— Ты так спокойно говоришь об этом, хотя сама… — Воронцова не договорила.

— Что? Люблю? — резко спросила Ватанабэ — нет и ещё раз нет, так будет лучше для всех, иначе ещё и моя мать захочет его убить.

Неожиданно блондинка звонко рассмеялась.

— Вашему Морозову или Савельеву, кто он там на самом деле, реально не везёт на девушек, в особенности на их матерей. Чемпион по нахождению будущих тёщ.

— Это вы так мать жены называете? — распахнула глаза Минэко — не говори глупости, мы вместе не будем, да и не со всеми ему так не везёт, у Айки, например, вполне нормальная мама. Она не будет так радикально реагировать на него — она задумалась — я почти уверена в этом.

Воронцова только ещё громче рассмеялась в ответ на эти слова.

Городское кладбище областного центра находилось на окраине города и было огромным. Не потому, что люди часто умирали здесь, а из-за древности этого места. Говорят, что тут начали хоронить чуть ли не с основания поселения.

Правд это или нет, непонятно, но то, что встречались здесь надгробия с датой смерти пары вековой давности, это точно.

Здесь всегда кто-то был. Родственники приходили проведать умерших или поухаживать за могилами, местные работники чистили дорожки между рядов оград и просто могил. Всегда, но не сегодня.

С утра повалил снег и заканчиваться не хотел, большие и тяжёлые хлопья медленно падали густым потоком, укрывая землю толстым слоем мягкого снега. Местные работники справедливо подумали, что нет смысла сейчас напрягаться с уборкой, пока метель не закончилась, пустая трата сил и времени. Вот когда станет потише, тогда и можно будет пройтись специальными снегоуборщиками.

Потому никто не видел, как через открытую калитку в заборе прошёл двадцатилетний парень. Он шёл с непокрытой головой и сжимал в руках букет белых лилий.

Пройдя несколько рядов, он свернул в одну нужную ему аллею, прошёл ещё немного и остановился напротив небольшой оградки, за которой было два памятника. По виду этого захоронения можно понять, что сюда давно уже никто не приходил. Местные работники ухаживают за территорией, а не могилами, во всяком случае бесплатно. Вот и здесь, несмотря на снег, было видно, что участок зарос травой, на надгробьях остатки осенней листвы, а на фото слой пыли, который мешает чётко разобрать лица умерших.

Парень с минуту посмотрел, а потом решительно отворил протестующе скрипнувшую калитку в ограде, зашёл внутрь и опустился на колени между двух могил. Букет он положил на одну из них, а потом стал бережно очищать фотографии.

— Здравствуйте — хрипло прошептал он, когда фотографии были очищены и на него с них смотрел серьёзный мужчина и красивая улыбающаяся женщина — Я вот тут цветы… Твои любимые, мам… Простите, что так долго не приходил, я не забыл, совсем нет… Просто… Сложно всё, не получалось раньше и… Но я помнил, всегда помнил — он порывисто вздохнул — Как же мне вас не хватает!… С Асами всё хорошо, я думаю, что хорошо. Она у твоего отца, мам, и о ней есть кому позаботиться. Представляете? Я поступил в Академию, на Теорию и Игры. Круто, правда? Вы бы гордились мной и сильно удивились. Вы же гордитесь? Мама? Папа? Гордитесь? — его плечи затряслись, а на снег закапали горячие капли из глаз.

Долго он ещё сидел, склонив голову у могил, рассказывая, запинаясь и перескакивая с одного на другое. Уже начало темнеть, и снег перестал идти, когда один из работников кладбища обходил территорию и заметил одинокую, сидящую фигуру.

— Извините, вам плохо? — осторожно подошёл он ближе.

Фигура шевельнулась и посмотрела на мужичка, отчего у того побежали мурашки по коже табунами. На секунду ему показалось, что на него взглянули совершенно чёрные глаза, но нет, привиделось, просто вечерние тени так упали на лицо молодого парня, который стал подниматься с колен.

— Извините — ещё раз и на всякий случай, извинился мужчина — но скоро ворота закрываются, а ночью здесь посторонним находиться нельзя.

— Я не посторонний — прозвучал хриплый голос — тут родители мои лежат.

— Я понимаю, но такие правила — работник сделал шаг назад, когда парень вышел за ограду.

— Кому заплатить, чтобы ухаживали — он показал на могилы рукой — не забывали. Я вряд ли… — он прервался.

— Это в администрации можно, а можете и мне — ответил мужчина и тут же пожалел, что назвал свою кандидатуру, уж больно взгляд стал нехороший у этого посетителя.

— Тебе, я заплачу тебе — он сунул руку в карман и достал деньги, после чего не пересчитывая, сунул в руку мужичку.

— Эээ, но тут много…

— Ухаживай за ними, смотритель, и не обмани, за такое не пожалею — после чего в последний раз оглянулся, вздохнул и, хлопнув по плечу работника, пошагал в направлении выхода.

— Кто меня за язык тянул? — прошептал мужик и посмотрел на деньги в руке, их было реально много, но это не радовало, слишком уж наниматель был жутковатый, с таким шутить не стоит.

Служитель кладбища вытер выступивший пот со лба, деньги сунул в карман и подошёл к ограде, после чего прикинул фронт работы и быстрым шагом направился в хозблок за инвентарём, деньги он решил начать отрабатывать сразу же, а то мало ли чего.

Я вернулся в свой город. Вроде и не было-то меня здесь всего пару лет, а такое ощущение, что целая жизнь прошла. Он был вроде такой же, знакомые улицы, места, но всё же что-то было новым. Открылись другие магазины, поменялись вывески, да и я уже не тот школьник, что гулял здесь когда-то.

Снимать ничего не стал, а заселился в наш старый дом, он по закону ещё пять лет мог стоять закрытым и только по прошествии этого времени, если никто из наследников не появляется, то он бы переходил в пользу города, но пусть обломятся, я вернулся. Правда, для начала пришлось, пока был в столице, подать заявление на восстановление меня, как Александра Морозова, только результата дожидаться не стал, а уехал, предварительно сказал куда и насколько. Бес же, за нами нужен глаз да глаз.

В сам дом попасть вообще проблем не составило, запасные ключи я знаю, где у нас были спрятаны, а коммуникации я лично отключал, когда уезжали и проблем с их включением тоже не было. Хотя внутренне готовился, что что-то могло случиться, но повезло, электричество и вода исправно появились.

Конечно, у соседей возникли вопросы. Что это за хрен появился в доме? Пришли разбираться и вызвали наряд полиции, но пусть не сразу, но узнали. Полицейские же, забив моё имя в свою базу, помрачнели и только буркнули, чтобы не забыл на учёт встать, а потом уехали. Ну да, их понять можно, была спокойная улица, а теперь получите и распишитесь беса, который в армии не служил и подготовку по контролю не проходил. Думаю, об этом скоро все патрули знать будут, вот им радость-то, но ничего, потерпят.

Пережив положенные расспросы от соседей, как я и где, скупо им ответил и они отстали, с пониманием люди, в душу лезть не стали, только сказали, что если что, могу по-соседски смело обращаться, подскажут и помогут. Оставшись один, на пару дней погрузился в рутину приведения жилья в порядок, а ещё на борьбу с самим собой. Слишком тяжело оказалось находиться здесь, многие вещи напоминали о прошлом, о том, как мы здесь жили.

Пришлось терпеть и делать, правда, сил долго находиться в комнате родителей не нашёл, а потому вообще её просто запер и больше там не появлялся. С комнатой Асами было проще, я верил, что ещё увижу её и потому не нападало столько эмоций, как у родителей. В любом случае, как бы ни было, но более менее в порядок всё привёл, пыль стёр, снег на участке перед домом вычистил и только тогда, когда всё было готово, поехал на кладбище, самое тяжёлое оставил напоследок.

С кладбища я вышел, когда уже было темно и снег почти закончил падать, наметя и без того не маленький слой, отчего ноги вязли в нём, но мне особо неудобств не доставляло. Вообще, если честно, ни на что не обращал внимания, а просто шёл по тротуару вдоль дороги, погружённый в свои мысли. Со стороны, конечно, могло показаться, что был расстроен, но это было не совсем так. Наоборот, выговорившись и выплеснул всё, что накопилось на душе, стало легче, словно реально поговорил с родителями и наконец-то смог сказать всё то, что не успел раньше. Наверное, от этого теперь было легче.