- Мам, мам, ты же пойдешь на праздник в ГДО?! - выпалила с порога Маша, ворвавшись в квартиру и не давая ответить, продолжила в том же темпе: - Только не говори, как на Новый год - " Что-то мне не хочется, я лучше дома книжку почитаю, чем в этой компании нетрезвых соотечественников изображать радость по поводу смены 31 декабря на 1 января!"

- А очень похоже! - засмеялся Громов отрываясь от газеты. - У тебя прямо талант, дочь!

- Талант у Саши, а я так - обезьянничаю! - отмахнулась Маша. - Так пойдешь? - не отставала она от матери. - У них такие классные песни! Я ни одной не слышала! Они все новые, их Саша написал! Он и для меня написал, представляете? Прямо на сцене - вжик! и готово! А то Павел Васильевич дурацкую музыку мне нашёл, которая совсем под танец не подходит! Я ему говорю: " Это музыка дурацкая! А он мне - Маша, это же Шостакович, а я ему...

- Маша, притормози, пожалуйста! - умоляюще посмотрела на неё мать. - У меня голова идёт кругом! Ты можешь спокойно объяснить, кто такой этот Саша и что он там написал такого гениального, что нужно тараторить как сорока?

- Так я и объясняю! - в том же темпе продолжила Маша.- Я же подготовила танец на 8 марта, ну, чтобы не только песни были, а Павел Васильевич музыку дурацкую предложил, а Саша...

- Да какой Саша? - повысив голос перебила мать.

- Вот если бы ты не сидела дома, а ходила на праздники в ГДО, то не спрашивала бы, кто такой Саша! - Машу не так просто было остановить.

Мама вздохнула и обернулась к мужу:

- Может ты мне объяснишь, потому что от неё ничего нельзя добиться!

- Пап, ну просвети хоть ты её, а я пока руки пойду помою!

- И умойся, может хоть немного успокоишься! - сказала вслед мать и повернулась к мужу. - Ну давай, " просвещай" темную и отсталую.

- Ну, Маша, Мышонок в чём -то права! - отложив газету сказал Громов. Чтобы не путаться жена у него была Машей, а дочь - Мышонком. И Маша мелкая, полностью оправдывала это прозвище своим непоседливым характером, быстрыми, порывистыми движениями и круглосуточной активностью.- Ты совсем редко выходишь на люди. Даже на Новый год сидела дома.

- И что? - с вызовом ответила жена. - Между прочим, я сидела не одна, а с дочерью и мы очень даже хорошо провели время. А твое " офицерское собрание" меня абсолютно не интересует! О чём с ними говорить?

- Ну ладно, не начинай! - поморщился Громов. - Не все там такие уж... - он покрутил рукой подбирая слово.

- Хорошо, так кто такой Саша?

- Саша - это музыкант- срочник, осеннего призыва, - начал Громов.

- Осеннего? - перебила жена. - То есть совсем ещё мальчишка? И чем он мог так удивить Машу?

- В том-то и дело, что ни одну Машу! - хмыкнул Громов. - Сначала он поразил Павла Васильевича. Да-да, самого Сидоренко! А его трудно чем-то удивить, ты знаешь. А потом оказалось, что он родной племянник моего однополчанина, политрука Якова Рябуха. Да, того самого, который спас мне жизнь ценой своей. Поэтому я решил приглядывать за ним. Ну, сама понимаешь, в армии всякое случается.

- И что было дальше? - поторопила замолчавшего мужа Маша.

- Я услышал их ансамбль на Новый год. Уже тогда, как мне сказали у них появилось много новых песен. Причём, не песен советских композиторов, а своих собственных. И автором музыки и слов оказался Александр.

- Ну, талантливый парень, бывает! - пожала плечами жена.

- Ага, талантливый. - согласился Громов. - Но вот насчёт того, что это часто бывает, я сомневаюсь.

- Хорошо, не часто, но бывает!

- Второй раз я их услышал в Югендпалас, - продолжил Громов. - И сюрпризов прибавилось. У них снова появилось много новых песен. Причём не только на русском, но и на английском и немецком. Как тебе?

- И автором, как я понимаю, был этот Саша?

- Конечно, кому же ещё быть, как ни ему! Я не большой специалист в музыке, но ничего подобного я никогда не слышал и по отзывам других - это очень профессионально сделанные песни. Я уж не говорю о том, что он играет практически на всех инструментах и поёт.

- Да, заинтересовали вы меня... - удивилась жена.

- А я что говорю?! - снова ворвалась дочь в гостиную уже умытая, но, по всей видимости ничуть не остывшая.- Представляешь, он прямо на сцене за две минуты придумал классную песню, которая как раз подошла к моему танцу и ещё! - Маша сделала драматическую паузу. - Это песня про меня!

- Маш, ну это ты уж фантазируешь! - попыталась урезонить дочь Мария.

- И ничего не фантазирую! - возмутилась Маша. - Я точно не запомнила все слова, но он так и поёт: Только вижу вдруг идёт мне навстречу, то ли девочка, а то ли виденье.

- Ну и где здесь про тебя? - улыбнулась мать.

- А вот где! - торжествующе ответила дочь. - Он дальше поёт - И по-моему, зовут её Маша!

- Хм, прямо такие слова там? - удивилась мать. - Но может у них эта песня уже была и просто так совпало, что она подошла к твоему танцу!

- Да мам! - нетерпеливо перебила её дочь, притопнув ножкой. - Он сначала сыграл её на гитаре, а потом каждому показывал, как нужно играть - и барабанщику, и другим гитаристам и этому новенькому, на органе. Они никогда этой песни не слышали!

- Ну, если это действительно так, то и правда удивительно! - сдалась, наконец мать.

- Уф, наконец-то! - выдохнула дочь, - Ну что, теперь пойдешь?

- Теперь пойду! - со смехом согласилась Мария.

8 марта в этом году выпадало на субботу и высокое начальство решило сделать большое праздничное застольно-танцевальное мероприятие в Большом зале ГДО. Ресторан велено было закрыть для посетителей, так как кухня работала на главное действо, но чтобы совсем уж не обижать публику попроще, не попавшую в число счастливцев имеющих право присутствовать на торжестве, в воскресенье, на следующий день, ресторан должен был работать, как обычно. В общем, нас ожидал стахановский уик-энд! Но сообщение об этой новости нами было воспринято спокойно - богемной жизнью пресытиться мы ещё не успели, а заниматься любимым делом всё лучше, чем сидеть в полку.

Сразу после обеда, где мы лениво поковырялись в чудесах кулинарного искусства полковых поваров, чем вызвали удивление и зависть соседних столов, все члены группы стали неспеша готовиться к вечеру. Офицерские рубашки и парадные брюки были постираны с утра и ожидали глажки, парадные ботинки пускали солнечные зайчики по потолку студии, а мы доставали из хранилища инструменты, которые брали с собой. Аппаратуру везти не требовалось, мы, как и всегда теперь, использовали фирменные аппараты ГДО, но инструменты забирали с собой, уж очень это было ценное приобретение. Один мой Гибсон чего стоил! Спать я с ним, конечно не спал, но берег и хранил, как зеницу ока!

Начинали мы в семь вечера, поэтому дежурная машина подкатила к студии в пять. Пятнадцать минут на погрузку, столько же тряского пути по брусчатке до ГДО и полчаса на установку и подключение. До начало оставался целый час и я, изнывая от нетерпения, решил сходить за Габи, не дожидаясь, пока она сама придёт, тем более, что её дом был совсем рядом.

- Виталь, я схожу за Габи, заодно поздравлю её мать, а то неудобно получится. - предупредил я командира.

- Ладно, вали уж, нетерпеливый! - засмеялся он. - А я пока на твоём Гибсоне побренчу.

- Э, только ты осторожнее с моей девочкой, не обижай! - предупредил я.

- Иди уже! - проворчал Виталя. - Всех девочек себе заграбастал, а нам хоть пропади!

Виталий без единого возражения принял тот факт, что лучшая гитара в группе досталась мне. И не только потому, что как бы по моей инициативе мы получили все новые инструменты, но и играл я значительно лучше Виталия, хоть он и оставался формальным лидером группы и соло-гитаристом. Правда быть в этой роли ему оставалось совсем ничего.

Я передал ему кофр с гитарой и на максимальной скорости, которую мог развить пешеход без перехода на бег, устремился к заветному дому. По дороге зарулил в цветочный магазин и купил на последние деньги два букета цветов - один для Габриэль и второй для фрау Марты. Я ж не какая-нибудь невнимательная скотина, в конце концов!