Жаме никогда не был мастером переодевания, но умел затеряться в толпе. Почему бы и нет? Жиденькая бородёнка, нечесаные волосы с сединой, блеклые глаза, как у снулого карася. Сегодня он нарядился в простецкую рубаху из домотканой холстины, широкие штаны и сапоги с низкими голенищами. Поверх рубахи накинул безрукавку из овчины, а голову повязал засаленным платком, нестиранным, очевидно, с того самого мига, как впервые попал в чьи-то руки. Проходя через залу, он похлопывал себя по штанине кнутовищем. Ну, чем не погонщик, каких на дорогах Аркайла из дюжины двенадцать? Возможно, Коло и не обратил бы на него внимания, но совершенно случайно в глаза бросился отсутствующий мизинец на руке возчика, а следом и половина безымянного пальца. В ранней юности Жаме неудачно парировал удар кинжала и отметина осталась навсегда. Одного взгляда хватило Коло, чтобы выделить в толпе и двух помощников убийцы — обычно таких набирают, чтобы скормить потом погоне или прикрыться ими, как живым щитом.

Первый — круглолицый увалень ростом чуть-чуть повыше среднего. Плечи покатые, плавно переходящие в загривок. Шеи Коло не заметил. Наверняка, силушкой Вседержитель его не обделил. А вот умишка, судя по безмятежному выражению лица и пустому взгляду, пожалел. На плечах — плащ, скрывающий очертания туловища. Самый простой и бесхитростный способ спрятать оружие. Что там может быть сзади за поясом? Кистень, скорее всего, или шар на цепочке.

Второй — невысокий, костистый и угловатый. Двигался расхлябанно, будто пьяный. В драке этот будет опаснее. По всей видимости, в рукавах кинжалы, а работать ими подмастерье убийцы будет, вероятнее всего, в тер-веризской манере. Размашистые режущий движения, «восьмёрки», финты, обманные удары. Южане учили держать оружие так, чтобы оно словно порхало между пальцами. Каждое мгновение хват может поменяться с прямого на обратный и неопытному человеку нет никакой возможности угадать, откуда именно придёт тычок остриём. Коло и сам освоил эту школу, и наука далась на удивление легко. Ну, почему бы и нет, если учесть что по материнской линии он — наполовину тер-веризец.

Но, конечно же, главную угрозу представлял сам Жаме Бедокур. Он отлично метал ножи, стрелял из арбалета и пускал отравленные стрелки из духовой трубки. Любил убивать простой палкой, не прибегая к заточенной стали. Вот прямо сейчас тем кнутовищем, которым он хлопал себя по ноге, Жаме мог запросто обезоружить, а потом и отправить в Горние Сады полдюжины офицеров армии Аркайла, несмотря на их опыт и длинные острые шпаги. Но настраивать ловушки он не умел, в ядах не разбирался, а искусство подкрадывания или смиренного выжидания жертвы, такое необходимое каждому наёмному убийце, не давались ему вовсе. Жаме любил действовать нахрапом. Прорвать круг телохранителей, оставляя позади себя трупы и «завалить» заказанного купца. Свалиться, как снег на голову, на крышу кареты какого-нибудь прана и укокошить его прежде, чем кучер успеет натянуть вожжи, а потом бежать, кружа по переулкам и перепрыгивая с крыши на крышу.

Что ж, трое на одного. И это в том случае, если никого не оставили во дворе.

Пролог

Ч. 2

Но Коло́Щёголь не был бы самим собой, если бы испугался.

Нет, он никогда не отличался безрассудством, всегда понимал, когда можно сражаться, а когда лучше отступить, спасая шкуру. Как говорится, лучше побыть полдня трусом, чем оставшуюся вечность — мертвецом. Но он прекрасно знал свои возможности и возможности противников. Если без Жаме, то прикончить его подельников было бы, как отнять медовый пряник у ребёнка. С ним придётся сосредоточиться и не зевать. И поменьше играть в благородство…

— Привет, дружище! — Коло резко выпрямился, отмечая боковым зрением, что отец Сабан, как и обещал, немедленно нырнул под стол.

Жаме повернулся, открыв рот от неожиданности, но сказать ничего не успел. Гранёная стрелка, вылетевшая из левого рукава Щёголя, устремилась к нему. Отличное изобретение мастера-оружейника. Удобно, выгодно, не занимает много места и действует надёжнее обычного арбалета. Одновременно правой рукой он метнул орион в вертлявого. Попал. Помощник убийцы схватился за перерубленный кадык, забулькал кровью, упал и скорчился на полу, подрыгивая ногой.

С Жаме так просто не получилось. Он успел повернуться, подставив летящей в грудь стреле плечо. Сила удара бросила его на стену, но он оттолкнулся от её и кинулся на Коло, удерживая длинный стилет на уровне бедра.

Постояльцы «Золотой корочки» порскнули у него с дороги, как куры из-под копыт коня. Один из офицеров в цветах Дома Красного Льва схватился было за шпагу, но получил локтем по рёбрам, повалился на столешницу, завывая, словно его кишки наматывали на вилы.

Когда-то давным-давно строгий учитель объяснял Коло и его товарищам, что толпа — инструмент, которым стоит научиться пользоваться. В одиночку человек может не проявить тех качеств, которые в полной мере раскрываются в толпе. Она подавляет, не позволяет проявиться благородным свойствам души. Когда человек рассчитывает сам на себя, то он оценивает свои поступки со стороны. Сбившись же в кучу, он начинает подчиняться общим порывам. Толпа жестока, безжалостна и порой бесчеловечна. Собьёт с ног старика, затопчет малыша, разорвёт на клочки инакомыслящего. Но она труслива — миг, и упоение убийством сменяется желанием бежать куда угодно. Достаточно нескольких капель крови на лицах, запаха порохового дыма или блеска безжалостной стали в волоске у твоей щеки. Убегая, толпа тоже проявит бездушие, смяв нерасторопного, покалечив решившего бороться. В скоплении людей не стоит корчить из себя героя, надо вписываться, чтобы выжить.

Есть два самых страшных вида толпы — опьянённая безнаказанностью, жаждущая крови, и паникующая, когда ужас затмевает взор и не даёт ни единого мгновения, чтобы обратиться к рассудку. Потому-то большая часть государственных переворотов или самых беспощадных бунтов начинались на заполненных до отказа площадях.

Но если ты знаешь, как поведёт себя толпа в том или ином случае, ты, несомненно, в выигрышной ситуации. Ты можешь упредить её порыв, а можешь и подтолкнуть её к тому или иному деянию.

Если бы Коло сам задумал убить отца Сабана, он не стал бы соваться в людное место, подкараулил бы в отхожем месте в утреннюю стражу или выждал бы удобного случая на заднем дворе у конюшни. Но Жаме Бедокур всегда отличался тягой к торопливости на грани бездумности. Очевидно, он решил, что людская круговерть поможет ему быстро и надёжно замести следы. Что ж, в чём-то он прав. Мечущиеся с испуганными криками люди уже трижды помешали Коло прицельно метнуть орион.

Стараясь не упускать из виду Жаме, Щёголь проследил за отцом Сабаном. Священник честно выполнял обещание. Пригибаясь, почти на четвереньках он пробивался к чёрному ходу. Но толпа мешала и ему. В отличие от наёмных убийц, слуга Вседержителя не позволял себе прокладывать путь силой.

Внезапно в опасной близости от Сабана возник круглолицый помощник Жаме. Как и предполагалось, под плащом он прятал два кистеня. Сейчас они с шипением и шорохом выводили в затхлом воздухе обеденной залы причудливые фигуры. На взгляд Коло, совершенно излишняя показуха. Она хороша, чтобы запугать новичков, а опытному бойцу такие страшилки, что мёртвому припарка.

А ну, поглядим, на что ты годишься, мордатенький!

Коло взвился в прыжке.

Едва коснувшись подошвами столешницы, он подцепил носком сапога кувшин и метнул его в голову убийцы с кистенями. Тут же, двумя короткими тычками отправил глиняные тяжёлые кружки в сторону Жаме. Он не преследовал цели покалечить или каким-то иным образом вывести из строя противников. Только отвлечь, сбить столку и вывести из равновесия.

С круглолицым трюк сработал. Он в полёте разбил кувшин на мелкие осколки, взмахом кистеня, но сбился с ритма и одна из цепочек обмоталась вокруг другой. Шипастый шар вышел из-под управления, словно взбесился, и ударил по плечу своего же хозяина. Коло оскалился и всадил в него два ориона. Первый вспорол лоснящуюся щёку, зато второй воткнулся под бровь. Круглолицый завизжал, как резаный поросёнок и схватился за лицо, выпустив из рук оружие.