селии Грэм о том, что на борту «Атропос» находился не кто иной, как космический адмирал Горацио Горман, главнокомандующий Флота Внутренних Планет.

Страйк подумал, что очень жаль, что старую Медную Задница нельзя уронить в самую горячую яму Ада… и поделился этим с Айви.