Вот бомбистка опустила веки, пригашая темный огонь зрачков, оскалила крупные белые зубы. Тень скользнула по запавшим щекам, и девицу сотряс хохот.

Задрав голову к потолку, она запустила пальцы в сосульки немытых волос, разворошила их – и внезапно сникла, безвольно опустила руки… Простояв так минуту, смертница равнодушно наклонилась, сгибая узкую спину – сквозь тонкую водолазку проступил гребень позвоночника – и с усилием подняла «пояс шахида». Напрягаясь, она окрутила талию страшной связкой тускло блестящих цилиндров, затянула потуже ремешки…

Мрачно улыбаясь, воткнула проводки в «пряжку» дистанционного взрывателя – тот замигал кровавым огоньком.

«И чего я жду? – встрепенулась Тата. – Скоро совсем стемнеет!»

Отложив бинокль, прислушавшись к глухим голосам и шагам, доносившимся из коридора, майор достала мобильник. Нужный номер набрали заранее, еще в «Альфе» – вот она, череда убийственных цифр…

На какую-то секунду Иверневой овладела понятная слабость и нерешительность. Одно дело – убить врага в бою, и совсем другое – привести в исполнение смертный приговор…

Тата усмехнулась, взглянув в облупленное зеркало, висевшее на стене из белого кафеля. Перед глазами пронеслись кадры оперативной съемки – мертвые тела, лужи крови, искаженные мукой лица… Палец бестрепетно нажал на «Вызов».

«Сдохни!»

Черный силуэт за окном мгновенно обратился в шар тугого, яростного пламени. С оглушительным грохотом, вышибая раму, выламывая кирпичи, обрушивая стены и перекрытия, огонь вырвался наружу, словно нечистая сила, выпущенная из пекла.

Пискнув, Наталья шарахнулась в сторону, а в следующее мгновенье воздушная волна докатилась до «Пятерочки», и стёкла вылетали с пушечными хлопками, дробясь в сверкающее крошево.

Гром взрыва стих, расходясь рокочущим эхо, и тут же прорезались крики ужаса и боли. Тата, скользя и скрипя подошвами по битому стеклу, поспешно выбежала из служебного санузла – спасать, помогать, врачевать…

«Задание выполнено, – билось в голове. – Задание выполнено!»

Вечер того же дня

«Гамма»

Москва, Манежная площадь

Ивернева здорово устала, хотя народ в «Пятерочке» пострадал не сильно, испугался больше. Кого-то порезало стеклом, кто-то упал и ударился… Одного мужичка крепко приложило бутылкой водки «Финляндия» – молоденькая продавщица обмотала ему голову бинтом. Хотела уже вскрыть сосуд, чтобы продезинфицировать рану, но пострадавший шибко возмутился подобным кощунством, да так и пропал – вместе с бутылкой…

«Просканировав» себя, Тата пришла к выводу, что ее утомление – от нервов, и решила: пора уходить!

А на той стороне улицы машин понаехало… И МЧС (что-то вроде Центральной Аварийной Службы в «Альфе»), и милиция, и «скорые». Синие да красные огни так и кружатся, метут по снегу, по стенам, по лицам оперуполномоченных…

Под шумок Наталье удалось незаметно улизнуть – она сбежала вместе с хихикающей студенческой парочкой. Тем тоже неохота было задерживаться – и обрекать себя на нудные расспросы. За час до полуночи!

На станции метро «Кузьминки» Наталья до того задумалась, что пропустила поезд. Душа и ум не сошлись.

Ведь, если рассуждать логически, в понятиях дисциплины и долга, ее путь должен лежать в знакомую гостиницу «Сокольники» – она там всегда отсыпалась во время визитов в «Гамму».

Но Тата приняла иное решение – и отправилась на Манежную площадь. Почему ее потянуло на «место преступления», хоть и предотвращенного, она понимала смутно.

Убедиться, что всё в порядке? Да нет… И так было ясно, что уже никакая сволочь не испортит людям праздник, а «черная вдова» отправилась к Басаеву с Дудаевым.

Выйдя на станции «Охотный ряд», Наталья у входа в подземный вестибюль столкнулась с Михаилом Гариным, живым и невредимым. Правда, выглядел он не очень – постоянные разлады в семье вредят здоровью не меньше курева и пьянок.

Тате хватило одного взгляда, чтобы понять – миновавший ее мужчина прожил жизнь без любви. Он был сдержан и хмур, но… Симпатичный, в ее вкусе…

А толпа вокруг шумела на все лады – люди кричали, пели, смеялись, радуясь жизни и наперебой поздравляя друг друга с новым годом, с новым счастьем…

Понедельник, 3 января 2011 года. Вечер

«Альфа»

Ново-Щелково, проспект Козырева

«Обратная абаркация» прошла в штатном режиме. Никакой «машины времени» под рукой у Таты не было, да и к чему она? Можно же просто «загоститься» в «Гамме» на пару дней – и переправиться в «Альфу» обычным путем, транспозитируясь.

Ивернева фыркнула, и покачала головой. Надо же… Как быстро человек привыкает к небывалому, воистину фантастическому! Подумаешь, мол, переместиться из одного пространства в другое! Делов-то…

Загорелось зеленое табло, и дверцы альфа-ретранслятора с шипением ушли в пазы. А следующим звуком, достигшим ушек Таты, стали бурные аплодисменты встречающих. Растерявшаяся Ивернева замерла, узнавая Путина, Москалькову, княгиню, Михаила…

И все улыбались ей, кивали приветливо…

Собравшись, Тата приблизилась к Татьяне Николаевне, и четким, позванивавшим от волнения голосом отрапортовала:

– Товарищ начальник Управления Службы Безопасности Сопределья в «Бете»! Докладывает майор Ивернева. Задание выполнено!

Москалькова шумно выдохнула – и облапила товарища майора, воркуя:

– А я и не сомневалась! Никто из нас не сомневался…

– Мы только переживали за вас, Наталья Мстиславовна, – сказал, посмеиваясь, Путин. – Всё время держали пальцы скрещенными и стучали по дереву!

– А я еще и плевалась! – гордо произнесла Елена фон Ливен, сразу уточняя: – Через левое плечо!

– За успех надо выпить, товарищи! – решительно вмешался Гарин. – А то, как-то не по-русски получается!

Все оживились, задвигались, председатель КГБ СССР лично откупорил шампанское и разлил по бокалам.

– За вас, товарищ майор! – шутливо прищурился он. – За победу!

Граненые сосуды сошлись с тающим звоном.

– А закусь? – спохватилась Москалькова.

Ее сиятельство сделала величавый жест в сторону резного столика.

– Извольте! – ухватив бутылку за горлышко, она глянула на этикетку. – Полусладкое… Рекомендую сыр грюйер или фуа-гра!

Слушая княгиню, Гарин улыбнулся и увлек Тату к соседнему столу.

– Угощайтесь! – подцепив канапе с нежной красной рыбкой, он показал пример. – М-м… Нерка! Обожаю нерку. А вы?

– Может… на «ты»? – неуверенно молвила девушка.

– С удовольствием! – Михаил лукаво улыбнулся. – А ты ведь не удержалась тем вечером… И рванула на Манежную! Да? Зачем?

– Ну-у… – затянула Ивернева, румянясь.

– Хотела меня увидеть? – мягко спросил Гарин.

– Да… – смутилась Тата. – Хотела… своими глазами… что жив, что… Вот…

– Увидела? – голос Михаила звучал серьезно.

– Да-а… – девушка смутилась еще сильнее. – Мельком. – Медленно вдохнув, отчего ее и без того высокая грудь поднялась еще выше, она выдохнула, и поинтересовалась, распахивая глаза еще пуще: – А откуда ты знаешь, что я там была?

– А я там тоже был, и тебя видел – причем, в этой вот, «лисичкиной» шапке.

– Но… – удивленный взгляд девушки налился прозрачной голубизной. – Но как? Как это могло быть?

– Очень просто, – наметил улыбку Гарин. – Я видел тебя там в своей «прошлой жизни»! Значит, всё произошло именно так, как и должно было произойти. Не меняются же мои воспоминания в зависимости от того, как мы изменяем реальность! Хотя кто его знает…

Вторник, 11 января. День

«Гамма»

Лос-Анджелес, бульвар Сансет

Данила Багров, бывая в «Городе ангелов», всегда останавливался в «Беверли Хиллз». И не то чтобы «положение обязывало» – он никогда не кичился своим богатством, а купеческие замашки «новых русских» откровенно презирал.