- Но сам телефон можно ведь подключить для прослушки прямо на АТС? - решил уточнить я.

- Конечно, - кивнул Громов. - Именно поэтому нужно как можно быстрее предупредить их от лишних разговоров

- Я пошёл? - поднялся я.

- Да! И как можно быстрее! - Громов поднялся тоже. - Первым делом узнай что именно говорила по телефону мама Габи. Если она ничего не говорила о возможном теракте - это большая удача! Мать -врач, найдя дочь в тяжёлом состоянии и зная, что к ней приходил неопытный стажёр беспокоится о других больных. Это вполне естественно. Следующий момент: узнай о чём говорят врачи в госпитале и что говорила им мама Габриэль о выздоровлении дочери. Если и здесь она не сказала ничего лишнего, значит будем считать, что нам очень и очень повезло. Если же не всё так, как хотелось бы нам, сразу звони сюда, я буду ждать. Естественно не с телефона Хеттвер, только из автомата. Всё ясно?

- Говорить можно открыто в квартире? - задал я пришедший вдруг в голову вопрос.

- Правильно мыслишь! - похвалил Громов. - Если в квартире всегда кто-то находился, то прослушки нет. Но ты же не можешь с порога об этом спросить? Поэтому напиши прямо здесь записку и когда тебе откроют дверь покажешь её. И уже по ответу будешь действовать. Если квартира хоть на пять минут оставалась без присмотра, лучше перестраховаться. Пригласи Габриэль подышать свежим воздухом, это полезно после болезни. Кстати, она как, сможет прогуляться?

- Я её не видел весь день из-за идиотской генеральной уборки! - чуть не выматерился я.- Но, думаю сможет. В крайнем случае далеко не пойдем, у них есть внутренний дворик.

- Да, так даже лучше. - согласился полковник. - Может придется что-то уточнять у матери. А ещё лучше, забирайте с собой и её! Всё сразу и выяснишь!

- Ясно! - я быстро настрочил записку. - А что сказать парням? Я же за шинелью через зал пойду, спросят?

Громов махнул рукой:

- Скажи, что я тебя везу куда -нибудь к немцам смотреть инструмент какой -нибудь. Сам придумай! Не до этого сейчас!

Тут он прав. Я почти бегом одолел коридор и вошёл в зал ресторана. Парни как раз играли "Крутой поворот" и всё свободное место перед сценой было занято прыгающей и притопывающей толпой. Виталий, увидев меня глазами спросил : "Ну что там?" Я только махнул рукой и провёл ребром ладони по шее - " Тороплюсь!" и схватив шинель из подсобки, протолкался сквозь толпу источающую запах алкоголя и табака к выходу. Когда они успели так "заправиться?"

Завершив рекордный забег к дому Хеттвер, я слегка отдышался и коротко, как обычно позвонил в домофон.

- Сашик? - с надеждой спросил домофон голосом Габриэль.

- Я, солнышко!

- Иии! - услышал я радостный писк Габи и нажал на дверь ожидая жужжание открываемого замка. Но вместо этого наверху хлопнула дверь и я услышал не такие стремительные как обычно, но достаточно уверенные шаги Габи. Она подбежала к застеклённой входной двери и смущённо улыбаясь открыла её.

- Ой, прости, я так торопилась, что забыла открыть тебе дверь! - и она нырнула в распахнутую ей навстречу шинель.

Ну вот, а мы с Громовым целую операцию разработали по вызволению Габи и её матери из квартиры без привлечения внимания злобной штази!

- Габи, душа моя, ты что ли совсем поправилась? - отстранив её немного от себя заглянул я в её глаза. В них не осталось и следа слабости или болезни и только лёгкая бледность и чуть заметные круги под глазами выдавали перенесенное ею в течение последних суток .

- Да, Сашульчик! - улыбаясь ответила она, демонстрируя новые варианты моего имени.

- Ох, как же ты меня напугала, солнце моё! - прижал я ее снова и тут же отстранив с наслаждением поцеловал.

Габи обмякла в моих руках и её жаркое дыхание обожгло мне лицо.

- Ну, пойдём скорее наверх! - потянула она меня за руку. - Мы теперь можем целоваться дома и нам никто ничего не скажет! - она счастливо засмеялась.

- Подожди, солнышко! - удержал я её. - Нам нужно поговорить с тобой здесь.

- Почему? - удивилась Габи и сразу стала серьезной.

Чувствует моё состояние?

- Это из-за того, что случилось ночью?

Хорошо, что она так быстро всё понимает, даже раньше, чем я спрашиваю. Не придется терять время на пустые ахи и охи.

- Да, Габи! - я киваю. И решаю сначала поговорит с ней, раз уж она здесь, а потом, если понадобится, то позовём и Марту. - Давай я тебя хорошенько застегну и пойдём в наш садик.

Мы выходим через заднюю дверь и садимся под пальмой в кадке. Габи серьёзно и с тревогой смотрит не отрываясь на меня.

- Габи, ты знаешь, что случилось прошлой ночью в городе? - начинаю я. - Расскажи мне всё, что тебе известно, что рассказала тебе мама.

Габи кивает и неглубокая складочка появляется у неё на лбу.

- Мама сказала, что вчера в Ризе умерло четырнадцать человек. У них у всех были одинаковые симптомы и умерли они от отёка лёгких. Это бывает при тяжёлой инфекционной пневмонии, но такое количество за одни сутки - впервые за всю историю госпиталя.

Габи останавливается и вопросительно смотрит на меня.

- А что говорят врачи? В чём может быть причина?

- Как я уже говорила, они понимают причину смерти, но не понимают, как такое могло произойти сразу у такого количества больных. И самое странное, что ко всем умершим пациентам приходили трое врачей-стажеров из Сирии.

- И как они это себе объясняют?

- Ну, кто-то, как моя мама считает, что у сирийцев слабая квалификация и они не смогли правильно поставить диагноз. Но не понятно, почему так получилось, что только у этих больных произошел отек лёгких, а больше ни у кого. Почему нашим врачам не попался ни один больной, которого пришлось бы спасать в реанимации?

- А ты как думаешь, Габи?

- Я думаю, как и ты! - сразу же ответила она. - Это стажёры ввели какую-то инфекцию всем, к кому они пришли по вызову. Только я не понимаю зачем? Что эти люди сделали им плохого? Что могла сделать четырех летняя девочка?

У Габи на глазах появились слёзы и задержавшись чуть-чуть на ресницах, покатились по щеке. Я прижался к её щеке губами и ощутил на них соль.

- Это террористы, Габи, им всё равно кого убивать, ради своих бредовых идей.

- А их поймают ? - Габи заплаканными глазами смотрела на меня.

- Надеюсь, родная! - ответил я, совсем не надеясь на правосудие.

- А почему мы говорим с тобой здесь, а не дома?

Как объяснить и не напугать? Какой станет их жизнь, если они будут бояться, что их подслушивают и за ними следят!

- Габи, я не хочу тебя обманывать, но и боюсь говорить тебе правду.

- Мы же договорились всегда говорить только правду!

Габи вопросительно смотрит на меня и в её глазах я вижу недоумение.

- Почему ты не хочешь говорить мне правду?

- Я хочу, но боюсь тебя напугать! - тороплюсь объяснить. Только обиды нам сейчас не хватало!

- С тобой мне ничего не страшно! - уверенно говорит Габриэль. - Особенно теперь.

- Хорошо, солнышко! - соглашаюсь я. - Тебе я скажу всё, что знаю я сам и что думаю, но твоим родителям и особенно брату мы сообщим только самое необходимое, хорошо? Это нужно для их же безопасности! Ты меня понимаешь?

- Да! - кивает Габи и на лбу появляется знакомая складочка. Она сосредоточена.

- Этих террористов задержали. Погоди радоваться! - останавливаю я Габи. - И сейчас идёт следствие. Ваша штази начнёт допрашивать всех людей знающих хоть что-то о них и об их работе в госпитале. Почти наверняка будут разговаривать и с твоей мамой. Не только потому, что она их знала, но и потому, что Ахмед приходил к тебе и что именно фрау Марта позвонила в госпиталь и сказала... Вот тут очень важно, что она сказала? Ты знаешь?

- Нет, я не спрашивала... - растерянно ответила Габи.- Мне как-то было уже всё равно, главное, что по её звонку поехали врачи к пациентам. Хоть и не спасли никого. - добавила она тихо.

- Ты понимаешь, что очень важно что именно сказала твоя мама по телефону и потом в разговорах в госпитале? И что она говорила о твоём выздоровлении. Ох, там же был ещё этот врач! - я вспомнил мужика в белом халате с отвисшей челюстью при виде меня голого с Габи на руках.