Торопливые шаги, звон металла, шелест бумаги. Нити вокруг больного скверной пульсировали всё быстрее, создавая хаотичный, рваный узор, где тёмные пятна пожирали золотое сияние. Феликс чувствовал это так отчетливо, будто смотрел на всё своими глазами.

- Это бесполезно, - новый голос, глубокий и усталый, присоединился к остальным. - Я видел такое раньше, когда скверна добирается до сердечной меридианы.

Договорить он не успел, воздух наполнился треском, словно от разряда молнии, и криком боли. Феликс почувствовал, как некоторые нити вероятности просто исчезли, оставив после себя пустоту. Другие закрутились в спирали, создавая новые пугающие узоры.

Это мой дар, вдруг понял он, то, о чём говорила Фортуна. Я вижу возможности, вероятности, судьбы. И то, как они искажаются.

Наконец, его веки поддались усилию воли. Свет ударил по глазам, заставив сощуриться, сперва он увидел лишь размытые очертания комнаты - беленые стены, низкий потолок с деревянными балками, простую кровать. Но постепенно, по мере того как зрение возвращалось, начал замечать странности: сквозь узкое окно под потолком пробивался луч солнца, в котором танцевали не просто пылинки, а крошечные светящиеся точки, плавно меняющие цвет. На одной из стен проступал узор, похожий на иероглифы, который тускло светился голубоватым светом. А в углу комнаты…

Феликс моргнул, не доверяя своим глазам, в углу действительно висел шар воды размером с баскетбольный мяч, внутри плавали разноцветные листья и цветы.

- А, наш гость вернулся к нам, - к нему подошла женщина средних лет в струящихся одеждах цвета морской волны, на поясе висела связка разноцветных кристаллов, звякающих при каждом движении.

Её смуглое лицо с высокими скулами обрамляли серебристые пряди, собранные в сложную причёску костяными шпильками.

- Очищающий туман сделал своё дело.

Только теперь Феликс заметил, что её руки окутаны мерцающей дымкой, похожей на утренний туман над водой. Когда целительница коснулась его лба, он почувствовал прохладу и лёгкое покалывание, а боль в рёбрах немного утихла.

- Воды… - попытался сказать он, но из пересохшего горла вырвался лишь сиплый шёпот.

Целительница поднесла к его губам чашу из тёмного дерева с прохладной жидкостью.

- Пейте медленно, достопочтенный. Это настой белого лотоса и горной росы. Он поможет вашему горлу.

Вода с привкусом трав обожгла горло, но уже через несколько мгновений Феликс почувствовал, как боль отступает, а речь возвращается.

- Где я оказался? - спросил он, стараясь говорить медленно. Слова давались с трудом, язык ощущался чужим, непривычным, словно инструмент, которым он не умел пользоваться.

- Вы в храме Исцеляющей Воды, - ответила женщина, поправляя один из кристаллов на поясе. Феликс отметил странную певучесть её речи. - Вас нашли травники у подножия Восточной тропы три дня назад. Сильно избитого, - она помолчала, изучающе глядя на него. - Вы помните, что случилось?

- Три дня, - прохрипел он, с трудом ворочая языком. Три дня без сознания. Что произошло за это время? И что случилось с его собственным телом, с его прежней жизнью?

Феликс закрыл глаза, пытаясь собрать воспоминания. Авария… Фортуна с глазами цвета золота… Обещание уметь видеть то, что другие не могут… Потом допрос и имя, которое он произнёс, сам не зная почему, - мастер Ю.

Он осторожно повернул голову в сторону перегородки, откуда доносились встревоженные голоса и звуки борьбы. Теперь он уже осознанно потянулся к нитям вероятностей, ощущая их так же отчётливо, как другие ощущают запахи или звуки. Они отозвались мгновенно, он увидел, как скверна расползается по телу больного чёрными линиями, как традиционные методы лечения сталкиваются с ней и только ускоряют распространение болезни.

- Это странно, — произнёс он, забыв, что целительница не видит нитей вероятности. - Почему очищающие печати усиливают скверну, а не уничтожают её?

Взгляд целительницы стал острым, настороженным.

- Откуда вы знаете о печатях? Видели подобное раньше?

Феликс мысленно выругался, очевидно, он знал больше, чем должен был знать обычный пациент. Чтобы выиграть время, он попробовал сесть и тут же пожалел об этом, комната закружилась перед глазами, а ребра отозвались вспышкой боли.

- Осторожнее, - целительница поддержала его за плечи. - Ваше тело ещё слабо.

Не моё тело, подумал Феликс, но вслух сказал:

- Мне нужно поговорить с мастером Ю.

Целительница замерла. Феликс увидел, как изменился узор вероятностей вокруг неё - появились напряжение и настороженность.

- Мастер Ю? - она произнесла это имя с явным почтением и опаской. - Почему вы думаете…

Её прервал звук открывающейся двери, на пороге стоял молодой человек, почти юноша, в тёмно-синем одеянии, подпоясанный чёрным шнуром с серебряной застёжкой. На поясе висел мешочек, расшитый странными символами, похожими на те, что светились на стене.

Его иссиня-чёрные волосы были собраны в небрежный узел на макушке, открывая высокий лоб. Но поражали глаза - неестественно светлые, почти белые, с едва различимой голубоватой радужкой.

- Сестра Цзинь, дядюшка Лин просит твоей помощи, - произнёс он с лёгким поклоном, но взгляд был устремлён на Феликса. - Я побуду с пациентом.

Целительница - теперь Феликс знал, что её зовут Цзинь - бросила на юношу быстрый взгляд, потом на Феликса, явно колеблясь. Наконец, она склонила голову в знак согласия и направилась к двери, но остановилась.

- Будь осторожен, Лян, - тихо сказала она, - в нём есть что-то странное.

Лян улыбнулся краешками губ, но ничего не ответил, когда дверь за целительницей закрылась, он подошёл ближе и внимательно посмотрел на Феликса.

- Значит, вы всё-таки выжили, - произнёс он с лёгкой улыбкой. - Учитель будет рад это узнать, особенно учитывая обстоятельства, - он кивнул в сторону перегородки, за которой продолжалась борьба за жизнь больного скверной.

Феликс смотрел на него через паутину вероятностей. Вокруг Ляна нити складывались в сложный, но гармоничный узор, напоминающий водный поток, плавный, текучий, но с непредсказуемыми завихрениями. Он излучал уверенность человека, знающего больше, чем говорит.

- Кто вы? - спросил Феликс, хотя уже догадывался об ответе.

- Ученик мастера Ю, - просто ответил Лян, присаживаясь на край кровати. - А вот кто вы, гораздо более интересный вопрос.

Тон, которым это было сказано, заставил Феликса насторожиться, он почувствовал, как по спине пробежал холодок. Знает, мелькнула мысль, он знает, что я не тот, за кого себя выдаю.

- Я бы хотел встретиться с вашим учителем, - сказал Феликс, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

Лян внимательно изучал его лицо, затем кивнул.

- Не здесь, - сказал он тихо, - слишком много ушей, слишком много глаз. Когда вы сможете ходить, приходите к павильону Лунного Света. Учитель будет ждать.

Он встал и направился к выходу, но остановился в дверях, обернувшись через плечо.

- И да, насчёт печати, о которой спрашивали те люди, - он улыбнулся, - возможно, вы не так уж ошиблись, упомянув имя моего учителя. Мастер Ю один из немногих, кто может понять природу необычных символов и их истинное предназначение.

Феликс остался один, если не считать приглушённых голосов за перегородкой и тихого шелеста вероятностей вокруг, он откинулся на подушки, чувствуя себя измотанным даже после короткого разговора.

Что это за мир Расколотых Путей, подумал он, вспоминая слова Фортуны, и что за роль мне предстоит сыграть?

За перегородкой снова раздался крик боли, и Феликс почувствовал, как изменился поток энергии в комнате. Он увидел через вероятности, как традиционные методы лечения конфликтуют со скверной, усиливая её, но теперь он видел и другое - тонкую золотую нить возможности, почти незаметную среди остальных.

Если очищающие печати усиливают скверну, размышлял он, прослеживая путь золотой нити, то, возможно, противоположный подход.

Мысль была абсурдной. Нелогичной. Он ничего не знал об этом мире, о скверне, о методах лечения. Разумнее всего было бы отдохнуть, набраться сил перед встречей с мастером Ю, не привлекать к себе внимания.