Ким посмотрела ему в глаза.

– Если у тебя нет никаких блестящих идей, то мы мало что можем сделать. – Она увидела, что Винсент собрался возразить. – Давай просто подождем… и посмотрим, что будет, когда Мюррей найдет тот челнок.

– А если он убьет всех на его борту? И решит, что ему не нужны свидетели?

– Подумай, Вине, что случится, когда он догонит челнок? Ему придется покинуть «Гоблин». По крайней мере так мы можем безопасно дождаться удобного случая. Нас двое против одного, это чего-нибудь да стоит. – «Или мы оба просто погибнем», – мысленно добавила она.

Но «Гоблину» потребуется не один день, чтобы догнать челнок, куда бы то чертово суденышко ни направлялось. Это значит, что они покидают окрестности Станции Ангелов, углубляясь в систему Каспера.

– Ким, – заговорил Винсент откуда-то сзади, – ты не глянешь сюда? Пожалуйста.

Женщина повернулась кругом. Астрофизик не смотрел на нее – он уставился на что-то другое, для нее невидимое. Прошло два дня с тех пор, как Элиас захватил управление «Гоблином», и тяжесть ускорения за это время быстро возросла. Имея достаточно опыта, Ким могла сказать, что Элиас установил двигатель Ангелов на максимальную тягу. Так они покроют значительное расстояние за сравнительно короткое время.

Один раз она застала Элиаса спящим. Он все еще нелепо сидел в кресле второго пилота, а в руке, свободно лежащей на бедре, был зажат крошечный пистолет. Ким как можно тише вылезла из переходной камеры, намереваясь предупредить Мюррея, что при той скорости, с какой они летят, двигатель Ангелов сожжет все свое топливо за несколько часов. Это сделает обратное путешествие долгим и трудным, им придется тащиться как черепахам.

Ким разглядывала его долгую минуту. Затем один глаз открылся, наблюдая за ней, и через несколько мгновений снова закрылся. Лишенная решимости, Ким отступила обратно в переходную камеру, ничего ему не сказав.

Они с Винсентом договорились спать по очереди, поскольку ни ему, ни Ким не нравилась идея, что они оба будут спать, пока Элиас сидит за пультом управления. Тесное пространство, которое они делили, пробудило старые воспоминания, но воспоминания, несущие с собой боль – по крайней мере для Ким.

Сейчас она с трудом прогнала сонливость. Стресс последних дней давал себя знать.

Ким поднялась со своей койки и поискала глазами Винсента – он сидел на корточках спиной к Ким возле другой переходной камеры, ведущей мимо ядра двигателя к грузовому отсеку, немного большему, чем кабина. Винсент внимательно всматривался в камеру, и Ким подплыла к нему.

– В чем дело? – тихо прошептала она.

– Мне показалось, там что-то движется, – ответил ученый. Он ткнул пальцем, но поначалу Ким ничего не увидела.

Проход освещался крошечными панелями, расположенными через каждые несколько футов. Затем что-то пробежало перед одной из угловых лампочек, на мгновение отбросив тень.

«Только не это, – мысленно взмолилась Ким. – Пожалуйста, только не это».

Но она уже знала, что мольбы напрасны.

– Кажется, у нас на борту зайцы – ты понимаешь, о чем я, – пояснил Винсент без всякой необходимости.

Ким понаблюдала еще несколько минут, потом наклонилась, чтобы залезть внутрь. И заколебалась. «Они не опасны для людей, – напомнила она себе. – Для Станции – да, но людей они не едят. Не будем об этом забывать».

Ким поползла вперед и вылезла в кормовом грузовом отсеке. Жуки были везде, цеплялись к каждой поверхности. Ким даже не смогла найти поручень.

Несколько часов назад их тут не было. Ким осмотрелась – жуки не обращали на нее внимания. Потом она заметила то, что искала: крышка смотрового люка парила в невесомости, а на ее месте в переборке зияла дыра. Через нее лезли серебряные жуки. Ким оттолкнулась от переходной камеры и заглянула в люк. Там должны были находиться электронная схема и цифровой индикатор, дублирующий монитор для двигателя на случай общего отказа систем. А были там только скрученные обломки, изжеванные и порванные.

Откуда-то сзади раздавалось слабое шипение, и чуть заметный ветерок защекотал нос. Ким попыталась установить его источник, но из-за жуков, кишащих от переборки до переборки, ничего не смогла разглядеть.

– Нам придется повернуть назад, – сообщила она, вернувшись к Винсенту. – Я прямо сейчас пойду и поговорю с Мюрреем. Он повернет, когда поймет альтернативу.

Ученый кивнул.

– Скажи ему про излучение. Может, хоть это его убедит.

Когда Ким вползла в кабину, Элиас снова бодрствовал.

– Надеюсь, вы не лжете, – сказал он после того, как Ким описала ему ситуацию.

«А то что? Пристрелишь нас всех? »

Ким едва не сказала это вслух, но прикусила язык.

– Пойдите и посмотрите, – пожала она плечами. Элиас задумался, будто в нерешительности.

– Хорошо. Возвращайтесь в каюту.

Ким повернулась, протиснулась обратно через переходную камеру. Через несколько минут в каюту осторожно влез Элиас. Он снова держал в руке пистолетик.

– Я знаю, вы обо мне не очень высокого мнения, – неожиданно заявил Элиас. – Я хочу, чтобы вы поняли.

– Это значит, что ты вернешь мне мой корабль? – спросила Ким.

Мюррей просто отвернулся от нее. «Интересно, что происходит в его голове? » – подумала женщина. Он не был простым вором, что-то большее решалось здесь. Хотя доверие не стояло на повестке дня, Ким стремилась к пониманию.

Элиас встал на колени у переходной камеры, ведущей в грузовой отсек, и всмотрелся в узкий лаз.

Ким заранее подалась в верхний угол, как бы давая Элиасу место для прохода. Теперь, когда он отвлекся, она замахнулась ногой, целясь ему в затылок, и оттолкнулась от угла. Мгновения растянулись словно вечность. Элиас продолжал вглядываться в узкий тоннель, по-прежнему сжимая в руке оружие. Ким летела на него сзади, на его открытый затылок.

Мюррей тотчас дернулся назад, и Ким подумала: «Он знает, что я пытаюсь сделать». Ее ботинок сильно ударил его по затылку. Элиас удивленно охнул, но пистолет не выпустил. Свободной рукой он схватил Ким за лодыжку, сжимая ее словно стальными тисками.

Сообразив, что задумала Ким, Винсент схватил ботинок и огрел Элиаса по голове.

Мюррей продолжал держать ее ногу, когда ученый ударил его второй раз. Элиас направил пистолет прямо на Винсента, и у Ким душа ушла в пятки, но Мюррей не выстрелил – он побледнел, покрылся потом, руки у него задрожали. Ким решила, что это приступ какой-то болезни.

Винсент снова ударил, на сей раз кулаком, разбив Элиасу губы. Одна нога у Ким оставалась свободной, и женщина заколотила ею по затылку Элиаса, упираясь в переборку для опоры.

Внезапно Элиас обмяк, и Ким сначала подумала, что он без сознания. Ее нога выскользнула из его хватки.

– Винсент, хватай пистолет! – отчаянно крикнула Ким, потом увидела, что он уже схватил. Ученый держал его неловко – он явно не привык обращаться с оружием.

Мюррей легко мог убить его, подумала Ким, так почему не убил? Казалось, надо было радоваться этой маленькой победе. Но странно – Ким вовсе не чувствовала радости.

– Мы не лгали насчет жуков, – как бы в оправдание заявила она, отлетев от Элиаса на безопасное расстояние. Ким надеялась, что Винсент сможет применить оружие, если понадобится.

С минуту Элиас ничего не говорил. Затем приподнялся и посмотрел на нее.

– Кажется, у меня сломан зуб. Мне нужен доступ к медицинской программе.

– Отлично. Винсент, держи его на мушке.

– Куда мы его поместим? – спросил астрофизик.

– В грузовой отсек, я полагаю.

– Это безопасно? Я имею в виду, все эти жуки…

– Сколько их? – перебил Элиас.

Ким в упор посмотрела на него.

– Я бы предпочла, чтобы ты помалкивал.

– Вы же видели, что случилось с «Джагером», – возразил Элиас. – Как скоро этот корабль постигнет та же участь?

Ким открыла рот и снова его закрыла. К несчастью, Мюррей был прав.

– Мы всего несколько дней удаляемся от Станции. У нас еще есть время повернуть назад.