Хорошо!

Посетив санузел, я вернулся в холл и подкинул щепочек в камин, раздул угли – огонь нехотя, словно спросонья, облизал лакомство, и занялся, постепенно разгораясь.

«На тебе еще», – подумал я, скармливая пламени дровишки.

Повеяло слабым теплом, и я осторожно присел на диван, касаясь подушек голой задницей.

– Греешься, да? – опал тонкий голос Риты, и тут же взвился, уводя в бездну страдания: – А я там одна! Мёрзну!

Пробежав на цыпочках, женщина плюхнулась мне на колени, прижалась, и я мигом обнял ее.

– Мерзляка…

– Ага…

Мы затихли, глядя на завивавшиеся лоскутья огня, на шаткий вихорёк искр и дыма, что утягивался в трубу. Потянуло смолистым духом.

– Вычитал вчера в польском «Экране», – гордо улыбнулся я. – Лично Мишель Семан из города Парижа дивиться изволил, отчего это у самых знаменитых в мире актрис имена начинаются на букву «М»? Знаешь, как он их перечислил? «Маргарита Гарина, Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Мишель Мерсье, Мэрил Стрип, Моника Белуччи…»

Рита завозилась, обняла меня и пробормотала:

– Знаешь, я уже и стесняться перестала… Только «Золотых львов» в кучу складываю, глобусы и пальмовые ветви… Пыталась раньше объяснить, растолковать, но оставила это занятие. Людям нужна мега-звезда? Я и сияю… – она рассеянно погладила меня по голове, перебирая волосы. – Понимаешь… Я не играла Фай Родис. Я была ею! А уж как это вышло, не разумею со-вер-шен-но… Они меня все сниматься зовут, а я боюсь! То, что вышло с Фай, может просто не повториться. Да и старая я уже…

– А ну, цыц! – строго сказал я. – Старая она… Ты на себя в зеркало смотрела? Ни одной морщинки! Груди тугие, как в девятнадцать, а талия – пятьдесят шесть сантиметров!

– За это тебе надо спасибо сказать! – ласково прошептала мега-звезда, тиская меня за шею. Уложив голову на мое плечо, заговорила, щекоча ухо теплом дыхания: – Мишка-а… Я очень, очень счастлива! Понимаешь? И не нужны мне хвалебные оды кинокритиков! Мне и так хорошо. С тобой! – Она подтянулась, игриво воркуя: – Ты пристаёшь, что ли?

– Я? Да нет, вроде…

– А кто мне попу гладит? – спросила жена с ехидной агрессивностью.

– Ну, так… Гладкая, вот и глажу…

– Ми-иш… Я не хочу здесь… На́ меня!

Я сграбастал величайшую актрису ХХ века, и понес наверх.

Пятница, 18 марта. День

Вашингтон, Пенсильвания-авеню

Любоваться цветением сакуры еще рановато, зато магнолия просто буйствует, белыми и розовыми облаками расплываясь по всему городу, клубясь у закопченных кирпичных стен особняков, заволакивая авеню и стриты.

– Красота-то какая! – вымолвила миссис Даунинг, глядя за окно лимузина.

– Лепота! – согласился я, намечая улыбку.

Последний раз нам удалось свидеться года три назад. Синтия как раз сложила с себя полномочия президента, уступив Белый дом Эдварду «Теду» Кеннеди. В принципе, мы тогда с Наташей и прилетели к «Тедди» – лечить от рака мозга. Укрылись в Кэмп-Дэвиде на два дня, пока не разделались со зловредной глиобластомой.

Потом встречались с Майклом Дорси, дослужившегося до директора Космического центра Маршалла. Он нас познакомил с Франклином Чанг-Диасом, астронавтом и физиком, додумавшимся до плазменного ракетного двигателя VASIMR, и с Шарлоттой Блэквуд, долетавшейся до своих любимых звезд – полгода эта очаровательная и очень энергичная блондинка-астрофизик стажировалась на станции «Салют-8».

Чанг-Диасу я обещал испытать его двигун на ЭМК «Циолковский», и не устоял перед Шарлоттой – сманил к нам, в Звездный городок. Пущай полетает!

А вот с Синти я в тот приезд буквально парой слов перемолвился. Зато теперь часа два проболтали – было что вспомнить…

– Приехали, – обронила экс-президентша, но не торопилась отпирать дверцу. Дождалась телохранов.

В бытность свою хозяйкой Белого дома, Даунинг чуть ли не привыкла к покушениям – битое, но недобитое «глубинное государство» не смирилось с потерями, ушло в подполье, – и мстило из-за угла, пакостило, как только могло.

Синти спасала умная кадровая политика – Фреда Вудроффа, некогда самого первого своего начальника, она назначила директором ЦРУ, а Чарли Призрак Медведя возглавил ФБР. Вот они-то и спасали Первую Леди – раскрывали заговоры, ловили инсургентов или прорежали вражьи силы, стреляя на поражение.

Я вышел из машины вслед за Синтией и застегнул пиджак, приглядываясь да прислушиваясь. Мою чуйку забило негативной инфой – напряжение и опасность давили со всех сторон сразу. Очень неприятное ощущение. Как будто торчишь на площади, голый и беззащитный, высвеченный прожекторами, а вокруг – тьма непроглядная, и в этой черноте то ли пасти зубастые ляскают, то ли смачно лязгают затворы.

За здешнюю вредность молоко надо давать… Всегда, стоит мне покинуть такой безопасный, такой мирный Союз, и прилететь сюда, в Штаты, моментом ощущаешь угрозу и очень нездоровую атмосферу. Но в этот раз она уж слишком накалена!

– Come on, let`s go! – нервно сказал дюжий агент Секретной службы, и Синти, прикрытая широчайшими спинами, вошла в фойе Административного офиса Эйзенхауэра. Я мельком оглядел это серое ампирное здание с угловатыми эркерами и лоджиями с колоннами – оно мне напомнило дворец Чойо Чагаса в садах Цоам – и променял мягкую уличную теплынь на зябкую прохладу резиденции вице-президента. Звук шагов рассыпался по гулкому фойе.

– Здесь когда-то находился кабинет Збигнева Бжезинского, зело не любимого вами, – хищно улыбнулась Синтия, как будто намекая на мои давнишние подвиги.

– Ну, вы тоже Збига не жаловали, – парировал я.

– О, да!

Мы поднялись этажом выше. Хоть нынешняя Конституция Штатов и очистилась от атавизмов, вроде коллегии выборщиков, здешняя политическая система всё равно оставалась весьма причудливой.

Я, как и большинство американцев, приветствовал победу на выборах Эдварда Мура Кеннеди, занимавшего пост спикера Сената, а затем и вице-президента. Но ведь все же понимали, что симпатии граждан США, ранее выражаемые к миссис Даунинг, теперь просто перенеслись на «Тедди». А вот как понять, что нынешним вице-президентом стал Эдвард Мур Кеннеди-младший?

Отец и сын в одном тандеме? Круто. Но с массами не поспоришь.

– О, мистер Гарин! – разнесся по коридору беспечальный возглас на корявом русском. Навстречу широко шагал Дорси, раздобревший на гамбургерах. – О-о, миссис Даунинг! Как поживаете?

– Вашими молитвами, Майкл, – улыбнулась Синти.

– Мистер Гарин! – Дорси надулся от важности. – Всё согласовано! Опытный двигатель отправится в Россию буквально на днях, его будет сопровождать сам Фрэнки Чанг-Диас. – Он зубасто улыбнулся. – Надеюсь, с мисс Блэквуд всё нормально? Не обижали девочку?

– Эта девочка сама кого хочешь обидит, – ворчливо ответил я. – Шарлотта официально включена в экипаж корабля, как штурман-космогатор.

– Splendidly! – воскликнул Дорси, и убежал, обмахиваясь ворохом бумаг, словно веером.

– Кипучая натура, – улыбнулась Даунинг.

Я задумчиво кивнул, взглядом провожая тёзку. По правде говоря, меня терзали смутные сомнения насчет контактов с НАСА, но толк был – мегаваттный ядерный реактор «Сделано в СССР» плюс безэлектродный плазменный двигатель «Made in USA» в сумме делали первый межпланетный – пилотируемый! – рейс осязаемым и реальным. «Циолковскому» хватит месяца, чтобы выйти на околомарсианскую орбиту, высадить экспедицию в Долине Маринер, да еще, на закуску, слетать к Церере. Красота!

Робкий секретарь со смешной фамилией Гопкинс, выглянул из дверей приемной, чтобы сообщить о том, что шеф задерживается, и проводил нас в кабинет.

Ничего особенного: оливково-зеленые обои и бархатные шторы того же цвета, парочка пухлых кожаных диванов, письменный стол в манере ар-деко и звездно-полосатый флаг, обвисший в углу. Стены были отделаны темными деревянными панелями, придав интерьеру колониальный стиль. Чистенько и скучненько.

– Скажите, Майкл…