В общем, обведя помещение взглядом и запоминая его детально, не забыв при этом сфокусироваться на «важных» местах, я отправился в сторону рулетки. Пожалуй, начну с классики, пока дожидаюсь прихода своего «напарничка». Не будем раньше времени выделяться из толпы. Я подошёл к людям, стоявшим у рулетки. Крупье объявлял:

— Дамы и господа, делайте ваши ставки!

Люди взялись класть фишки на игровое поле. Кто-то это делал со снисходительной улыбкой, некоторые уже были на нервах. Один мужчина лет сорока, сидел за столом, вцепившись в свои волосы. Рядом с ним одиноко лежала фишка на сто имперских рублей. Когда шарик, до этого вращавшийся по верхнему борту, упал вниз, крупье снова заговорил:

— Ставки сделаны. Ставок больше нет.

Шарик начал своё хаотичное движение с подскоками между числовыми делениями нижнего борта рулетки. В итоге он остановился в одной из ячеек.

— Тридцать три — черная! — объявил крупье.

Все сразу же стали смотреть на игровое поле. Только квадрат с числом «33» был свободен от фишек. Крупье поставил туда свой фиксатор, а потом забрал проигранные фишки. Сидевший мужчина начал нервно грызть свою последнюю фишку. Очевидно он думал, какую нужно сделать ставку, чтобы отыграться хотя бы в ноль. Да, типичная жертва азартных игр: сначала его втянули выигрышами, мол «новичкам везёт», а потом, когда азарт закипел в крови, он начал делать крупные ставки и в итоге проигрался. И сейчас ему просто обидно уходить, не забрав то, что было у него в руках. Вот больше чем уверен, что сейчас он поставит последнюю фишку, а потом ещё и попросит у казино в долг, по-прежнему надеясь отыграться. Не отыграется он. Просадив и долговые фишки, он начнёт скандалить, и охрана его вышвырнет, предварительно взяв в залог его паспорт, пока долг не отдаст.

Ладно, я сюда пришёл дело делать, а не жалеть людей за их тупость. Поэтому пора играть! А начну-ка я с чего-нибудь попроще и менее рискованного, но сделаю хорошую ставку.

— Десять тысяч на красное, — озвучил я, положив часть фишек на выбранный квадрат.

Шансы были практически пятьдесят, на пятьдесят, не считая зеро. И всё же я угадал, поставив на красное.

— Семнадцать красное, — озвучил крупье, когда шарик остановился в определённом отсеке рулетки.

Система работает. Меня, как новичка, сейчас втягивают в игру выигрышами. Всё, что мне оставалось сделать, так это забрать свой выигрыш и продолжить играть, параллельно контролируя проход вниз до появления Якобсона. Главное, чтобы этот упырь не задержался, ибо хочется скорее завершить дело и встретиться с одним придурком, чтобы у него попытаться узнать, кто же захотел с его помощью выйти на меня.

Тем временем игра продолжалось. Тот проигравшийся воодушевился моим примером и всё-таки поставил свою последнюю фишку. Ненадолго я потерял счёт времени. Но вскоре в проходе показалась знакомая рожа Якобсона. Крупье завершил приём ставок, а потом шарик остановился. Я услышал вопль того парня.

— Крупье! У меня фишки кончились, а я ещё не закончил играть!

— Посидите, господин. Сейчас к вам подойдёт администратор, и вы ему всё расскажите, — убедившись, что тот успокоился, крупье продолжил игру. — Делайте ваши ставки, господа!

Но я решил вернуться к Якобсону. Шествовал он по казино как индюк надутый. При этом он выглядел в разы солиднее, чем я. Не удивлюсь, если Ремизов-младший организовал ему проход в VIP-зал. Вот только вряд ли. В противном случае он и меня бы туда сразу отправил, чтобы не мелькать здесь. Может ещё одну ставку сделать? А то мне ой как не хотелось отдавать выигрыш Ремизову! Но мне нужно следить за Якобсоном!

И, признаться, я удивился, когда Якобсон уверенной походкой направился в сторону входа на минусовые этажи. Но в какой-то момент он резко свернул к одному из автоматов и принялся за игру. Краем глаза я отметил, как мужчина подготовил что-то магическое, прежде чем сесть за игру. Странно было это наблюдать: солидный дядя в дорогом костюме сидит за игровым автоматом, как какой-нибудь таксист или обычный человек. Такие как Якобсон за автоматами не сидят, их уровень — это покер или рулетка. А может я просто не все культурные особенности этого мира знаю?

— Приготовьтесь, — прозвучал знакомый голос одного аристократа у меня в ухе.

Похоже, сейчас начнётся вторая часть плана. Но, как обычно это бывает, все планы имеют нехорошее свойство лететь домашним питомцам под хвост. Этот раз тоже не стал исключением.

— Чëрт! А эти придурки что тут забыли⁈ — услышал я злой голос в своём наушнике, прежде чем в помещение ворвался вооружëнный до зубов отряд.

— Всем лежать! — разлился по игральному залу механический голос, принадлежащий одному из нападавших, скорее всего являющимся предводителем этой вооружëнной шайки.

Незаметно переглянувшись с Якобсоном, я понял, что настало время «импровизации». Чëрт! И почему я этому ни на грамм не удивлëн?

Виталик вышел за ворота следственного изолятора и вдохнул полные лёгкие воздуха. Он пробыл там всего сутки, но понял для себя, что совсем не хочет туда возвращаться. Как говорится, первые десять минут свободы заменяют десять килограмм сметаны. Это так ему сказал Вася-Богомолец, когда тот пришёл за вещами. Хорошие слова, надо будет из запомнить.

Следом за Виталиком из ворот вышли Тигран и Зверев. Имперец сказал, что ему пора на работу и сразу же удалился, а вот адвокат поравнялся в Перцем и похлопал его плечу.

— Ну вот видишь, как всё иногда хорошо заканчивается! — Никанор посмеялся с небольшой толикой сумасшествия в голосе, — И те граждане заявление забрали, и у обвинения все претензии к тебе резко улетучились. Не жизнь, а сказка!

— Что это такое было? — спросил Виталик, — И почему они так активно под босса… В смысле, под Громова копали?

Зверев опустил лицо, отрицательно покачал головой и немного поцокал языком. А потом выдал:

— Это ты, дружок, у него сам спроси, — потом он кивнул в сторону машины, — отвезти тебя куда-нибудь?

— Да, отвезите меня домой, если можно. Хочу смыть с себя тюремный налёт, — ответил Виталик не задумываясь.

Они сели в машину. В этот момент из СИЗО вышел Любимцев. Понурой походкой он направился вдоль стены изолятора, продолжая держать в руках кофр, только мыслями он был погружён куда-то в себя.

— Вот так вот, Виталя, — снова заговорил адвокат, — Быть продажной крысой. Вроде и деньги есть, обут-одет с иголочки, жрёшь в ресторанах. А потом что-то у тебя не получается, и ты остаёшься крайним. Вот и с Борькой так. За то, что он не смог тебя прогнуть, его покровители его точно по холёной головке не погладят. А я вот совестью никогда не торговал. Может, и бабок у меня нет, как у него, но зато у меня есть друзья, а не хозяева. Хозяин у меня один — это я сам, — Зверев махнул рукой, когда Борис скрылся за углом. — Ладно, не будем о грустном, поехали!

Спустя час Виталик зашёл в свою квартиру с двумя полными пакетами продуктов. Он успел попрощаться с Никанором, а потом зашёл в магазин, так как в кошельке, что ему вернули, было ещё много имперский рублей. Из малой комнаты его двухкомнатной квартиры послышался шум, а потом звук шагов. Вышла бабушка Виталия в домашнем халате. Старушка увидала внука и очень обрадовалась:

— Виталенька! Где же пропадал? Я извелась вся, — заговорила она.

Перец молча подошёл к ней и обнял. Когда-то тогда бабушка попадала в больницу, и он очень сильно извёлся, но почему-то только именно сейчас он понял, что она — его единственный родной человек. А после суток в изоляторе у него поселился единственный страх: не успеть помочь бабушке. Благо, что она не знала, где он был, поэтому можно что-нибудь безобидное придумать.

— Я на работе был, бабуль. Задержался. Зато зарплату дали, вот продукты принёс, — он указал на пакеты.

— Это Максим Евгеньевич тебя задержал? Я его видела, такой представительный мужчина, — а потом она посмотрела на внука назидательно, так смотрят старшие люди, когда начинают поучать младших. — Вот видишь! Этот Максим ненамного старше тебя, а уже вон какой серьёзный начальник! Даже своя база у него есть!