Своим появлением она привлекла немало внимания, особенно со стороны мужчин. И с одной стороны, приятно было ловить восхищённые и заинтересованные взгляды, с другой же, она чувствовала себя экспонатом, дорогой бабочкой в стеклянной банке, окружённой любопытными и пристально изучающими коллекционерами. За ней точно наблюдали. Шептались. Выискивали недостатки. Колкие взоры отдавались жжением между лопаток, а пальцы теребили веер, то приоткрывая, то снова захлопывая. И только мягкое прикосновение Мактеша к руке позволило немного отвлечься и перестать ещё сильнее натягивать струны нервов.
Как только речь закончилась, Саарите взяла бокал с соком ягод леккаций и отошла в сторону, чтобы не мешать брату обмениваться приветствиями и выстраивать отношения. Одно лишь желание потанцевать удерживало в душном от сладко-пряной смеси всевозможных духов зале, не давая уйти под любым предлогом, а то и без него: брат точно поймёт и отпустит домой.
Саарите рассматривала женщин в прекрасных и невероятно дорогих платьях, украшенных так, что и непонятно, кто тут главнее: наряд или хозяйка. Вслушивалась в пока ещё довольно тихую мелодию – музыканты старались на славу. Пыталась изучить узор на зеркально гладком паркете, да мельком думала, что, наверное, стоит взять себя в руки и попытаться с кем-нибудь познакомиться, а то дебют точно пройдёт впустую.
Увлечённая мыслями, она упустила момент, как рядом оказался миловидный юноша в бордовом фраке. Слегка заострённые уши выдавали наличие в роду эльфов, а едва уловимый блеск мелких чешуек на скулах – русалок. Не так уж много в среде аристократов семей с откровенной лояльностью к смешению видов: многие отдавали предпочтение чистоте крови и сохранению свойственных ей особенностей.
– Лесная нимфа, не позволите ли отнять немного вашего времени? – поинтересовался он и склонился в приветствии.
Саарите чуть сильнее сжала ножку бокала, застигнутая врасплох обращением, но быстро пришла в себя и выразила согласие книксеном. Да, женщин её рода иногда сравнивали с нимфами и небезосновательно, хотя чем дальше, тем сильнее разбавлялась кровь.
– Почту за честь.
– Релье{?}[титул, по положению в иерархии можно провести аналогию с графом] Пагье Гоальнест.
– Ноттери Саарите Бьенерилу.
– Бьенерилу? – переспросил Пагье, приподняв брови. – Мне доводилось слышать о молодом нотте, но не знал, что у него есть столь очаровательная сестра.
– Сегодня мой дебют. К тому же, мне больше по душе обучение магии, нежели светская жизнь.
– Вот как? В таком случае буду надеяться, что этот бал оставит у вас хорошее впечатление, и однажды вы примете то самое приглашение, после которого мы сможем снова встре…
Шаль соскользнула с плеча. Пагье осёкся, заметив вьющуюся по руке метку хранителя, что просвечивала через тонкую ткань рукава, и глаза его тут же потухли. Саарите неловко поправила шаль отвела взгляд в сторону, но из-за этого только заметила, как отворачиваются остальные мужчины, потеряв интерес к бесперспективной невесте. Пагье торопливо попрощался, сославшись на необходимость поприветствовать знакомых, и Саарите вновь осталась одна, теперь уже понимая, что быть ей до конца вечера настенным цветком.
Вечер шёл своим чередом. Благодаря Мактешу удалось потанцевать. Чуть позже Саарите смогла познакомиться с несколькими сверстницами и завести непринуждённую беседу, плавно перетёкшую в обещание обмениваться письмами. В каком-то смысле по итогу всё оказалось не так уж плохо, если закрыть глаза на откровенное пренебрежение и пропитанные фальшивым сочувствием шепотки о том, какое же невезение для девушки оказаться хранителем – так без своей семьи и останется.
На обратном пути Саарите уже не ёрзала. Сидела, прибившись к стенке кареты, и молчаливо смотрела в окно. Брат ни о чём не спрашивал: определённо без слов догадался, в чём причина пропавшего настроения. Но не кормил пустыми утешениями и не припоминал, что мама с самого начала отпускать не хотела. Потому что знала: именно этим и обернётся вечер.
Дома Саарите долго отмокала в ванной и размышляла, правда ли такая неудача унаследовать магию призыва? Чтобы быть счастливой, обязательно нужны муж и дети? А если из неё сомнительной выгодности невеста, это перечёркивает все остальные качества, поэтому разговаривать смысла нет? Хотя…
Засыпая в обнимку с Шельви, Саарите мысленно кивнула: да, в самом деле, зачем разговаривать с теми, кто видит в девушке товар, а не личность? Ничего хорошего в их компании она не найдёт, так что ненужные связи избавили от себя сами. Всё так. Но горький осадок на душе всё равно остался и отдавался тяжестью даже после пробуждения. Хоть и сложно после долгой ночи встать в привычную рань, нужно подняться и пойти на поляну. Там никого не волнует, хранитель она, молодая ноттери или и вовсе простая девушка из ближайшей деревни.
Одинокой флейте не сравниться с оркестром. Но её мелодия, растворяющаяся в туманной тишине утра, и пустая поляна позволяли почувствовать себя на своём месте. Танец с воображаемым партнёром куда лучше переносил в сказку, чем кружение среди прекрасных дам и галантных кавалеров, будто сошедших с картин. Вот только…
Во время танца Саарите как будто снова оказалась на балу, и уже не удавалось полностью отдаться фантазиям и рассветному спокойствию. Вновь жёсткими, горящими поцелуями касались спины косые взгляды, в шорохах деревьев мерещились пренебрежительные шепотки, только теперь рядом нет брата, отвлекающего улыбкой и теплотой рук. Как бы теперь не закрепилась за танцами неприятная ассоциация.
«Нет. Я не позволю единственному неприятному вечеру разрушить мою любовь», – упрямо подумала Саарите, взмахивая руками в финальном па.
Мелодия подошла к концу, Саарите – к дереву. Села на влажную от росы траву, обхватила руками колени и уткнулась в них подбородком. Сколько себя ни убеждай, а всё равно неприятно, тоскливо и очень хочется поделиться с кем-то мыслями. Даже если над ними решат посмеяться.
– Конечно, какой смысл проявлять ко мне интерес, если семью покинуть не могу? Только в свою принять, – пробурчала обиженно. – Мало кто найдёт в таком браке выгоду, а без неё кому я нужна?
– Вам так хочется замуж? – вопреки ожиданиям, насмешки в голосе незнакомца не слышалось.
– Может быть. Хранители часто остаются одни. Я просто не хочу этого.
– Но ведь у вас есть семья.
Есть. И никуда не денется, как и Саарите от неё. Но находиться рядом и быть близкими – не одно и то же. Родители не вечные, брат однажды женится, а что будет с ней? Вспомнят только если с обязанностями перестанет справляться?
– А если они забудут обо мне? Буду жить в своём доме, как призрак, потому что у всех будет кто-то ближе и важнее…
– Даже если забудут люди, у вас есть духи.
– Есть… – вяло откликнулась Саарите, срывая побег осоки. – А толку-то? С одними и не поговорить, другим человеческое чуждо. С Шельви язык найти проще, чем с ними, хотя она-то на нашем говорить не умеет.
Судя по звуку, незнакомец встал и, ни сказав ни слова, пошёл в противоположную от Саарите сторону. Шаги всё удалялись и удалялись, пока не остались где-то на грани слышимости. Вот как? Значит, и он тоже готов вот так оборвать разговор и покинуть её? Спасибо хоть не стал кормить надуманными причинами, разыгрывая вежливость. Обидно, а что поделать? Только проглотить эту горечь и задуматься: не променять ли поляну на сад.
Однако не успела Саарите мысленно попрощаться с полюбившимся местом, как снова послышались шаги, и когда ветки с травой зашуршали совсем рядом, раздался голос:
– Закройте глаза.
Саарите послушалась. Шорох послышался так близко, что почти ощущался кожей, а когда незнакомец разрешил открыть глаза, рядом лежал лист лопуха с щедрой горстью лесных ягод. Спелых, красивых, больших, словно тщательно отобранных. Кисло-сладкий вкус шершавой земляники растёкся по языку нотой приятной неожиданности. Слушая вновь зазвучавшую флейту, Саарите ела ягоды и чувствовала, как настроение, следуя за мелодией, тоже постепенно становилось легче и веселее. Кем бы ни был незнакомец, провести жизнь с ним казалось очень хорошей перспективой. Жаль, что невозможной.
