Офре на миг показалось, что она видит золотистое свечение вокруг головы священника. Обман зрения, конечно же. Скорее всего, это отсветы факелов и коптилок вызолотили венчик седых волос вокруг тонзуры. Не может же благодать Вседержителя осиять простого монаха, не епископа, не настоятеля, не отшельника, в конце концов. Да и откуда в наше время чудотворцы, причисленные к лику святых? Мир заполнен обычными и весьма скучным людьми.

Отец Сабан наклонился и опустил ладони на лбы умирающих. Закрыл глаза и, похоже, затаил дыхание.

Замерли и все присутствующие.

Старались не шевелиться, даже не дышать и не моргать.

Застыла столбом и Офра. Она вдруг подумала, что вряд ли в зале есть хоть один человек, которые не желал бы успеха чудесному исцелению.

Менестрель выгнулся, опираясь на носилки лопатками и ступнями. Застонал.

Охнула Реналла. Взмахнула ресницами.

Её щёки порозовели.

«Ну, давайте же!» — хотелось закричать Офре, но она боялась спугнуть чудо. Только вцеплялась в ладонь Коло, как утопающий хватается за брошенную верёвку. Какое счастье, что есть чья-то рука, которая поддержит и не отпустит в трудный миг. И такими мелочными показались все их ссоры, разногласия, обиды…

Отец Сабан медленно осел на пол. Как будто у него вынули хребет.

Никто не успел и моргнуть, как генерал Пьетро оказался рядом с ним. Подхватил за плечи, поддержал.

— Флягу!

Один из адъютантов выполнил приказ, выдёргивая на ходу пробку.

Но Офра смотрела на Раналлу и Ланса.

Теперь они напоминали спящих глубоким ровным сном. Похоже, смерть отступила, отдёрнула когтистые лапы. Но надолго ли? И какой ценой?

Гвидо нащупал «живчик» на горле Реналлы.

— Сердце бьётся ровно и сильно. Как у здорового человека, — сказал он. Повторил действия с менестрелем. — То же самое. У человека, умиравшего от потери крови, просто не может быть такой ровный пульс!

— Это чудо!!! — закричал Диглан Дорн-Дав. — Хвала Вседержителю! Чудо!

Послышались крики радости.

Отец Сабан, поддерживаемый Пьетро, поднял руку.

— Тихо! — зарычал главнокомандующий.

Он умел, когда хотел, быть очень убедительным. Люди, ступившие было на середину залы, отпрянули к стенам.

— У меня не получилось, — слабым голосом проговорил священник. — Я впервые разделил благодать Вседержителя на двоих. И ошибся. Они телесно исцелены, но души их на пути в Горние Сады.

— Вы не ошиблись, святой отец, — возразил Пьетро. — Иногда так бывает, что очень трудно выбирать, кому помочь. А порой случается, что выбор преступен. По каким признакам определить, какие резоны привлечь, чтобы сказать — вот этого человека мы исцелим, а этого — обречём на смерть? Не обвиняйте себя, святой отец, не нужно самобичеваний. Никто из нас не смог бы сделать ничего подобного. Вы сотворили чудо.

— Но они теперь ни живы, ни мертвы, — вздохнул Сабан.

— Они живы — это главное, — вмешалась Морин. — Пусть лежат здесь, в замке Ониксовой змеи, под нашим присмотром столько, сколько понадобится.

— Но я не знаю, найдётся ли сила, способная вернуть человека с пути в мир иной?

— Нет такой силы! — Коло шагнул вперёд. Офра, так и не отпустившая его пальцы, встала рядом. — Нет такой силы, кроме его собственной. Если Ланс альт Грегор захочет, он отыщет путь в наш мир. А Реналлу отыщет и приведёт с собой. Вот тогда их счастье будет не дарованным, не найденным и не украденным, а завоёванным и полученным по праву. У каждого человека есть право на счастье, но все мы знаем, как нелегко порой бывает получить то, что причитается тебе по праву. Счастье не падает в ладонь, как спелое яблоко, его нужно добывать, как золотую руду, перелопатив кучу пустой породы. Но я верю, что Ланс альт Грегор справится. Не такой он человек, чтобы сдаться на полпути.

Ни один человек не посмел возразить, хотя Офра видела по глазам, что речь Коло многим показалась безумной и даже богохульной.

Но ведь он был прав.

Слишком часто умирают менестрели, ищущие счастья. Слишком сурова к ним судьба. Слишком безразличны окружающие люди.

Одинокие в толпе, они бредут по своим дорогам и слишком часто сворачивают на тропинку ведущую к смерти. И никто не сможет вывести менестреля оттуда, не возьмёт за руку. Только сам.

Потому что всё в этом мире приходится делать самому.

Захочешь, выйдешь. Не захочешь, ни одна сила тебя не заставит.

Возможно, история великого менестреля Ланса альт Грегора закончится здесь и сегодня. А может, начнётся новая?

Но, как бы там ни было, этот выбор он должен сделать самостоятельно.

Только так.

notes

Примечания

1

Это движение в «языке вееров» означает: «Верить ли вашим словам?»

2

«Ягнёнок» — золотая монета, которую чеканили в Лодде. На одной её стороне изображена архиепископская митра, а на другой — агнец, как символ доброты и смирения. Монета по весу приблизительно равна аркайлской «лошадке» и имела хождение по всему материку.

3

Пелеус — головной убор из фетра, плотно прилегающий к вискам.

4

Фелонь — верхнее богослужебное облачение священника без рукавов, согласно древним традициям — исключительно белого цвета.

5

Епитрахиль — принадлежность богослужебного облачения священника — длинная лента, огибающая шею и обоими концами спускающаяся на грудь.

6

Стихарь — богослужебное облачение церковнослужителей — прямое, длинное, с широкими рукавами.

7

Обиходное название серебряных монет, имеющих хождение в Трагере.

8

Сальтарелла — парный народный танец под музыку в размере 6/8.

9

Сегидилья — подвижный жизнерадостный танец под музыку размером ¾.