И Бога раздается шаг.

Я сердце вкладываю в стих,

Чтоб ты, среди времен иных,

Узнала, что я в сердце нес —

Вслед за каймой из алых роз.

ОСТРОВ ИННИШФРИ

Я стряхну этот сон — и уйду в свой озерный приют,

Где за тихой волною лежит островок Иннишфри;

Там до вечера в травах, жужжа, медуницы снуют,

И сверчки гомонят до зари.

Там из веток и глины я выстрою маленький кров,

Девять грядок бобов посажу на делянке своей;

Там закат — мельтешение крыльев и крики вьюрков,

Ночь — головокруженье огней.

Я стряхну этот сон — ибо в сердцем моем навсегда,

Где б я ни был, средь пыльных холмов или каменных сот,

Слышу: в глинистый берег озерная плещет вода,

Чую: будит меня и зовет.

СТАРЫЙ РЫБАК

Ах, волны, танцуете вы, как стайка детей! —

Но шум ваш притих, и прежний задор ваш пропал:

Волны были беспечней, и были июли теплей,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

Давно уж и сельдь от этих ушла берегов,

А сколько скрипело туг прежде — кто б рассказал! —

Телег, отвозивших в Слайго на рынок улов,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

И, гордая девушка, ты уж не так хороша,

Как те, недоступные, между сетями у скал

Бродившие в сумерках, теплою галькой шурша,

Когда я мальчишкой был и горя не знал.

ПЛАЩ, КОРАБЛЬ И БАШМАЧКИ

«Кому такой красивый плащ?»

«Я сшил его Печали.

Чтоб был он виден издали

И восхищаться все могли

Одеждами Печали».

«А парус ладишь для чего?»

«Для корабля Печали.

Чтоб, крыльев чаячьих белей,

Скитался он среди морей

Под парусом Печали».

«А войлочные башмачки?»

«Они для ног Печали.

Чтоб были тихи и легки

Неуловимые шаги

Подкравшейся Печали».

ИНДУС О БОГЕ

Я брел под влажною листвой вдоль берега реки,

Закат мне голову кружил, вздыхали тростники,

Кружилась голова от грез, и я увидел вдруг

Худых и мокрых цапель, собравшихся вокруг

Старейшей и мудрейшей, что важно изрекла:

Держащий в клюве этот мир, творец добра и зла —

Бог-Цапля всемогущий, Его чертог высок:

Дождь — брызги от Его крыла, луна — Его зрачок.

Пройдя еще, я услыхал, как лотос толковал:

На длинном стебле тот висит, кто мир наш создавал;

Я — лишь подобье божества, а бурная река —

Одна росинка, что с Его скользнула лепестка.

В потемках маленький олень с мерцаньем звезд в глазах

Промолвил тихо: Наш Господь, Гремящий в Небесах, —

Олень прекрасный, ибо где иначе взял бы он

Красу и кротость и печаль, чтоб я был сотворен?

Пройдя еще, я услыхал, как рассуждал павлин:

Кто создал вкусных червяков и зелень луговин —

Павлин есть превеликий, он в томной мгле ночей

Колышет в небе пышный хвост с мириадами огней.

ЛЕГЕНДА

Создатель звезд и неба

Уселся жарким днем

На площади базарной

Под каменным крестом.

Вокруг ходили люди,

Шатался всякий сброд.

Сказал он: «На молитве

Стоит небесный свод».

Профессор, мимо проходя,

Воскликнул: «Что за вздор!

Неужто этим басням

Люди верят до сих пор?»

Мэр от роду был тугоух,

Почудился ему

Какой-то шум. «Да это бунт!

Вот я вас всех в тюрьму!»

Епископ шел, держа псалтырь

В морщинистых руках.

Он понял: что-то говорят

О божеских делах.

«Кощунство! — возмутился он

Молчать, еретики!»

И тут же разогнал народ

Велением руки.

По опустевшей площади

Проковылял петух,

И отмахнулся конь хвостом