Я тронул струны и поймав взгляд Габриэль запел:

Очарована, околдована.

С ветром в поле когда-то повенчана...

Я вспомнил как Габриэль сказала Громову: " Я всегда когда пою, представляю, что эта влюбленная девушка из песни - это я". А я ведь и хотел ей спеть эту песню как бы от себя. И я представил, что мы одни в комнате, её глаза и губы совсем рядом и я шепчу эти слова:

Я склонюсь над твоими коленями

Обниму их с неистовой силою

И слезами и стихотвореньями

Обожгу тебя добрую милую

Даже со сцены я заметил как заблестели глаза у Маши-старшей. А Габи? Успевает она понимать смысл слов, всё -таки это не повседневный русский? Но её глаза говорили сами за себя...

Драгоценная ты моя женщина.

Почти прошептал я в микрофон и не дожидаясь реакции зала спрыгнул со сцены. Аплодисменты понеслись уже в догонку. До Габриэль я добраться не успел, жена Громова быстро поднялась со стула и обняв меня поцеловала в щёку

- Саша, какой замечательный романс! Никогда не слышала! Спасибо большое!

От её прикосновения меня ощутимо тряхнуло, в голове промелькнуло что-то тяжёлое и чёрное.

У неё какая-то беда... Но какая?

- Да мне-то особо и не за что! - смутился я. Честно сказать, не ожидал.

- Так без вас я бы никогда и не узнала, что он существует! - Маша промокнула глаза платком.- Романсы - моя слабость! Собираю, всё что могу найти. А вы ещё какие-нибудь знаете? - с надеждой спросила она.

- Ну, могу вспомнить... - неуверенно ответил я.

Конечно могу, только надо?

- Классно! - запищала с другого боку вторая Маша. - Мама, ну дай я тоже его поцелую! - дочь постаралась оттереть маму в сторону.

- Тебе ещё рано! - засмеялась мама, - И Габриэль вон смотрит!

- Что и так тоже рано?! - возмутилась Маша-младшая. - Это же как бы понарошку! Не всамделишный поцелуй!

И умудрилась таки мазнуть губами по моей щеке.

- Габи, а ты не будешь что ли благодарить? - притворно обиделся я. - Смотри сейчас целая очередь будет, а ты сидишь!

- А я потом, по-настоящему! - засмеялась Габи.

- Ну тебе прям, как имениннику сегодня достаётся! - усмехнулся Громов и протянул руку. - Спасибо, действительно хорошая песня!

- Саша, я у нас при штабе дивизии организовала Клуб любителей русского романса, - начала Маша-старшая, не остывшая ещё от восторга. - Вы не могли бы как-нибудь прийти к нам и спеть что-нибудь?

- Вот прям и не знаю, - задумчиво сказал я. - У меня работа, семья, дети. Будут...

Маша опешила, но тут же до неё дошло и она засмеялась.

- Вы ещё и весёлый собеседник! Так можно рассчитывать на вас?

Блин, тут и так стараешься выкроить любую минуту, придумать уважительную причину, чтобы добежать до Габи, а меня в поющие скоморохи тащат!

- Вы можете приходить с Габриэль! - правильно истолковав мою нерешительность тут же предложила Маша. - Может ей интересно будет познакомиться с русской музыкой.

С музыкой её познакомить я и сам могу, с перерывами на другие интересные и приятные занятия, а у вас там ещё не известно какое "опчество" собирается. Насмотрелся я на жен военных!

- Да кто ж её в расположение штаба дивизии пустит? - ухмыльнулся я. - Она же разузнает все военные тайны и что тогда будет с нашей обороноспособностью?

- Не хотите, да? - опечалилась Маша.

Я посмотрел на Громова. Ну хоть ты помоги, полковник, скажи: "Никак низяяяя, потому что низяяяя!"

- Александр прав насчёт Габриэль, - наконец сказал слово полковник. - Ему самому и то нужен пропуск. Ну, если ему выписать возможность есть, то чем я объясню присутствие иностранного гражданина на режимном объекте?

- Да ну вас, понапридумывали сами себе страшилок и играют в войнушку, как пацаны! - махнула на мужа рукой Маша. - Вместо того, чтобы настоящим делом заниматься!

По всему было видно, что пикировка на эту тему у них не первая. Мне стало даже как-то неловко. Причиной -то стал я. Габи, слушавшая до этого молча, взяла меня за руку и посмотрела, словно говоря: "А может можно что-то придумать?" А я, в свою очередь ответил ей тоже взглядом: "Ну ты же знаешь, почему я не хочу туда идти?" " Знаю". " И что делать?"

- А может можно иногда собираться здесь? - предложила Габи. - Хотя бы тогда, когда Сашик, ой, Саша будет петь?

- Как ты его называешь? - улыбнулся Громов. - Никогда не слышал!

- А это идея! - обрадовалась Маша.- Нам такой большой зал не нужен, но уверена у Павла Васильевича найдется помещение. Саша, вам же туда аппаратура не нужна?

- Да какая аппаратура? Одной гитары хватит!

- Значит вы согласны? - глаза Маши загорелись надеждой.

Вот всегда у меня были проблемы с отказом. Иногда в ущерб себе и собственным делам соглашался на просьбы даже не очень знакомых людей.

- Ну можно будет попеть с часик, например перед танцами. - пожал я плечами.

- А не согласился бы среди недели приходить? - со значением посмотрел на меня Громов. - Я бы этот вопрос с твоими командирами решил.

Вот это другой разговор! Вот можем же, когда хотим! А вслух сказал:

- Вы абсолютно правы, Степан Афанасьевич, совмещать с танцами и трудно и я бы сказал, даже кощунственно! Какие-то танцульки и тонкая лирика романса!

Громов, уже знакомый с моей манерой засмеялся сразу, а до Маши не сразу дошло.

- А ты будешь со мной приходить? - тихо спросил я Габи, пока они смеялись,

- Конечно! Куда ж я без тебя? - спокойно ответила она.

- Габи, как хорошо ты выучила русский язык! - восхитился я. - Вот всегда так говори!

Она прыснула и легонько стукнула меня по руке.

- Я всё считаю и предъявлю тебе счёт! - возмутился я.- Не расплатишься!

- Думаешь мне нечем? - прищурилась Габи.

- Сдаюсь, ты победила! - повесил я голову.

- С женщинами лучше не спорить. - с улыбкой сказал Громов.

Он что, всё слышал?! Вот же чекистская привычка!

- Вот тут я с вами абсолютно согласен, Степан Афанасьевич! Безнадёжное это дело. И вредное. Для здоровья! - согласился я.- У них же под рукой всегда сковородки, чугунки, колюще-режущие предметы всякие.Это не считая другие штуки, которыми они наносят душевные и сердечные раны!

- И что, много Габриэль нанесла тебе сердечных ран? - улыбнулся Громов.

- Эх, Степан Афанасьевич, не знаете вы её! - махнул я рукой. - Она на раны не разменивается! Забрала всё сердце целиком не спрашивая! Вон посмотрите на неё, улыбается довольная!

А Габи и правда смотрела на меня с такой улыбкой, что я порой дышать забывал! Я когда-нибудь привыкну к этому взгляду?

- Так ты что ли инвалид? - подала голос Маша-младшая.

Это она столько молчала?! Уж не заболела ли?

- Инвалид бессердечный. - согласился я. - Вот только когда мы вместе, она даёт попользоваться, тогда я жизнеспособен. А в остальное время...

- Болтун! - тихонько засмеялась Габи.

- Видите, ещё и обзывается!

- Так, мужчины, дамам пора припудрить носики, да девчата? - сказала Маша-старшая, вставая из-за стола.- А то сейчас начнется второе отделение и чувствую, что я буду много танцевать. Уж очень музыка хорошая! Пойдём!

И вся девчачья часть нашего стола отправилась в дамскую комнату.

- Степан Афанасьевич, не подумайте, что лезу не в своё дело из простого любопытства, но можно личный вопрос? - дождавшись, когда девушки отошли от стола, обратился я к Громову.

Он удивлённо посмотрел на меня.

- Никак не привыкну к твоим резким поворотам! Только что вроде говоришь пустые слова и дурачишься, и вдруг прямо сама серьёзность. Ну, спрашивай, если считаешь, что тебе это нужно.

- Это скорее нужно вам, Степан Афанасьевич. Мне так кажется. Но пока утверждать не могу. Если ответите, тогда буду знать точно.

- Опять ты со своими заумными рассуждениями? - усмехнулся Громов.

- Ну я же не Линда, не могу за секунду понять что к чему. Кстати, как она? Передавайте ей привет!