Мы переглянулись.

– Я позвоню в больницу и пошлю туда еще людей, – сказал он.

– И в больницу Санта-Фе позвони.

Он кивнул и бросился почти бегом по щебню стоянки, целеустремленно лавируя между машинами. Остальные копы провожали его взглядом, будто дивясь, к чему такая спешка. Блин, не спросила у Эрнандо, проверили ли подземные убежища. Я пошла разузнавать у Брэдли. Потом я собиралась вернуться в дом последний раз, посмотреть на последнее тело, а потом… потом в больницу – отвечать на вековой вопрос: что есть жизнь и так ли верна смерть?

Мужчина таращился на меня расширенными, остекленелыми и невидящими глазами. Голова его держалась еще на позвоночнике, но грудь была развалена пополам, будто две огромные руки впились в его грудную клетку и рванули в стороны. Сердца не было. Легкие полопались, очевидно, когда поддались ребра. Живот пробит, и по комнате расходился едкий запах. Печень и кишки лежали мокрой грудой сбоку от тела, будто вывалились одновременно. Толстый кишечник еще клубился внутри телесной полости. Уже по запаху я была уверена, что кишки не пробиты.

Я присела возле тела на корточки. Кровь залила нижнюю часть лица и забрызгала верхнюю до самых седых волос. Грубо было сделано, очень грубо и очень быстро. Глядя в невидящие глаза, я ничего не чувствовала. Снова онемела и не в состоянии была возмущаться. Наверное, если бы я первым увидела это тело, то ужаснулась бы, но останки в столовой так устрашили меня, что мои эмоции притупились. Да, это такая жуть, но ведь рядом, в соседней комнате, зрелище еще чудовищнее.

Однако заинтересовало меня не тело – комната. Вокруг тела был насыпан круг соли. Посередине лежала книга, так густо залитая кровью, что раскрытую страницу нельзя было прочесть. Фотографирование и видеосъемку здесь уже произвели, поэтому я надела одолженные у кого-то перчатки и подняла книгу. На переплете тисненой кожи не было заглавия. Средние листы так пропитались кровью, что страницы слиплись. Я не пыталась их разнять. Для такой тонкой работы у полиции и федералов есть специалисты. Я только следила, чтобы не закрыть книгу случайно и не потерять страницу, на которой этот человек, очевидно, читал. Насколько я могла судить, книга лежала на столе, когда человека бросили на дверь, и она просто упала, открывшись сама по себе. Но в таком случае страница нам ничего не скажет, поэтому мы все притворялись, будто этот человек открыл книгу намеренно. За ним гнался монстр, который только что изрубил в куски его жену, а он бросился к книге и стал читать. Зачем?

Книга была рукописной, и по оставшимся страницам можно было понять, что это – книга теней, книга заклинаний, вроде пособия практикующей ведьмы или колдуна. Она написана в духе более ортодоксальной или более старой традиции, чем неоязыческое движение. Быть может, гардийская или александрийская. Хотя здесь я опять не знала точно. По сравнительному ведьмовству у нас в колледже был только семестровый курс, хотя, кажется, его называли сравнительное ведовство. Ведуний некоторых я знала лично, и никто из них ничего столь традиционного не практиковал.

Осторожно положив книгу на место, я встала. Полка на ближней стене была полна книг по парапсихическим исследованиям, противоестественным явлениям, мифологии, фольклору и ведовству. Кое-что из этих изданий у меня дома есть, хотя они мало что доказывают. Однако и здесь было более серьезное свидетельство – алтарь. Старинный деревянный сундук, покрытый сверху шелковой тканью. Серебряные подсвечники с обгоревшими свечами, на свечах вырезаны руны. Прочесть я их не смогла, хотя поняла, что это руны.

Между свечами лежало плашмя круглое зеркало без рамы. Сбоку стояла маленькая чаша с сушеными травами, чаша побольше с водой и плотно закрытая деревянная коробочка.

– Это то, что я думаю? – спросил Брэдли.

– Алтарь. Он был колдуном. Мне кажется, что это книга теней, книга заклинаний, за неимением лучшего термина.

– И что здесь случилось?

– В столовой на полу соль.

– Это обычное дело, – заметил Брэдли.

– Да, а вот соляной круг – нет. Думаю, он был где-то в глубине дома. Услышал крики жены или услышал монстров. Что-то его насторожило. Он не вбежал с пистолетом в руке, Брэдли, он вбежал с солью. Может быть, у него в руках или на теле было еще что-то, амулет или оберег. Я его не вижу, но это не значит, что его здесь нет.

– Ты хочешь сказать, что он бросил в эту тварь солью?

– Да.

– Зачем, ради всего святого?

– Соль и пламя – это два самых старых средства очищения. Я с помощью соли направляю зомби обратно в могилу. Ею можно бросить в фею, в привидение, в самых разных тварей, и она заставит их задуматься, хотя, быть может, и не более того.

– Значит, он бросил в эту тварь солью и каким-то амулетом, и что потом?

– По-моему, именно поэтому монстр остановился, и скатерть с трофеями осталась на столе.

– А почему монстр не вернулся за трофеями, когда убил мужчину?

– Не знаю. Может быть, убитый успел закончить заклинание перед смертью. И оно прогнало монстра из дому. Хотелось бы привести сюда настоящую ведунью.

– То есть ведьму?

– Да, но они предпочитают называть себя ведуньями.

– Политкорректность, – сказал Брэдли.

– Вот именно.

– И что нам сможет сообщить ведунья того, чего не можешь сказать ты?

– Она может определить, какое использовалось заклинание. Если заклинание прогнало тварь из дому, то, может быть, оно же и поможет поймать ее или уничтожить. Что-то этот человек сделал и тем самым заставил монстра уйти раньше, чем тому хотелось. Уйти без мешка с товаром и не выпотрошив тело. Мы впервые встречаемся с какой-то слабостью этой твари.

– Франклин не одобрит приглашение ведьмы. И местные копы – тоже. Если я заставлю их притащить сюда ведунью и это не поможет или она проговорится репортерам, то при нашей следующей встрече я уже не буду агентом ФБР.

– Разве ты не должен испытать все средства, чтобы раскрыть преступление? Ведь это же твоя работа.

– ФБР не использует ведьм, Анита.

Я покачала головой:

– Тогда каким чертом ты сумел привлечь меня?

– Форрестер уже привлек тебя к делу. Мне осталось только надавить на Маркса.

– И на Франклина, – добавила я.

Он кивнул:

– Я старше Франклина по званию.

– Тогда почему он так задирает нос?

– Это у него природный талант.

– Я не хочу тебя подставлять под увольнение, Брэдли.

Я отошла к перевернутому столу и стала открывать ящики. В гостиной стояла оружейная стойка. Обычно люди, у которых полная стойка оружия, оставляют себе одно для самозащиты.

– Что ты ищешь? – спросил он.

Я открыла большой нижний ящик, и там он был.

– Подойди глянь, Брэдли.

Он подошел. Пистолет был девятимиллиметровый «смит-вессон». Он лежал на боковой доске ящика, куда упал, когда стол перевернулся. Брэдли посмотрел на пистолет.

– Может, он не заряжен. Патроны могут быть заперты в гостиной.

– Можно мне к нему прикоснуться?

Он кивнул. Я подняла пистолет и уже по весу знала, что он заряжен, но я не была знакома с этой системой, поэтому я отщелкнула обойму и протянула ее Брэдли.

– Полная, – тихо сказал он.

– Полная. – Я вложила обойму в пистолет, загнала резко ладонью, чтобы она щелкнула. – У него в столе был заряженный девятимиллиметровый, но он схватил соль и книгу теней. Он не стал терять время, хватаясь за пистолет. Либо он знал, что это за тварь, либо что-то почуял в ней и понял, что пистолет не поможет, а помогут соль и книга. – Я подняла пистолет так, чтобы Брэдли видел, направив ствол в потолок. – И заклинание сработало, Брэдли. Нам надо знать, каково оно было, а единственный способ узнать – пригласить ведьму.

– А ты не можешь взять книгу и показать ей фотографии?

– А что, если важно, в каком положении лежит книга? Что, если ключи к заклинанию в самом расположении круга? Брэдли, я ритуальной магией не занимаюсь. Насколько мне известно, если сюда позвать кого-нибудь из них, они могут почуять то, что ускользает от меня. Ты действительно хочешь рискнуть и показать фотографии и книги у ведьмы на дому, а не на месте происшествия?