– Но как он мог сделать это так, что его никто не заметил? – спросил Оуэн. – Столько людей отправилось на поиски Вин, и…

– Они не обследовали заднюю часть Бичен-Клифф-Плейс. По крайней мере, сразу после исчезновения. И кто-то всегда оставался у вас в доме на случай, если там появится Вин. Была очередь Клайва – он был там один достаточно долго, чтобы сделать это… чтобы забрать ее оттуда, где он ее спрятал, и похоронить. Возможно, он поторопился или уже стемнело, поэтому он и положил некоторые камни обратной стороной. И поскольку все происходило в прачечной, его никто не мог увидеть.

Помолчав, Френсис продолжила:

– В то лето мне стали сниться кошмары. Я начала грызть ногти, прямо под корень, до крови. Я волновалась за Иоганнеса, думала, как мы его вытащим из лепрозория. Кажется, я догадывалась, что он был немецким солдатом, и мне хотелось кому-нибудь рассказать обо всем. Я хотела рассказать тебе, Пэм, поскольку ему требовалась помощь, но Вин и слышать об этом не желала. И еще я… Я знала, что с Вин что-то происходит, но… даже после того, что случилось со мной в Уорли-Вейр, я не могла понять, в чем дело. Я была в замешательстве – мне казалось, я сделала что-то не так. Я постаралась забыть тот день и почти сразу же вычеркнула его из памяти. Мне было просто невыносимо думать об этом.

Последовало долгое молчание, и Оуэн взял Френсис за руку.

– Вам тогда было восемь лет, – сказала Каммингс. – В этом не было вашей вины.

– Я бы могла спасти их обоих – и Вин, и Иоганнеса. Если бы я рассказала кому-нибудь о Клайве и о том, что он сделал со мной. Даже если бы я рассказала только Вин, это могло бы все изменить. Она могла бы открыто выступить против него, не стала бы ничего замалчивать, и тогда он не посмел бы даже приближаться к ней. И если бы я призналась полиции, что видела ее в тот день, когда она исчезла, – и видела, что Клайв преследует ее… это, возможно, спасло бы и Иоганнеса. Но я обрекла его на гибель, потому что не смогла… – Френсис беспомощно покачала головой. – Я не смогла заставить себя признаться в том, что произошло. Даже самой себе.

– Френсис, ты не должна… ты не должна… – растерянно проговорила Пэм.

– Но это правда, Пэм. Я просто не нашла иного способа жить с этим.

Внезапно Оуэн вскочил из-за стола.

– Ради всего святого, он был шафером на моей свадьбе! – воскликнул он, глядя в пустоту; казалось, его внутренний взор был обращен к прошлому, вставшему перед его глазами, и оно обретало совершенно иной, новый смысл. – Он был мне как брат. Мы все его любили!

– Ну конечно, – сказала Френсис. – Кэрис любила его, и Вин тоже. Вот поэтому все и сошло ему с рук. – Френсис хотела бы как-то поддержать Оуэна, найти слова утешения, но их не нашлось. – Что вы думаете? – обратилась она к Каммингс. – Этого достаточно? Не могли бы вы поговорить с инспектором Ризом и добиться возобновления дела? Я хочу, чтобы этот человек был наказан. Он должен быть наказан.

– Безусловно, вы правы! Он должен понести наказание, – согласилась Каммингс и на мгновение задумалась. – Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Если мы сможем достать эту пуговицу и доказать, что она принадлежала Лесли, и мать опознает ее… Даже долларовой монеты и ваших показаний уже будет достаточно, но я ничего не могу вам обещать. Шеф почти до абсурда упрям, когда дело касается признания ошибок, особенно если…

Каммингс осеклась: снаружи послышались поспешные шаги и раздался громкий стук в дверь.

– Френсис Пэрри, открой! – донесся сердитый крик.

Каммингс и Пэм встревоженно подняли головы, а Оуэн посмотрел на Френсис.

– Господи, да это же Кэрис, – сказал он.

– Сестра Вин – жена Клайва? – спросила Каммингс.

– Да, это она, – ответила Пэм, – собственной персоной.

– Лучше впустить ее. – Бросив взгляд на Оуэна, Френсис встала.

Она так привыкла чувствовать себя виноватой перед Кэрис, что ей трудно было убедить себя в обратном. Когда Оуэн открыл дверь, Кэрис на мгновение опешила.

– А ты что здесь делаешь? – спросила она. – Почему ты не на работе?

– Есть вещи поважнее, – угрюмо ответил Оуэн.

И тут Кэрис увидела Френсис.

– Ты. Я хочу с тобой поговорить, черт возьми!

Она ввалилась в комнату; лицо у нее пылало, глаза остекленели от ярости. Каммингс встала перед ней, преградив путь.

– Вам лучше сменить тон, миссис Нойл, в противном случае вам придется немедленно отсюда уйти, – спокойно сказала она.

Кэрис ошеломленно уставилась на нее. Окинув взглядом полицейскую форму и оценив непоколебимую уверенность сержанта, Кэрис отступила.

– А что здесь делают ищейки? – развязно спросила она, метнув взгляд на своего брата.

– Чего ты хочешь, Кэрис? – спросила Френсис.

Кэрис перевела на нее свирепый взгляд.

– Я хочу знать, почему мой муж лежит в больнице уже больше недели, но я только сейчас об этом узнаю. Ведь ты ходила к нему почти каждый день с тех пор, как его туда привезли.

Она глубоко вздохнула, и Френсис уловила знакомый запах дешевого джина.

– Я сразу смекнула, что мой брат не просто так пошел туда и обнаружил его, как он тут нам поведал. – Она презрительно усмехнулась. – Так что я переговорила с медсестрами, а теперь хочу услышать от тебя, что, черт возьми, происходит?

Френсис на мгновение задумалась. Постоянный гнев и беспробудное пьянство, непрерывная борьба, которую та вела, противопоставляя себя всем и каждому, – по всей видимости, это был весьма изнурительный способ существования, но Кэрис, казалось, не могла жить иначе, как только в этом яростном противоборстве.

– Я знаю, это прозвучит странно, но сначала я его не узнала, – заговорила Френсис. – У меня лишь было чувство, что я где-то видела этого человека, но кто он, я не помнила… Я уже много лет его не видела. Много лет прошло с тех пор, как я разговаривала с ним…

Она задумалась, пытаясь вспомнить, разговаривала ли она с ним когда-нибудь после Уорли, но так и не припомнила.

– Видишь ли, мне нужно было кое-что вспомнить, – тихо продолжила Френсис. – Кое-что из событий того лета, когда исчезла Вин.

Что-то в ее тоне насторожило Кэрис. Она пристально посмотрела на Френсис, и та вдруг поняла, что глаза Кэрис полны тревоги.

– Ну что ж, валяй дальше, – сказала она уже не так резко, как раньше.

– То, как ты отреагировала, когда я нашла брошь Вин в вещах Клайва… То, как ты реагируешь всякий раз, когда я упоминаю ее имя… – Френсис с сомнением покачала головой.

– Ты знала, Кэрис? – прервал ее Оуэн. – Ты все это время знала?..

На его лице отразилось отвращение. Кэрис перевела взгляд с брата на Френсис.

– Что ты ему наговорила? – растерянно спросила она.

– Я рассказала ему все, что знаю, – тихо ответила Френсис. – Я рассказала ему всю правду о Клайве.

– Почему ты отправила Дениз жить ко мне с Мэгги? – жестко спросил Оуэн. – Почему ее, а не кого-то из мальчиков? Или с ними что, хлопот меньше?

– Я не понимаю, к чему это ты…

Вся бравада Кэрис к этому времени уже выветрилась, и она не смогла закончить фразу. Протянув руку, она оперлась на столешницу. Вид у нее был ошарашенный – глаза вытаращены, рот полуоткрыт.

– Кэрис, – с усилием произнес Оуэн, – как ты могла? Как… как ты могла?

– Как я могла что? – выкрикнула Кэрис. – Он мой муж! Он отец моих детей!

Она судорожно всхлипнула, но только на мгновение, а потом снова подняла голову и с горечью посмотрела на Френсис.

– Какие бы истории она тебе ни рассказывала, все это неправда, – прошипела Кэрис. – Я знаю, что она подкатывает к тебе с тех самых пор, как мы нашли Вин. Несет всякий бред, строит глазки. – Кэрис презрительно фыркнула и добавила: – Предлагает тебе поразвлечься… на стороне.

– Что? – возмутился Оуэн, покраснев до корней волос. – Как же ты…

– Так это была ты! – вырвалось у Френсис, когда она сообразила, в чем дело. – Ты следила за мной всю неделю! Когда на днях ты обвиняла меня, что я рассказываю всякие небылицы полиции… Я ничего такого не заподозрила, но откуда ты могла знать, что я была в полиции? Я-то думала… Я думала, что убийца Вин следит за мной.